Рецензии
«Пьяный полицейский» — текст о мире, где за означающим уже нет означаемого, где за формой прячется непонятно кто, но точно не полицейский, а сама история, возможно, и вовсе рождена воспаленным сознанием и является формой бреда. Через эту пелену погонь, слежек и неясных логических связей проступает что-то очень ясное: даже если нет смысла в том, что говорят герои, сами герои все равно есть, и они держатся вместе. А бессмыслица — это такой пароль для своих.
0
0
16734
Книги
«Руфь Танненбаум» — роман фундаментальный: притча, энциклопедия быта, трагедия, бродячий цирк, дивертисмент, лишенный начала и завершения. Это крупная книга для крупного времени.
1
16542
Книги
«До сих пор японцы не выражали своего восхищения красотой дубового леса», — пишет в 1898 году Куникида Доппо. Он сочиняет рассказ о равнине Мусаси — месте средневековых битв, японском Куликовом поле — и внезапно понимает, что национальная литература не может дать ему образец такого описания: японцы воспевали сосны и вишни, но не дубы.
0
15294
Книги
«Магазин работает до наступления тьмы» — история, выдержанная в лучших традициях американского pulp fiction 1920-х (из которого, к слову, ушли в свободное плавание Лавкрафт, Блох, Говард, Каттнер); сюжет как бы на полях фантастики, изящно перемалывающий затертые схемы и паттерны жанра. Здесь вам и сериальность — как можно больше интриги на финал, дабы завлечь потенциальных читателей, — и атлетическая бойкость слога, и, конечно же, автобиографичность.
0
20918
Книги
Жанр книги Анастасии Сопиковой «Тоска по окраинам» определен как сборник рассказов, но его можно читать как этакий раздробленный, экспериментальный роман. Героини пяти новелл — девочки, девушки, женщины, которым писательница подарила собственное имя с его производными: это и Настя, и Стася, и Ася.
0
16710
Книги
Замечательную прозу Карина Шаинян писала и до «С ключом на шее», но именно этот роман отчего-то взбудоражил умы многих читателей. Сразу же поползли сравнения с немеркнущим «Оно», чей клуб неудачников стал архетипом современной культуры едва ли не круче полотен Энди Уорхола. Стоит ли говорить, сколько добра нажили на этой схеме?
0
9342
Книги
«Ночная смена» — наглядный пример того, как можно разговаривать с людьми о сложном и неочевидном посредством языка поп-культуры, масс-медиа, растиражированных домыслов и кривотолков. Подобными измышлениями Поляринов с легкостью вписывает себя в контекст мировой — зачем мелочиться, соседствуя с почвенниками и беспочвенниками? — двигаясь напролом, сшибая бесконечные камлания, упраздняя бессюжетную горечь.
1
10578
Книги
Редкое по нынешним меркам внимание к возрасту мира, деталям его расцвета и упадка, — это и есть метод Огавы. Ей важно разглядеть в человеке плотское, низменное, прикованное к земле, чтобы немедленно развенчать увиденное. Раз за разом в ее прозе мы встречаем молодость, зачарованную старостью, — или же наоборот.
1
11918
Книги
«В краю молочных рек» Сергея Верескова читается практически залпом. Это история секты — простите, семьи — под названием «Пришествие», в которую по разным причинам в условном 2025 году попадают два главных героя. Тридцатилетняя журналистка Лиза приезжает в «Пришествие» в надежде на громкое расследование, восемнадцатилетний Дима — на нормальную жизнь. И каждый из них тащит багаж собственных травм, Димин, правда, будет потяжелее.
0
15666
Книги
«Билли Саммерс» — шестьдесят третий по счету роман Кинга и второй его роман, выпущенный в 2021 году. Без искренней увлеченности делом такой темп работы выдержать невозможно, и «Билли Саммерс» в ряду последних романов Кинга занимает особое место: в нем собрано все, о чем так любит писать король ужасов.
1
12902
Книги
Совместный проект Оэстерхельда и Бреччиа — цикл из десяти графических рассказов, объединенных фигурой Морта Синдера — бессмертного мужчины, живущего на свете несколько тысяч лет. Он был рабом во время строительства Вавилонской башни и египетских пирамид, участвовал в Фермопильском сражении и Первой мировой войне, погибал и воскресал вновь — свидетель эпохальных кровопролитий, хранитель исторической памяти.
0
12262
Книги
Оставаясь верным своей повествовательной манере, автор бестселлера «1913. Лето целого века» и его продолжения «1913. Что я на самом деле хотел сказать» на сей раз расширяет временные границы описанных событий, фокусируясь на десятилетии, предшествовашем началу Второй мировой войны.
1
14958
Книги
«Фрукты и фруктики» сходу можно принять за роман воспитания или хотя бы за пародию на него. В центре повествования — подросток по прозвищу Лупик, который тусуется с такими же, как он неприкаянными малолетками. Лишенные имен, скрывающиеся за прозвищами вроде Ток, Крюгер или Дантист, они торгуют ворованным, чтобы наскрести на спайсы, — те самые «фруктики» — дерутся, пьют, курят, влипают в неприятности.
0
14866
Книги
Готический хоррор-комикс «Дом покаяния» собирает из элементов легенды о Саре Винчестер собственный нарративный лабиринт, где среди агрессивно-визуальных метафор и сюжетных интриг вдруг обнаруживается громко звучащий пацифистский посыл — несбыточное желание авторов увидеть мир без оружия.
