Спасти всех, но не себя

В этом году «Прочтение» — партнер «Национального бестселлера». В рамках этого партнерства рецензии нашего обозревателя и члена большого жюри премии Елены Васильевой на книги лонг-листа будут одновременно публиковаться на обеих платформах, у нас — в расширенном варианте.

• Даша Благова. Южный Ветер. — М.: Есть смысл, 2022. — 350 с.

Южный Ветер — это название выдуманного города где-то на Кавказе (и в городе этом угадываются Минеральные Воды). В Южном Ветре почти ничего не происходит, и лучше бы никогда и не происходило и все оставалось по-старому — всем так было бы проще. В Южном Ветре живут брат и сестра, Женя и Саша.

Роман «Южный Ветер» написала Даша Благова, и это ее первая книга. Благова — одна из выпускниц «Школы литературных практик», и в стиле ее дебютного текста чувствуется влияние одной из кураторок школы, Евгении Некрасовой: это немного вывернутые предложения, буквализированные описания окружающего мира, особый ритм повествования. Вряд ли тут можно в полной мере говорить о подражании — у прозы Благовой другие корни и источники вдохновения. Тут нет увлечения фольклором разных стран и выворачивания реальности в стремлении показать ее подноготную, ее фактическую сущность. Проза Благовой на сто процентов реалистическая — но акцент здесь делается не на реальности, а на акторах, на главных героях романа.

Двадцативосьмилетняя Саша прилетает из Москвы в Южный Ветер на следующий день после смерти матери и сразу направляется в квартиру своей семьи. Там у Саши остался брат Женя, и у него психическое заболевание, точный диагноз нам неясен. Но Женя, еще в детстве с Сашей разговаривавший, сейчас всегда молчит. А Саша — неприездом на похороны, немедленным захватом жилплощади и нежеланием считаться с мнением соседей — попросту выбешивает южноветровчан.

Саша больше не улыбалась. К ней придвинулась бабка с красным каре и будто бы упрекнула. Как же ничего не случилось, Сашенька, он же сам ничего теперь не может, за мамкину юбку только и держался. Саша выдрала красный клок волос и бросила его в лицо деду. Потом пнула под коленку молодого отца и плюнула в его коляску. Конечно, это были фантазии.

— Женя такой, какой есть. Вам-то какое дело?

Сашина вежливость провалилась в ее черное. Ой, девочка, что ты. Мы же обидеть не хотели. Не хотели, точно не хотели. Ты уж прости. Мы же спрашиваем, вдруг помощь какая нужна. Да, такой брат — это все-таки обуза.

— Кто бы говорил! Вам же самим скоро понадобятся подгузники для взрослых. Женя, если что, ходит в туалет сам.

Саше трудно контролировать свой гнев, она вообще очень эмоционально воспринимает происходящее вокруг — а вот с людьми может забыть посчитаться и не проявить понимания. Сашина жизнь до двадцати восьми лет — это детство в Южном Ветре со сложной и жестокой матерью и любимым, но не менее сложным братом, побег в Москву, жизнь в Москве, невозможность поговорить с братом и возвращение к нему и ради него в Южный Ветер.

Жизнь Саши разделилась на до и после приезда в город, но единственное, о чем она могла бы сожалеть, — что ее мать не умерла раньше. В Южном Ветре Саша своя, здесь ее горы, здесь ее стихия. Но город во всех его проявлениях она не очень любит, ведь любой российский провинциальный город, даже вымышленный — это истерзанная природа, осыпающаяся архитектура, бугристые дороги, маршрутки с коврами на потолке, довольствие малым и полное нежелание что-либо улучшать. А еще спорные методы работы и коррупция.

Саша поняла, что вернулась домой, когда из-за очередного холма выплыла ржавая труба, плюющаяся чем-то серым. Саша ненавидела эту трубу, но теперь она ждала встречи с ней. Потому что главное, чего хотела Саша, — это увидеть гору с дурацким названием Остапка, которое ей совсем не шло. И под этой горой было много всего, что Саша ненавидела.

Сначала Саша увидела макушку — лысую, острую, короноподобную. Затем холм, за которым пряталась электричка, стал стекать и выравниваться, и Саша смогла посмотреть на нее всю. Ее гору. Гору, к которой она ехала. Гору, которую Саша видела в каждом сне, когда ей снились сны. С одной стороны темно-зеленую, густую, непроходимую, населенную шакалами и хищными птицами. С другой — каменистую, резкую, изувеченную взрывами, ограбленную камнеобрабатывающими предприятиями.

Язык Благовой — намеренно неправильный, неровный, слегка вывернутый и исковерканный. Но так она пишет только тогда, когда читатель смотрит на окружающий мир глазами Жени или Саши. Если же за речь ответственен условно нейтральный рассказчик, стилистическая необычность пропадает. Так с самых первых страниц можно догадаться: несмотря на то, что в синопсисах романа персонажем с психиатрическим диагнозом значится только Женя, от чего-то страдает и Саша. Саша — «рожденная сразу же подростком», взрывная и непримиримая. Ее мир всегда яркий, и она видит связи между объектами и субъектами явственнее, чем многие. Для Жени мир, напротив, распадается, разваливается на части.

Поэтому неудивительно, что Женину реальность начинает трансформировать именно Саша. Свойственные ей черты характера обычно помогают людям осуществить какой-то прорыв среди полного застоя. Приехав в Южный Ветер, Саша пытается устроить Женю в диспансер, потому что брату там становится легче. Но мест нет, и Саше предлагают поволонтерить на благо медучреждения: например, организовать какой-то кружок. Эта идея становится смыслообразующей для существования героини в Южном Ветре, а проект Саши и ее подопечных, местное радио, а потом подкаст, привлекают все больше и больше внимания.

Но у такого качества, как непримиримость, есть и обратная сторона, разрушительная. Преодолев вместе с радио «Ветрянка» сложности, Саша окажется отнюдь не в светлом будущем, а всего лишь марионеткой в чужих руках, и поймет это очень поздно, а поняв, с присущей ей эмоциональностью только наломает дров. Ее проект должен быть убит, Саша решает отстаивать его до конца — и становится жертвой в буквальном смысле слова.

Даже в пересказе финал «Южного ветра» кажется несоразмерным завязке. Она действительно очень (даже излишне) драматична. События сменяют друг друга стремительно, действия одной нечестно функционирующей системы — медицинской — сменяются действиями другой, теперь уже карательной, системы. Люди в белых халатах объединяются с власть имущими и стражами закона и нападают на сотрудников небольшого регионального радио с заметным количеством подписчиков в соцсетях. В символическом плане борются они, конечно, совсем не с радио, а с живой мыслью, свободной волей и желанием что-то делать вне установленных рамок. И пусть метафора эта считывается, сюжетная ее реализация все же вызывает некоторые вопросы.

А если так подумать, Саша хотела ведь не устроить революцию, не свергнуть государственную власть и даже не насадить свободолюбие. Саша просто хотела, чтобы понятие нормы расширилось, и чтобы ее брата воспринимали как самого обычного человека, у которого есть некоторые трудности.

— С ним все нормально, — Саша улыбнулась, хотя улыбки в ней не было. — Просто иногда ему бывает труднее, чем нам с тобой.

Удивительно, как скромное желание приносить добро окружающим может привести к совершенно катастрофическим последствиям.