Едина в пяти лицах

• Анастасия Сопикова. Тоска по окраинам. — М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2022. — 282 с.

Книгу можно приобрести по ссылкам на сайте издательства.

 

Жанр книги Анастасии Сопиковой «Тоска по окраинам» определен как сборник рассказов, но его можно читать как этакий раздробленный, экспериментальный роман. Героини пяти новелл — девочки, девушки, женщины, которым писательница подарила собственное имя с его производными: это и Настя, и Стася, и Ася. Автобиографичность определенно присутствует, хотя нельзя (да и не нужно) ставить знак равенства между Сопиковой и ее героинями. Она — это они, как и в какой-то степени ее читательницы — это они; хотя и тут нужно принимать во внимание разнообразие мира и с осторожностью говорить об универсальности женского опыта. Хотя именно в нее, в эту универсальность, сборник и метит.

Сходство между персонажами не выглядит ни слишком явным, ни натянутым; они похожи ровно настолько, чтобы можно было заподозрить их единство, и не похожи ровно настолько, чтобы при желании все-таки можно было принять их за разных людей. Сколь похожи героини, столь непохожи композиции новелл: здесь есть и повествование от первого лица, и рассказы от третьего лица, и рассказчик-мужчина, и даже неодушевленный рассказчик (текст написан от лица предмета). Сопикова отрабатывает разные повествовательные техники, как будто тренируясь перед большой формой.

Но пока — форма малая и средняя. Вот, например, рассказ «Золотая лихорадка» — об одержимой влюбленности, ее последствиях и дружбе. Здесь повествователь наблюдает за событиями со стороны, но ему известны метания главной героини. Она подросток, зовут ее S, от «Стася» — конечно, это поза, такое модное тинейджерское имя эпохи нулевых. Этой S важно, как ее воспринимают окружающие, даже важнее, чем понять, кто она есть на самом деле. И происходящие с ней болезненные события она воспринимает так, как будто смотрит смотрит на себя глазами другого человека. Неприятный, но понятный период взросления.

Или, например, рассказ «Друг Джонатан», по объему тяготеющий к повести. Одна из версий этого текста стала дебютной публикацией Анастасии Сопиковой как прозаика — к этому моменту Сопикова уже несколько лет писала литературную критику. «Друг Джонатан» вышел в журнале «Юность» и в той редакции попал в длинный список премии «ФИКШН35». Этот рассказ, по некоторым признакам наследующий едва ли не тургеневской «Асе», намного явственнее, чем классический текст, демонстрирует отвратительность человеческой природы. Студент-актер по прозвищу Джонатан рассказывает о влюбленности в девушку Асю из театральной студии, и вся его история — буквальное воплощение male gaze.

Ася с Лумпянским уже вовсю резались в карты, и Максик то и дело вскрикивал:

«Да как так! Я еще в жизни никого не обыгрывал, а тебя уже в пятый раз. Ты специально поддаешься, да?» У-у-у, Максик. Она всегда всё делает специально, уж в этом не сомневайся.

Ника перехватила мой ненавидящий собачий взгляд, кинула кубик.

— Ты очень ее любишь? — вдруг спросила она.

Я растерянно пожал плечами.

Но такой разбор по рассказчикам и иным формальным аспектам только отдаляет книгу от читающего, не приближает ее. Приближает же впечатление: читать эту книгу как ковырять коросту на незажившей еще ранке. Перед читателями — детство родившихся в девяностые, нестоличные города и их отдаленные от центров районы, тесные квартиры, незрелые влюбленности и незрелые же поступки. Вместе с героинями пройден путь, который по второму разу проходить не очень-то и хотелось, путь от детства до молодости, от ребенка, не названного по имени, до подростка S, от девушки Насти до женщины Анастасии. От мало что понимающего человека к человеку, знакомому как минимум с самим собой (точнее, самой собой).

Важной составляющей взросления становятся мужчины. Они не занимают центральное место только в первом рассказе «Не успеешь оглянуться», где рассказчица еще ребенок. Но прорываются и туда — благодаря фигуре матери, измены которой подозревает совсем юная еще дочь.

— А когда я вырасту? — помолчав, спрашиваю у нее, заранее зная ответ.

— Скоро. Не успеешь оглянуться.

Я паясничала, оборачивалась назад, на сто-писятпять-корпус-один и елки, оборачивалась так резко, что свистело в стянутых шапкой ушах, даже пробовала идти задом. И еще, и еще, и снова.

— Что-то не получается, мам.

— Дурочка, — вздыхает она. — Это просто так говорят.

«Тоска по окраинам» получилась действительно тоскливой — и как бы противоречиво ни звучало, это авторская удача. Персонажи в большинстве своем люди неприятные, героине плохо, грустно, а в Петербурге (рассказ с говорящим названием «Трактир Тенардье») еще и холодно. В самые сложные минуты она думает: «Хочу домой», — на окраины неназванного южного города. Но туда она на страницах книги не попадает. А попадает в другой южный город — Тбилис, Тифлис. И вот приезд туда дарит робкую надежду, что жизненный путь в молодости будет более радостным, чем в юности.