Рецензии
Во всех этих трех текстах фоном проходит тема смерти. В «Пепле Анны» она показана через умирание старого мира и предчувствие нового. В «Звездолете с перебитым крылом» сочетается с мотивом надежды и мыслями о вечной жизни. В «Каникулах что надо» мальчишки обещают друг другу «игрушечную» кончину — «Умер. До послезавтра», говорят они. Пока в финале не встречаются с настоящей.
0
0
9710
Книги
Чижову удается использовать время не только как тематический стержень, но и как композиционный и стилистический инструмент: фактически, весь роман — от идеи до формы — строится с помощью дат, воспоминаний и секундных стрелок.
0
14190
Книги
Цвета у Мураками всегда важны: вот и художник, отмечающий, какой толщины грифель был у карандаша, когда он делал тот или иной набросок, постоянно уточняет — филин был серого цвета, упаковочная бумага — коричневого, борода загадочного соседа — черно-белая.
0
10998
Книги
Гроскоп не боится делать «Войну и мир» или «Преступление и наказание» инструментом самопознания и вообще вставать с авторами чуть ли не на одну ступеньку. Она называет Толстого «бородатой Опрой Уинфри», а «Доктора Живаго» сравнивает с «Аббатством Даунтон»!
0
8634
Книги
Роман задумывался как завершающая часть трилогии, в которую вошли книги «Капут» и «Шкура», но не был окончен, поэтому текст пронизан ощущением недовоплощенности. Очевидно, что он только начинает осознавать себя и обретать форму. Малапарте любуется своим величественным замыслом изобразить советских грандов, обреченных сгинуть в эпоху Большого террора, как первертов и декадентов, но не успевает его воплотить.
0
9278
Книги
Дело не столько в проблематике — в одну повесть вместились и буллинг, и потерянная дружба, и поиск себя, и травма, — сколько в нарочитой усложненности (аннотация расставляет все по своим местам, в самом тексте же повествование нелинейно) и обилии диалогов, местами действительно смешных.
0
9750
Книги
Простая история о любовном треугольнике ученых на деле оказывается фракталом — серией отражений, уходящих вглубь человеческого сознания. Читатель изучает роман, в романе антропологи изучают других людей, а те, в свою очередь, складывают собственное впечатление о чудаках из другого мира.
0
7626
Книги
Есть определенная сложность в том, чтобы объяснить, что же происходит в «Долой стыд», каков его сюжет. Потому что его, в общем-то нет. Дать примерное представление можно, лишь назвав рассказчиков и обрисовав в общих чертах реалии художественного мира.
0
8878
Книги
Сложно понять, кто и зачем называет тексты Евгений Алехина «пронзительными», «пропитанными самоиронией», а премия «Дебют» и вовсе приписала ему статус «голоса поколения». Давайте оговорим сразу: ни первого, ни второго в рассказах Алехина нет.
0
14698
Книги
Первой в комиксе Лаврентьевой появляется трава, а из нее — силуэт человека, затем лицо, наполовину заросшее травой. Это прадед автора, отец Валентины Сурвило — Викентий. Память неточна, ее затягивает в темноту сплошной черной туши, трава — забвение.
0
10418
Самое удивительное в этом тексте — простота его грубости. Сюжет, который крутится вокруг Романа Якобсона, Мишеля Фуко и Жака Деррида, казалось бы, заранее определяет пути романиста — или любование собственной эрудиции, или авангардистские упражнения в нечитабельности, однако произведение Бине предельно ясно и доступно, а все шутки — до нелепого примитивны.
0
16938
Книги
Создатели «Рокетмена» разыгрывают в лицах внутренние монологи героя и визуализируют его мечты. То есть привносят в исходную реалистическую историю элементы сказки и фантазии. Налицо драматургическая изобретательность сценаристов, которые не паразитируют на популярности чужих песен и выдумывают неочевидное воплощение всем знакомой истории.
