Контрабанда литературы

• Кевин Барри. Ночной паром в Танжер / пер. С. Карпова. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020. — 256 с.

Паром на обложке книги «Ночной паром в Танжер» еще нужно отыскать. Большую часть изображения занимает профиль горбоносого мужчины в шляпе. Изображение корабля находится на месте глаза. Все верно: главные герои романа, бывшие контрабандисты Морис Хирн и Чарли Редмонд, ждут в порту Альхесираса переправы до Африки, потому что туда может отбыть дочь одного из них — Дилли. А может и наоборот прибыть оттуда. 

Морис и Чарли всматриваются вдаль, а заодно — вглубь: вглубь памяти, в глубины своей жизни. Перебирают события давно минувших дней, бесконечно ударяются в воспоминания, а очнувшись, начинают рыскать по порту, берут в оборот ни в чем не повинных прохожих, угрожают им, устраивают допросы. Они агрессивны, грязно шутят, выглядят и ведут себя как сумасшедшие, как пародии на героев-контрабандистов из плохого кино. Они ведут себя так, что возникает вопрос: существует ли эта девушка на самом деле? А не путешествуем ли мы по чужому бреду? 

Писатель Кевин Барри — еще одно (помимо Салли Руни) открытие этого года родом из Ирландии. Но если про Руни знают, кажется, все, то про Кевина Барри — немногие, хоть он, как и автор «Нормальных людей» и «Разговоров с друзьями», обладатель премии «Коста». А «Ночной паром в Танжер» в прошлом году попал в длинный список Букеровской премии.

Кевину Барри почти 50 лет, большую часть жизни он постоянно переезжал и успел пожить в США, Великобритании, Испании. Потом осел на северо-западе родной Ирландии в городе Слайго, выкупив казармы королевской полиции и занявшись их реновацией. Во всех статьях о Барри обязательно отмечается, что он начал вести оседлый образ жизни из-за невозможности перетаскивать с места на место разросшуюся до гигантских размеров личную библиотеку.

И его, конечно, можно понять.

Любовь Барри к литературе проявляется довольно оригинально. Все его книги, в том числе не переведенные (пока) на русский, довольно небольшие. Он знает словам цену. Что касается «Ночного парома в Танжер», то здесь требованиям ценности слова отвечает и композиция. Это роман-вспышка, роман в отрывках, роман в деталях. Практически до самого финала время действия глав чередуется: близкая к старости зрелость героев и их молодые годы или середина 1990-х против 2018-го. И почти весь текст — это цитаты из диалогов персонажей, но без тире, отрывисто брошенные фразочки, порой вроде как никчемная болтовня, годная лишь на то, чтобы заполнить пустоту во времени, в разговоре, в душе. Никчемная болтовня — но о давно ушедших днях, о времени, которое не вернуть.

Помнишь деньки, когда была китайская жральня «Изумрудная река», Чарли? 

Слушай, хватит? Пожалуйста? Мы уже никогда их не вернем, эти деньки, Мосс. 

Сколько там было сестер Сунь? 

Сунь х*й в чай, Мосс. 

Старые шутки — самые лучшие. Их же было пять? 

Да будто я считал, Морис. Как же они ходили всей кучей по Баррак-стрит — девчонки Сунь, одна роскошней другой. 

Там была Тина? 

И там была Дебс.

Этому тексту удивительно повезло с переводчиком — Сергеем Карповым. Он адаптировал для русского читателя шутки, приспособил сложносочиненные ругательства («Ты ему habla inglés скажи, Чарли. <...> „Хуябла“, говорит» или «Едрить твою Иисусе в Гефсиманском саду, говорит он»), где надо сделал примечания, чтобы было понятно, но не разжевано: объяснил ирландские и испанские реалии, особенности диалекта, отсылки к песням. В работе Карпова с текстом чувствуется все та же ценность немногословности: если есть вельветовый костюм, то он мармеладного оттенка, — и как тут заменить хоть слово? Но если нужны повторы, даже местоимений, — они обязательно будут.

Это был образ Гулливера, пригвожденного к земле; его кожу растягивала тысяча острых игл — его жена, его ребенок, его мать, его покойный отец, зеленый коридор, его преступления и зависимости, его враги и кто похуже, его друзья, его должники, его бессонные ночи, его насилие, его ревность, его ненависть, его гребаная гребанутая похоть, его хотелки, его восемь пустых домов, его жертвы, его неименуемые страхи и колотье сердца в темноте, и вся угроза, что рыщет в ночи, и все его призраки, и все, что от него эти призраки требовали, и места, где он побывал в жизни и куда тянуло снова, и великие озера молчания в костяных холмах над домом — что там живет, в этих гребаных холмах? — и одиночество, по которому он так изнывал, и покой, который так был нужен, и любовь, которая была нужна, и он все еще просто парень, по сути-то, реально очень молодой — но да, так сильно прибитый к земле.

И боже, как же хотелось вырваться.

Кевин Барри и его неподъемная библиотека подмигивают читателю с каждой страницы. Кажется, что этот роман вызывающе несовременный; впрочем, чего еще ожидать от текста, главные герои которого обращены пусть в недавнее, но прошлое — от которого никак не отделаться. Так же, как не отделаться от сопоставлений с литературой XX века, в первую очередь — с абсурдистской пьесой «В ожидании Годо» ирландца Сэмюэля Беккета. Как не отделаться от ассоциаций с литературой американских битников, столь же маргинальной и кочевнической, как и «Ночной паром в Танжер». Как не отделаться от мыслей о вездесущем «Улиссе» Джеймса Джойса, потому что время у обоих авторов тянется так, что можно забыть, что у первого компактный роман на 250 с небольшим страниц, а у второго «кирпич» почти на тысячу.

Литературные кадавры редко вызывают симпатию у читателя, чаще действительно напоминая живые трупы. Но «Ночной паром в Танжер», этот первый добравшийся до русского читателя сын хозяина библиотеки, оказывается очень обаятельным. Не то чтобы приятным парнем, скорее, действительно напоминающим контрабандиста. Контрабандиста, который перевозит груз из XX века в XXI.