Секс и веганство

В этом году «Прочтение» — партнер «Национального бестселлера». В рамках этого партнерства рецензии нашего обозревателя и члена большого жюри премии Елены Васильевой на книги лонг-листа будут одновременно публиковаться на обеих платформах, у нас — в расширенном варианте.

  • Евгений Алёхин. Девственность. — СПб.: ИЛ-music, 2021. — 154 с. 

Книгу можно приобрести на странице издательства. 

Рассказывая в «Девственности» об автобиографии Моби, Евгений Алёхин пишет: «перечень грехов стал важнее художественных деталей». Собственно, перечень грехов самого Алёхина (так как в его текстах всегда действует альтер эго автора) с незначительными вариациями становится важнее художественных деталей в каждой его книге.

Кажется, есть какой-то негласный консенсус: никто уже не удивляется, почему поклонники и поклонницы Евгения Алёхина читают и любят его книги. Наверное, это своего рода совместный акт творчества: один пишет о более-менее одном и том же (поел веганской еды, выпил, потрахался, реп, повторить), а другие читают о более-менее одном и том же (поел веганской еды, выпил, потрахался, реп, повторить). То есть перед нами какая-то массовая акция, наверное. Заявляющая, пожалуй, о бессмысленности жизни (а что, и правда). Или о чем-то еще, надо подумать. И в «Девственности» Алёхин, признаю, двигается по траектории от грехов к попыткам искупления.

Мне нужна помощь, сам не мог оттолкнуться от дна. Решение я принял еще полгода назад, на реабилитации, но оно по-настоящему вызрело лишь сейчас. До этого всегда была фига в кармане. Я хочу жить трезво, без панических атак, без похмельной злости, без страха умереть от сердечного приступа, без этой беспорядочной е**и, без животного вдохновения.

Секс у Алёхина — источник творческого вдохновения, возможность провести время, ну и реализация стремления вернуться в материнскую утробу, как подмечает номинатор Кирилл Рябов. А еще секс у Алёхина — просто секс (как и все остальное — веганская еда просто веганская еда, выпивка просто выпивка, реп просто реп). И довольно странно видеть вечные попытки определить по текстам Алёхина, хороший он или плохой любовник.
Для поклонников смысл прозы Алёхина — один, а для скептиков — совершенно другой. Смысл, возможно, в том, чтобы увидеть, сколь мы мелочны, раз готовы тратить уйму времени на то, чтобы обсудить и, по возможности, осудить человека.

Но к сексу. Может сложиться впечатление, будто эта-то книга Алёхина как раз обойдется без секса — слово «девственность» же в названии. А вот и нет. Алёхин очарован новой идеей: он переизобретает понятие девственности. Он пытается переобустроить пространство между двумя точками — первой и последней женщинами, причем в сравнении с первой остальные как будто теряют ценность (хотя некоторые эпизоды этому тезису могут противоречить).

Рутинное описание последней интрижки и будет тем развернутым биноклем, в котором дальняя первая любовь будет увидена максимально четко. Чтобы не сбивать себя и читателя с толку, естественно, рассказчик обязуется сохранять пост, пока текст не будет дописан. Чтобы не разрывать форму, не калечить тело и не вводить новые данные. Таким образом, на ближайшие полтора месяца наше исследование обретает подобие стерильной лаборатории, в которой не существует пошлого сегодня, есть только вдохновляющее вчера.

Алёхин решает, что девственности он и не лишался. И постоянно вспоминая своих женщин, он пытается понять, что должно произойти с мужчиной (если точнее, «с мужиком»), чтобы он перешел в новый статус. Парадоксально, что, несмотря на тезис о наличии девственности, Алёхин полагает, что та «снова проникла в него вместе с книгой» (той самой, что он пишет). Так не лишался или снова проникла?
Секрет девственности — и «Девственности» — оказался весьма интересен. Оказывается, по Алёхину, «мужчина перестает быть девственником лишь тогда, когда от него беременеет женщина».

Когда я допил сидр и купил себе маленький бутылек егермейстера, встал в каком-то дворике и быстро выпил, — эта мудрость раскрылась мне. Я смотрел на обоссанную стену, вдыхал подмерзший гнилой запах Петербурга, когда допетрил, что я все еще девственник. Мужчина перестает быть девственником только тогда, когда от него беременеет женщина.

Впрочем, перестану ерничать, идея красивая (если бы я была консервативна и сетовала на то, что современные мужчины выродились, склонны к инфантильности и патологически не самостоятельны — о, я бы аплодировала этой теории, она бы все объясняла).

Пусть у меня был вагинальный контакт с трехзначным числом девок, но это была простая дрочка вне зависимости от того, использовал я гондон или нет (как правило — нет). Может быть, я созрею позже, может быть, я еще подросток. Поскольку моя жизнь будет длиться как минимум 204 года, вполне может статься, что мои сперматозоиды ведут себя как подростковые, как будто половое созревание еще не произошло. Этого умения, оплодотворять, у меня еще нет.

Нельзя, конечно, игнорировать то, что добрую половину книги Алёхин подозревает себя в том, что желает, чтобы у него родился ребенок, а еще посвящает читателя в свои медицинские проблемы, отчего алёхинская теория девственности начинает звучать едва ли не трагично.

Но закончить хочется другим. Девственность переоценена. Как, например, мясо и молоко.

Дата публикации:
Категория: Рецензии
Теги: Евгений АлехинЕлена ВасильеваИл-musicНациональный бестселлерДевственность
Подборки:
0
0
12158
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь