Корреспонденция полна описаний происходящего вокруг, атмосферы разных обществ. Из подробных отчетов Шелковского складывается хроника эмигрантской жизни: попытки обустроиться и найти работу, сплетни о молодом хулигане Лимонове и обожествленном при жизни Солженицыне, репортажи с выставок.
1065
Небольшой текст может показаться излишне сентиментальной одой созависимым отношениям, которая к тому же эстетизирует тюремное заключение. Но оценить так — значит заведомо отказать тексту в глубине. За тематической обманкой скрывается тонкий, очень лиричный рассказ о потере, которую невозможно осознать.
3041
«Мертвые не умирают» — всего-навсего валяние дурака. Игра в жанр — с разрушением четвертой стены и умышленным приемом deus ex machina. Постмодернистская шарада, отсылающая к классике ужасов, шедеврам массовой культуры и фильмографии самого режиссера (например, Эстер Балинт за стойкой в местной кофейне — очевидный кивок в сторону ранней картины Джармуша «Более странно, чем в раю»).
1261
В африканской мифологии люди и звери пришли с неба, а пещеры и норы являются вратами в потусторонний мир. И еще в африканских народных сказках очень ценится умение избегать смерти. Этим умением, а скорее счастливым даром, в полной мере владеет Кора. Сколько раз она выпрыгивает из смертельного кольца!
1389
Мракобесие и вседозволенность Франции той эпохи сконцентрировались именно в этом месте. Версаль хранит память эпохи — в тех подробностях, которые теперь уже скрыты от потомков.
1261
Поэзия Александра Переверзина «лишает зрения и слуха, ожоги оставляет на кистях». Здесь безнадежность города мешается с деревенским холодным рассветом над темными заводями. Новый выпуск рубрики «Опыты» — на сайте «Прочтения».
2697
Во всех этих трех текстах фоном проходит тема смерти. В «Пепле Анны» она показана через умирание старого мира и предчувствие нового. В «Звездолете с перебитым крылом» сочетается с мотивом надежды и мыслями о вечной жизни. В «Каникулах что надо» мальчишки обещают друг другу «игрушечную» кончину — «Умер. До послезавтра», говорят они. Пока в финале не встречаются с настоящей.
2281
Чижову удается использовать время не только как тематический стержень, но и как композиционный и стилистический инструмент: фактически, весь роман — от идеи до формы — строится с помощью дат, воспоминаний и секундных стрелок.
2829
Автор рассказа «Дом в Клину» нарушает жанровые границы, но эта попытка новаторства не выглядит занудно. Повествование о детстве в нулевые здесь лишено флера идеализированной литературы для среднего школьного возраста, а с другой стороны, и травма-новеллой его не назовешь. Автору удается создать впечатление, что в истории минимум вымысла.
3085
Цвета у Мураками всегда важны: вот и художник, отмечающий, какой толщины грифель был у карандаша, когда он делал тот или иной набросок, постоянно уточняет — филин был серого цвета, упаковочная бумага — коричневого, борода загадочного соседа — черно-белая.
2085
Гроскоп не боится делать «Войну и мир» или «Преступление и наказание» инструментом самопознания и вообще вставать с авторами чуть ли не на одну ступеньку. Она называет Толстого «бородатой Опрой Уинфри», а «Доктора Живаго» сравнивает с «Аббатством Даунтон»!
1617
Роман задумывался как завершающая часть трилогии, в которую вошли книги «Капут» и «Шкура», но не был окончен, поэтому текст пронизан ощущением недовоплощенности. Очевидно, что он только начинает осознавать себя и обретать форму. Малапарте любуется своим величественным замыслом изобразить советских грандов, обреченных сгинуть в эпоху Большого террора, как первертов и декадентов, но не успевает его воплотить.
1757