0
5250
Кино
Эта выверенная неправильность — то, что не позволяет называть романы викторианской или готической стилизацией. Осознавая, что являет собой природа таланта, Диана Сеттерфилд не рассчитывает на то, что боги нашепчут ей в уши второй несомненный бестселлер, и пишет новую историю — воспринимать ее следует разумом, не сердцем. «Тринадцатая сказка» обволакивает, тянет за собой, как любой продукт вдохновения; в романе «Пока течет река» атмосфера именно что выстраивается.
0
6650
Книги
Пересказывать сюжет аствацатуровских романов — дело тщетное. Точно так же нелепо будет выглядеть переложенная своими словами лирика или вчерашняя шутка. Условно новый роман дробится на две части. В первой, лондонской, герой погружен в личные проблемы. Он выясняет отношения с любовницей Катей, той самой с «вывороченными» губами, скрывается от преследующих ее бандосов из криминального шоу-бизнеса, посещает наркопритон, занимается любовью и, в конце концов, покидает город, чтобы вернуться в Петербург. В этот момент в романе отчетливо начинает проступать так называемый петербургский текст, в тисках которого современный человек ощущает себя особенно жалким и потерянным.
0
15782
Книги
Вопреки сложившейся жанровой традиции, режиссер стремится создать образ максимально деэстетизированного зла, лишенного какого-либо очарования, внушающего лишь чувство гадливости. Задумка в конечном счете благородная, поскольку отвращает зрителя от греха.
0
5770
Кино
Было бы забавно написать, что «Четверо» — четвертый роман Пелевина, но нет — третий, и читатели, кажется, сходятся во мнении о том, что каждый следующий становится только лучше, хотя по сути все три существующие книги на удивление похожи. Пелевин смешивает реальность и фантазию, сплетая воедино неведомый мир с вечно дождливым вроде-как-петербургом, перематывает время взад-вперед, использует нелинейное повествование — в общем, кажется, Александра можно отнести к той когорте авторов, которые постоянно пишут тот самый один роман, но не признаются в этом.
0
15970
Книги
Эта история, помимо центральной героини, затрагивает многих других людей: отца Марты, ее любовника с трассы, мужика, нашедшего рядом с заказником мотоцикл этого невезучего парня, соседку девушки по комнате в интернате, няню Марты, работавшую на ее отца давным-давно, а также журналистку Катю. Будучи незнакома с главной героиней лично, она занимается конструированием ее образа из тех обрывочных сообщений, которые удается получить, а также из реакции в соцсетях на появившиеся посты о сбежавшей девочке — Марте, в глазах обывателей превращающейся из невинной крошки в дьявола и обратно.
0
11070
Книги
«Путь к вершинам, или Джулиус» (в оригинале, кстати, название звучит как «The Progress of Julius») относится к одним из ранних произведений дю Морье и на русском языке издается впервые. История Джулиуса — это биография осиротевшего во время войны французского еврея, эмигрировавшего в Алжир и позже сколотившего состояние в Лондоне благодаря токсичной амбициозности и пугающему карьеризму.
0
10994
Книги
С театроведческой точки зрения самое интересное здесь — способ актерского существования, зазор, время от времени возникающий между психофизикой артиста и его персонажем (сложно поверить, что этот щуплый молодой человек с тревожным взглядом, поневоле загремев в солдаты, ведет себя так по-богатырски, как рассказывает), а также — между подразумеваемым и реальным зрителем.
0
5950
Театр
Стилистически роман написан достаточно просто, каждое слово точно выверено. Но такая простота подчас грозится обернуться безжизненной, тогда как перед автором, очевидно, стояла задача максимально приблизить изображенное в романе к реальности, имитируя в том числе напичканную сленгом речь обычного израильтянина.
0
10638
Книги
Авторское кино — сложная материя. И продраться через музыку и живопись, которыми наполняет свои картины Сокуров, — не всегда получается. Поэтому книга Уварова — полезная, так как пытается объяснить некоторые неоднозначные моменты.