0
12638
Книги
В книге Фёлдени основными собеседниками автора становятся мыслители из России. Главный герой — Достоевский — вынесен на обложку. Фёлдени навещает его в момент, когда тот находится в ссылке в Сибири, читает «Лекции по философии истории» Гегеля и, как предполагает венгерский автор, плачет. Плачет, прочитав слова Гегеля о том, что Сибирь (и шире Россия), как и Африка, «не может быть местом разворачивания исторической культуры и не способна образовать особую форму в мировой истории». Иными словами, Россия за ненадобностью исключается Гегелем из исторического процесса.
0
12410
Книги
В определенном смысле смерть главной героини становится отправной точкой — не только путешествия героев по закоулкам памяти и блуждания в потемках души, своей и чужой, но и размышления о человеках и человечности — и о том, на что эти человеки способны.
1
12542
Книги
«Плохая жена хорошего мужа» — сборник из 22 рассказов Александра Снегирева. В чем-то старомодных, но всегда честных: тут к писателям относятся без пиетета, женщинам отнюдь не целуют руки, а вместо ожидаемого макового рулета приходится есть штрудель. У снегирёвских героев культура не в приоритете, в приоритете еда и если не предметы роскоши, то предметы достатка.
0
14142
Книги
В «Девственности» Евгений Алёхин переизобретает понятие девственности. Он пытается переобустроить пространство между двумя точками — первой и последней женщинами, причем в сравнении с первой остальные как будто теряют ценность
0
14454
Книги
В основе сюжета — история тяжелейшей эвакуации одной из московских психиатрических больниц (прототипом которой стала больница им. Кащенко) в октябре 1941 года, когда немцы подходили к городу. Источником информации о событиях тех лет для писательницы среди прочего была отчетная записка М. И. Харламова, одного из тех, кто отвечал за эвакуацию. В этом документе сказано, что «условия были нечеловеческими». Именно эта фраза и становится смыслообразующей метафорой всего романа.
1
12570
Книги
«(не)свобода» — роман довольно ангажированный. Тут сразу все более-менее ясно про всех героев, а учитывая, что в центре внимания находится резонансное «театральное дело», то и итог предсказуем. Вольно или невольно перенимая характеристики описываемой системы, «(не)свобода» оказывается в какой-то мере экспериментом.
0
12610
Книги
«Человек, судя по всему, изобретение устаревшее», — с таких обнадеживающих слов начинает одну из своих статей философ и медиатеоретик Михаил Куртов. Я же чувствовала себя каким-то недособранным прибором, пока читала его книгу «Тысяча лайков земных».
0
13974
Книги
Южный Ветер — это название выдуманного города где-то на Кавказе (и в городе этом угадываются Минеральные Воды). Здесь почти ничего не происходит, и лучше бы никогда и не происходило и все оставалось по-старому — всем так было бы проще. В Южном Ветре живет Женя, а его сестра Саша прилетает из Москвы на следующий день после смерти матери.
1
13166
Книги
Важно предупредить: в этой книге много боли. Но гораздо больше — желания сопротивляться мерзостям войны вопреки обстоятельствам. Желания научиться стойкости травы: ее рвут, топчут, сжигают, а она все равно прорастает сквозь нанесенный урон.
1
10710
Книги
По сюжету «Сны поездов» Дениса Джонсона — последовательный рассказ о событиях жизни одного незнакомого нам человека. Поначалу, возможно, возникнет раздражение: почему я вообще должен это читать? Но мало-помалу книга захватывает, затягивая в прошлое столетие, в опасные леса и гари Северного Айдахо.
0
8574
Книги
«Мой белый» — книга не столько о счастливой любви, но о любви несложившейся, и именно ей отведено центральное место в романе. Так несложившаяся любовь утрачивает трагизм и признается нормальной. Однако для «Моего белого» выбрана особенная рассказчица — та самая шестнадцатилетняя Женя, которая периодически обращается к письмам матери или пересказывает разговоры с другой матерью.
0
9206
Книги
Разглядывая дагерротип шестнадцатилетней поэтессы и предполагая, как эти черты преображались бы на детском, а потом на взрослом и старом лице, Фортье накладывает на разные периоды жизни героини образы птицы, смерти, снега, огня и так далее. Нет развития характера, есть лишь усиление его черт. Этот способ изложения делает Эмили Дикинсон поэтом без часов.
0
10302
Книги
«Стеклянный человек» драматурга и публициста Валерия Печейкина — этакий литературный гомункул: его ноги, на которых он очень быстро бежит, — фейсбучные посты, составляющие большую часть книги; туловище — более цельные и больше похожие на рассказы статьи для блога Storytel; голова — пьеса «Россия, вперед!».
0
9426
Книги
«Хроника Горбатого» — роман о воителях и войнах, от крестовых походов до Второй мировой. Эта книга парадоксальным образом дарит несколько минут успокоения в этом сумасшедшем мире: банальный и предсказуемый вывод, но — история ходит по кругу, а люди продолжают жить.
0
12046
Книги
Распад всего и вся — благодатная почва для чернухи, «рашки-парашки» и люмпенов-вурдалаков, потерявших последние признаки человечности. К счастью, Кудров делает героев противоречивыми, а их недостатки объясняет разного рода травмами.
0
8330
Книги
Где проходит граница между мертвым и живым, живы или мертвы мы на самом деле — вопросы философские, но Сошников не пускается в длительные объяснения, подобно Елизарову в «Земле». Роман «Наблюдатель» скорее можно сравнить с «Реконструкцией» и «Богом тревоги» Антона Секисова — то же заигрывание с потусторонней тематикой и заворачивание ее в жанровую обертку.
0
13630
Книги