Tales from The Cryptonomicon

• Алексей Поляринов. Ночная смена. — М.: Альпина нон-фикшн, 2022. — 286 с. 

Немногие сейчас припомнят видеоигру Pepsiman, выпущенную на PlayStation под конец XX столетия. Массовая, рассчитанная на опьяненных колой детишек, она представляла собой вампуку: тот самый Pepsiman — если угодно, рыцарь коммерции, ее материализованный дух — несся вперед, уворачиваясь от автомобилей, мусорных баков, строителей и прочей городской нечисти. Отвлекающих маневров — сюжета, глубины, смысла — в игре не было. 

Только действие. Только веселье.

Метафору «веселого бега напролом» хочется применить к тому, что делает в литературе Алексей Поляринов. Известно, что он писатель не привычной для русской культуры эклектики: в академических журналах не отсиживается, ведет актуальный — и, что главное, самодостаточный — телеграм-канал, переводит лучшую западную прозу и, по сути, является единственным у нас миссионером коммерческого постмодерна.

Именно по той причине, что писательское и просветительское уживаются в нем чересчур равноценно, проза Поляринова иногда кажется тусклым «переводом с подстрочника», экскурсом в большую и по-прежнему далекую от нас культуру. В ней очевидно много перекличек с большими дяденьками постмодерна, очевидно много чужого инструментария. Собственный голос угадывается, подмечается, но далеко не всегда. Правда, для русской литературы это процесс естественный: не перепиши, к примеру, Достоевский западный «роман тайн», мы бы никогда не увидели «Бесов» или «Идиота».

Главная удача Поляринова в том, что пишет он на редкость весело. Все, что выходит из-под его пера, у-вле-ка-те-льно. Никаких тебе внутренних форм слова, фиоритур, нулевой степени письма и поголовных «смертей авторов». Перед нами постмодерн с человеческим лицом — прикладной, компактный, понятный всем и каждому. Да, временами Поляринов пробует на вкус сложные, неочевидные эксперименты с фабулой, композицией, но эксперименты эти впаяны в плоть нарратива без стежков и белых нитей. Впрочем, даже там случаются проколы: то ритм провиснет, то какой-нибудь резонер из-под контроля сбежит да устроит «союз свободных мореплавателей». Это, в конце концов, понятно. Проза живет по своим загадочным правилам. Другое дело — нон-фикшен.

Здесь-то Поляринов безупречен. Поглядите сами.

«Ночная смена» — вторая после «Почти двух килограмм слов» (2019) книга размышлений о кино, истории, писательском ремесле, жребиях жанров, судьбах классиков etc. В метаморфозах фантазии Поляринову, конечно, можно позавидовать. Взятый за основу крошечный тезис разворачивается до того непредсказуемо, что чтение превращается в роуд-муви, чистую авантюру. Энциклопедическая всеохватность подбрасывает все новые и новые имена, гипотезы, сюжеты — одним словом, эссе Поляринова гипнотичны.

Что же касается названия, то, поверьте, Стивен Кинг здесь в углу не прячется:

Когда я переехал в Москву, я устроился на работу в аквариумную компанию. Чтобы оплачивать аренду, а затем и ипотеку, работать приходилось весь день, и времени для работы над текстами почти не оставалось. Я приезжал домой и валился с ног от усталости — какие уж там тексты. В итоге я придумал вот что: если в течение дня у меня появлялась стоящая идея для романа, я приезжал домой вечером после работы, часов в семь, заводил будильник и ложился спать. Будильник срабатывал среди ночи, я вставал в два, заваривал кофе, садился за стол и на протяжении двух часов писал. Это и были мои «ночные смены» — своего рода писательские марафоны, во время которых я пытался формулировать и записывать идеи для романов. Ни одна из этих идей так и не выросла в книгу. Но все они до сих пор важны для меня, поэтому я и подумал, что если не могу превратить их в романы, то я как минимум обязан отдать им дань уважения.

Снова возвращаемся к спорту, молодости литературы. Слово «марафон», используемое Поляриновым, предельно точно характеризует его метод: это беспримерно честные забеги на туманные дистанции. Pepsiman, упомянутый мною в начале, действовал по схожей схеме: гнул свою линию, сшибаемый десятками препятствий урбанизма. Готовность перенимать чужой опыт, создавая на его основе удивительное, беспрецедентное — без антигероического пафоса Лимонова, без шокирующей театральности Мисимы, — рождает честную радость бытия, то, что, казалось бы, наша словесность забыла начисто.

«Ночная смена» — наглядный пример того, как можно разговаривать с людьми о сложном и неочевидном посредством языка поп-культуры, масс-медиа, растиражированных домыслов и кривотолков. Подобными измышлениями Поляринов с легкостью вписывает себя в контекст мировой — зачем мелочиться, соседствуя с почвенниками и беспочвенниками? — двигаясь напролом, сшибая бесконечные камлания, упраздняя бессюжетную горечь.

Это, стоит признаться, главная мысль Вольтера, возведенная в абсолют: возделывай свой сад, и будет тебе счастье. Остальное не слишком важно. Своим «тихим» ночным трудом Поляринов сокрушает беззастенчивую старость литературы, оживляя ее дыхание, омолаживая ее морщинки. Конечная цель туманна, но процесс достижения цели завораживающе весел. 

Можно интересоваться материалом, о котором пишет Поляринов, можно ставить под сомнение его пост-мета-прото-тезисы, можно, в конце концов, просто наслаждаться хорошо рассказанными историями — молодость литературы допускает любые прочтения. Вот и хочется, чтобы «Ночная смена», сборник, конечно, несколько франкенштейновский, подчас составленный из не связанных друг с другом текстов, отбросил в сторону мертворожденные концепции былой литературы — дал понять как можно большему кругу читателей, что новая литература еще впереди.

Возможно, дело именно в этом: философия Мартина Макдоны очень близка всем нам, живущим в России-2020. Нам понятно ощущение оставленности и беззащитности в реалиях, где вероятность счастливого финала исчезающе мала. И все же даже в этой мрачной «вселенной Макдоны» всегда есть место героизму: вся штука в том, что его героизм — это не бряцание оружием, не победа над врагом, не втаптывание обидчика в грязь, не месть и не утверждение своего «Я»; настоящие герои в фильмах Макдоны — это люди, которые не поддались злу, не соблазнились насилием, отказались участвовать в подлости. И это именно те качества, которые, пожалуй, сегодня приходят в голову в первую очередь, когда думаешь о героизме в России.