Закат постмодернистской сурикатовской эпохи

• Игорь Савельев. Как тебе такое, Iron Mask? — М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2020. — 349 с.

Игорь Савельев — далеко не новичок в литературных делах, хотя широкого признания, кажется, до сих пор не снискал, несмотря на похвалы коллег по писательско-критическому цеху. Его книги, в том числе и «Как тебе такое, Iron Mask?», рекомендует, например, Лев Данилкин. Он сравнивает Савельева ни много ни мало с Пелевиным, Сорокиным, Доренко и Прохановым и утверждает, что тридцатишестилетнему прозаику из Уфы удалось сделать то, что не удавалось мастодонтам.

Наверное, каждый первый рецензент отметит: «Как тебе такое, Iron Mask?» вышла в серии «Актуальный роман» редакции Елены Шубиной вслед за очень обсуждаемыми «Бывшей Ленина» Шамиля Идиатуллина и «Средней Эддой» Дмитрия Захарова. Что поделать: ритуальное повторение словосочетания «Актуальный роман» — это не просто реверанс новой издательской политике, а действительно те слова, которые наиболее полно характеризуют новый текст Савельева. Хотя о том, роман ли это, еще хочется поспорить.

Сюжет крайне незамысловат: в недалеком будущем русский студент Оксфорда Алекс, по совместительству сын одного из российских вице-премьеров, вдруг получает настойчивое приглашение посетить историческую родину и увидеться с отцом. Уже в аэропорту он узнает: в отечестве назревает революция. Когда герой прилетает в Россию, он начинает видеть в каждом человеке врага, а в каждом действии — провокацию. Описание происходящего начинает напоминать горячечный бред, подогреваемый алкоголем. Сама реальность, надо сказать, способствует этому: Алекса окружают либо стены дорогого жилья якобы отцовской квартиры, либо грязь, выщербленный асфальт и баррикады.

Как вишенка на торте, то есть, извините, на коктейле — ориентация главного героя. Он гей, и это только подогревает его убежденность в том, что вокруг, особенно в России, нет друзей. Случайный человек, который проникся сочувствием и предложил помощь, провоцирует истерический смех Алекса, перерастающий в поучительную нотацию. Вспоминать об этой лекции о жизни гомосексуалов ближе к концу книги читателю даже смешно, учитывая все поступки персонажа.

Больше всего Алекс, пусть ему и сильно «за двадцать», напоминает подростка в период гормонального всплеска. Это не позволяет относиться к нему со всей серьезностью, хотя его личные проблемы понятны каждому. Ключевая из них — отношения с родителями, в данном случае с отцом, занятым политикой, оторванным от сына смертью матери, традициями невмешательства в личную жизнь общественных деятелей. Теперь оба страдают, и каждый вынужден надевать свою маску: один — умудренного жизненным опытом и презирающего любую критику носителя единственно возможной истины, второй — стремящегося плюнуть в лицо всем и каждому представителя вечно бунтующей молодежи. Первый считает, что каждое действие второго — это протест ради протеста; второй — что каждое действие первого — сплошной конформизм и промытые идеологией мозги. В семейную историю вкручивается вечный конфликт поколений.

— Это же молодость, Алешенька. Многое вспоминается. Иногда хочется так, по-стариковски, побродить. Побыть с людьми.
— Что это? Telograyka? Bushlat? Вы там что, в вашем временном правительстве, совсем с ума сошли?!
— Надо быть с людьми. С людьми. Запомни это. Впрочем. Это что. Разве это оно. Жиденький стал народ. Вот я помню, в девяносто восьмом. Когда шахтеры сидели, да вот тут же, чуть подальше, на Горбатом мосту. Касками стучали по мосту. Что, видео не видел, что ли? Вот это были мужики. Настоящие, русские. От сохи. Понимаешь. Да что ты понимаешь.

Главы в книге называются так, что истерика Алекса, который умудряется везде увидеть тени следящих за ним сотрудников правоохранительных органов, уже не кажется надуманной. Вот несколько примеров: «Агенту Илзе выдана рассада мускари (мышиный гиацинт) и инвентарь», «Согласно решению от 21.IV.1989 г., в документах, идущих на рассекречивание, должны быть закрашены фамилии», а то и вовсе зубодробительное «Новое наблюдение за а/м BMW E46 г/н A330УЕ 150 RUS». В атмосфере постоянной слежки читателю предъявляются как события, происходящие здесь и сейчас, так и воспоминания, а также фрагменты переписки и выдержки из прессы.

Все это складывается в абсолютно абсурдистскую картину мира, в котором нет никаких четких ориентиров. Дополнительное измерение этому абсурду придает и рефлекторное наложение на текст реальных категорий: в номере автомобиля BMW зашифрован девиз молодежных бандитских группировок, от «вымышленных» писателей и политических деятелей рукой подать до настоящих, а появление в тексте загадочного [Mr. P.] не имеет смысла и комментировать. Помимо формальных совпадений в именах, аббревиатурах и событиях, есть совпадения и менее формальные, те, что Савельев явно не мог с четкостью предугадать: произошедший за пару недель до выхода книги из печати анонс конституционной реформы, роспуск правительства или случившуюся вскоре после этого отставку Владислава Суркова, достаточно неоригинально зашифрованного в книге под именем Владилена Сурикатова.

С временным уходом [Mr. P.]а в правительство начался закат постмодернистской сурикатовской эпохи. Причиной было то ли излишнее сближение креативного идеолога с премьером, которому [Mr. P.] никогда не доверял до конца, то ли внезапная проба самого Сурикатова на роль «ястреба»: якобы именно он стал автором сценария скрытого участия России в гражданской войне на Украине. Тактические успехи, в том числе очевидно удавшееся отвлечение россиян от нарастающих экономических проблем, не смогли затмить стратегического поражения этого геополитического проекта.

Савельев играет не только с фактами, но и с символами. Так, один из самых ярких символов советского времени и эпохи перестройки, балет «Лебединое озеро», обретает у него еще одно воплощение: балерина, молодая жена отца Алекса, исполняет знаменитый танец ночью у здания правительства прямо на БТР и практически босиком. Несмотря на абсурдность происходящего, выглядит это прямо-таки реалистично, ведь герои пьяны.
Итак, в романе есть очевидный зачин, но вот дальше следует только беспорядочное нагромождение событий. В «Как тебе такое, Iron Mask?» постоянно что-то случается, но это «что-то» в большинстве случаев похоже на бусины на нитке, на новости в новостной ленте. По факту, весь роман можно было бы сократить буквально до рассказа, не нанеся ущерб смыслу. Однако аналогичную претензию можно высказать и в адрес других романов Савельева, строящихся по столь же неочевидным принципам и явно специально ломающим традиционное представление о композиции текста. В новом романе подходы Савельева к категории события или развития действия работают главным образом на создание особой картины мира, которая дополняет уже написанное другими авторами серии «Актуальный роман». Но надо признать, что лучше всего суть книги Савельева отражают слова «Актуальный абсурд».