Елена Васильева

Фантастическая составляющая романа реализуется в первую очередь благодаря тому, что в тексте никому нельзя доверять – ни герою, ни тем более автору. Порой кажется, что главной целью Галиной было вызвать у читателя если не шизофрению, то хотя бы подозрение на шизофрению.

Все герои романа чертовски предусмотрительны и умны. Они просчитывают малейшие возможности, стремятся ликвидировать крохотные недостатки и пишут самые точные планы на земле. И все ровно для того, чтобы доказать: никакие расчеты не смогут гарантировать никому идеального будущего.

Нынешний букеровский лауреат словно увлечен не ответами на вопросы жизни, вселенной и вообще – а самим процессом рассказывания истории, в малейших деталях, диалогах, ежеминутных рассуждениях.

Революция, как и разруха, случается не в клозетах, а в головах. Она проходит путь от бурного отторжения к тихому смирению – особенно если человек не в силах перейти на сторону чужой правоты.

Гендерное неравенство, жеребьевка вместо голосования и склонность к верлибрам – VI Григорьевская поэтическая премия подвела итоги традиционно 14 декабря. Победил Юрий Смирнов из украинского Кировограда; в слэме сильнее всех оказался Александр Моцар из Киева.

Сам состав жюри Премии Андрея Белого будто намекает на то, что традиционная проза здесь не то чтобы будет не в почете – просто она отодвинется на задний план. От литературоведов, специализирующихся на поэтическом авангарде и современной поэзии, ждешь поддержки близкой им формы литературы.

Неспешная, размеренная констатация фактов чередуется с обилием описательных деталей. Роман, по большому счету, антидинамичен: он выхватывает из темноты самые важные моменты, не заботясь о связках между ними.

Когда люди посвящают свое время чтению, уровень их образования и культуры активно растет. Создают принципиальные инновации те, кто активно познает этот мир, а книги — эффективный инструмент.

Вадим Левенталь – один из немногих писателей, не зациклившихся на форме исторического повествования. Он – автор для тех, кто предпочитает современную литературу за ее возможность отражать нынешние реалии.

В книгах, которые читал Андрей Алексеевич, всё всегда было намного сочнее, чем в окружающей нормальной жизни. В его литературе – дороги, блюз, бит-поколение, запретная любовь и, в конце концов, дзен-буддизм. А в жизни «всё обернулось не так».

Сенчин отдает себе отчет: то, что он делает, даже если обретет признание, останется делом бессмысленным и ничего не сможет изменить. Написание романа «Зона затопления» становится красивой демонстрацией подчинения властной силе, которая все равно сломает то, что считает нужным.

В воскресенье в гостинице «Астория» состоялась ежегодная церемония вручения премии «Нацбест». Носов победил, и победа эта была поистине народной: зал ликовал. Наверное, каждый второй гость премии болел за «Фигурные скобки», и очередной голос в пользу книги Носова срывал бурные овации.

Казалось бы, эра толстых литературных журналов давно прошла и они, подобно динозаврам и мамонтам, должны умереть и войти в историю. Однако в последние годы наблюдается неожиданное возвращение интереса к заданной форме.

Сейчас люди не формируют свое тело при помощи одежды; они формируют свое тело, воздействуя на него напрямую при помощи диет, физических тренировок и услуг хирургии.

Издательское дело – занятие увлекательное, но финансово затратное. Хорошие книги должны находить аудиторию, но иногда для этого нужно, чтобы читатели помогли проекту. Краудфандинговые платформы дают такую возможность. Мы рассмотрели четыре проекта и рассказываем, почему они достойны внимания.

Лев в тени Льва» начинается рождением Льва Львовича Толстого и заканчивается смертью Льва Николаевича Толстого. Между двумя этими моментами – десятки писем, дневниковых записей и выдержек из романов. Это не только диалог двух Львов, но и разговор Толстых о внутренних проблемах семьи.

В рамках «Благотворительного университета» 5 марта состоялась встреча с Татьяной Москвиной, автором биоромана «Жизнь советской девушки». Писательница рассказала гостям о трепетном отношении к классическому наследию и вере в то, что один в поле все-таки воин.

Фразы одного героя могут звучать и из уст другого – все действующие лица говорят как условный автор, и, начиная читать очередную главу, догадаться о том, кто является рассказчиком, можно только увидев имя персонажа. Это абсолютно не реалистично – и оттого прекрасно.

Мне интересно влезать в чужую шкуру и проживать чужие жизни. Это как бы все мой собственный опыт, который проходит через какие-то фильтры, определенным образом преломляется. Каждый из моих героев – это я.

Шмитт, стремясь раскрасить жизнь, населил площадь Ареццо такими породами попугаев, которых на самом деле там нет, но не заметил, что жизнь давно уже стала многограннее, чем ему кажется.

Хотя и пела Земфира в одной из своих песен: «Меньше всего нужны мне твои камбэки!», уже два года подряд жюри литературной премии «Русский Букер» опровергает этот тезис, награждая сначала Андрея Волоса за «Возвращение в Панджруд», а затем и Владимира Шарова за «Возвращение в Египет».

Роман «Пароход в Аргентину» мог бы стать отличным поводом для пари: кто добрался до последней страницы, тот и выиграл. Другая группа потенциальных читателей должна отправиться туда, где можно отвлечься от всех дел и посвятить себя знакомству с произведением.

Описывая содержание одной из своих повестей, Линор Горалик как-то сказала, что это «фольклор, собранный в аду». Для прозы, включенной в сборник «Это называется так», это определение подходит как нельзя кстати.

Центральным мотивом книги, пожалуй, является гендерный. От суждений вроде «девочки лучше мальчиков» (к слову, у писательницы три сына) Матвеева переходит к серьезным высказываниям о том, насколько нынешний мир ориентирован на ту половину человечества, которую принято считать слабой.

Казалось, что в наши дни невозможно написать исторический роман о Руси XII века, который запоем стали бы читать двадцатилетние. Однако Сергей Заграевский, и так весьма разносторонний человек – он и художник, и историк архитектуры, и даже немного философ, – справился с поставленной задачей.

Эдуард Вениаминович объяснил многочисленной публике, почему войны не будет, а также рассказал, как его партия помогает бедствующим на Донбассе. Однако наиболее душевными оказались рассуждения, политики не касающиеся.

В этом романе Алексей Никитин избавился от почти мистической раздвоенности сюжетных линий, отличавшей повесть «Истеми» и роман «Маджонг», также вышедших в издательстве «Ад Маргинем Пресс», но создал неевклидово пространство, в котором параллельные прямые все-таки пересекаются.

Сюжет «Музея имени Данте» по-журналистски лихо закручен. Главных героев романа, представителей различных сфер искусств и наук, связывает между собой фигура рассказчика, который как настоящий музейщик испытывает больше страсти к прошлому, чем к настоящему.

Содержанию книги соответствует выражение «Anarchy in the UK». Приличная британская домохозяйка однажды утром решает отказаться от выполнения своих прямых обязанностей. Героиня, которая носит имя праматери всех людей, решает попробовать запретный плод: попросту не вылезать из кровати.

Разбираться, где в романе истина, а где ложь, какие сообщения – выдумка, а какие – исторические документы, что представляет собой быличку, а что – бывальщину, скорее даже вредно, чем просто бесполезно.