Самый глубокий цвет
Рецензии
Любовь как глазированный сырок
Рецензии
Вся власть — женщинам
Рецензии
Юлия Вереск. Тот самый
Отрывки
Сборник эссе «Седьмая щелочь: тексты и судьбы блокадных поэтов» — новое и чрезвычайно весомое высказывание Полины Барсковой об одной из самых страшных катастроф XX века. В книге идет речь о восьми авторах, оказавшихся в блокадном Ленинграде и выразивших этот опыт в своих произведениях.
0
0
1210
В поэтическом мире Евгении Извариной волны «ходят под снегом и над водой», а снег не помнит, когда «здесь текла трава и росла вода».
0
694
«Трансмет» смел не только деконструкцией, но и тем, что не боится задавать по-настоящему важные вопросы, которые могут встать перед нами уже совсем скоро: возможно ли цифровое бессмертие? Как соблюдать права людей, вышедших из криозаморозки — и могут ли они почувствовать себя «своими» в мире, который полностью изменился? Что вообще значит быть человеком и можно ли оставаться им, полностью изменив свое тело?
0
1422
«Быть здесь — уже чудо» — поэтичный, тонкий и очень искренний текст, позволяющий прикоснуться к волшебству жизни в искусстве вне зависимости от степени вашего знакомства с немецкой живописью начала XX века. Как если бы вы пришли на выставку неизвестного вам художника с увлеченным другом, который щедро делится знаниями, впечатлениями и эмоциями.
0
1142
События, описанные в этой книге, никогда не происходили во вселенной «Чужих». Большинства героев, организаций и государств, упомянутых на страницах комикса, в канонической версии попросту не существует. С точки зрения поклонников классической тетралогии — несомненный минус. Однако тот факт, что в основу комикса положен текст Уильяма Гибсона, отца-основателя киберпанка, компенсирует расхождения с основной повествовательной линией франшизы.
0
1898
Художественный мир рассказа Евы Реген «находится словно на полпути где-то между пугающе смешным Хармсом и бесстрастным, алогичным кафкианством». История о сломанности, разобранности и неправильности — в новом выпуске рубрики «Опыты».
0
1438
За счет фантастически-чудаковатых образов, например, водолазов — давних персонажей творчества Тишкова, полуреальных существ, живущих между водой и землей, соединяющих мир выдуманный и мир реальный, — книга приобретает понятную аллегоричность вроде той, что есть в «Маленьком принце» Сент-Экзюпери. Дом забывать нельзя, к истокам нужно возвращаться, в мелочах можно разглядеть огромное, а именно — течение времени.
0
2042
Поэзия Дмитрия Гвоздецкого — это воспоминания старшей школы, загадывание наперед и повседневность, прорывающаяся скрипкой из соседней квартиры.
0
1514
«Инверсия Господа моего» еще в рукописи попала в длинный список премии «Национальный бестселлер» и получила ряд положительных откликов — ситуация для начинающего автора, мягко говоря, неожиданная. В сборник вошло восемь рассказов, казалось бы, автономных, но в то же время объединенных исследованием трансгуманизма и изображением постепенного распада мироздания.
0
2262
Лаконичное повествование старательно избегает прямой этической оценки, стараясь прежде всего дать возможность читателю самому оказаться на поле боя и почувствовать, что война без разбора лишает всех ее участников зрения, слуха, ума или жизни. На войне идеи исчезают в тот момент, когда их носитель попадает под артобстрел. Каждый из двадцати четырех комиксов дает возможность ощутить, что жизнь имеет значение ровно до того момента, пока не закончится.
0
1454
Собственно, этот очерк, написанный много лет спустя после смерти Леклезио-старшего, продиктован желанием разобраться в сложной фигуре «неузнанного и непонятого» человека, принимавшего участие в воспитании писателя. Значимость полученных уроков и обретенного опыта открылась Жану-Мари во взрослой жизни: автор понимает, от кого именно перенял уважение к другим культурам, космополитизм и неприязнь к империалистической экспансии.
0
1562