0
7122
Книги
Главное отличие нового романа писательницы от прославившей ее «Большой маленькой лжи» — в средствах: там было и насилие, и убийство, и животный страх. Здесь остается страх — без насилия и убийств.
0
7454
Книги
«Складки» как текст и «складки» как часть кисловского понятийного аппарата — это почти всегда коннотация формы. В складках прячутся буквы и звуки, в складки смыкаются аллитерации и ассонансы. Сборник вполне мог бы стать отличным методическим пособием для студента филологического факультета — в каждом тексте при должном старании вы наверняка найдете тот или иной малоизвестный литературный прием, примененный писателем на практике.
0
12494
Книги
В книге запечатлено уникальное культурное сознание, сочетающее негромкое достоинство — с феноменальным умением рассмотреть новейшее явление в историко-контекстуальном разрезе; аналитизм, подвергающий современность жесткой переоценке, — с верой в человека, способного к восприятию сложных смыслов, а стало быть, «нормального» (для Седаковой сиречь «европейского»).
0
16650
Книги
Картина «Синонимы» — фаворит последнего Берлинале — рассказана безнадежно устаревшим киноязыком: с использованием ручной камеры, долгих статичных планов, без искусственного освещения и каких-либо оптических фокусов. Такой нарочито небрежный, документальный метод съемки подсказывает, что создатели работают в строгих рамках Cinema verite, детально «отзеркаливая» действительность. Эта техника требует операторского минимализма, поскольку эстетизация видеоряда сильно искажает образ реального мира. Однако подобный визуальный реализм давно превратился в штамп, и для фестивальной картины это явный признак художественной скудности. И таких промахов в фильме много.
0
4726
Кино
Проще всего прочитать этот роман как историю взросления Порции, которая должна утратить сердце, чтобы стать частью заматеревшего взрослого мира. Однако куда любопытнее взглянуть на него как на драму разрушенных иллюзий. Порция наделена счастливым даром наблюдения, но, как это часто бывает у подростков, человеческая природа является ей в искаженном свете. На ее примере Боуэн показывает нам замкнутый на себе мир девочки-подростка.
0
9518
Книги
Создавая классический нуарный детектив, Шейбон, очевидно, изрядно иронизировал: помимо альтернативной реальности, преувеличенно здесь примерно все. У главного героя очень мрачное прошлое — начинать можно прямо по Фрейду: в детстве Ландсмана заставляли играть в ненавистные шахматы, из-за которых ему постоянно приходилось чувствовать себя идиотом. Отец покончил жизнь самоубийством — и сын вплоть до зрелых лет винил в этом именно себя. Да что там отец — самоубийцей окажется и дед, любимая сестра разбилась на самолете, ребенок умер, еще не родившись, жена бросила, работа дурацкая, жизнь прошла мимо.
0
9126
Книги
Генеалогическое древо, описанное в книге, широко раскинуло свои ветви как по географии, так и по истории; до Тверской губернии, до благородных графов, сунуло мизинчик на Урал, но история семьи постоянно возвращалась обратно, в Ленинград-Петербург.
0
11298
Книги
До конца книги мы не узнаем, как зовут главную героиню, для Мошфег она безымянна, равно как и поколение нью-йоркских миллениалов, голосом которого она выступает: потерянных, недолюбленных, травмированных. Отсутствие имени подчеркивает кризис самоидентичности, героиня не понимает, кто она такая, зачем живет и чего на самом деле хочет. Скука и роскошь убаюкивают ее, укутывают в бархатную черноту сна под действием антидепрессантов. Сон — главная метафора романа.
0
7794
Книги
Каждый из сюжетов «Найти виноватого» близится к такому уровню шаблонности и стандартизации, что задуманный автором прием начинает работать: читатель верит в комически карикатурных персонажей и обязательно искренне сопереживает каждой истории. Важно, что все герои Евгенидиса живут в одной фиктивной вселенной, и его проза — как романы, так и рассказы - выстраивается как полифонический мир.
0
6858
Книги