В чем вера, сестра

• Това Мирвис. Женский клуб / пер. с англ. М. Глезеровой. — М.: Книжники, 2020. — 384 с.

Эту и другие упомянутые в наших публикациях книги можно приобрести с доставкой в независимых магазинах (ищите ближайший к вам на карте) или заказать на сайтах издательств, поддержав тем самым переживающий сейчас трудный момент книжный бизнес.

«Женский клуб» — первый роман американской писательницы Товы Мирвис, вышедший в оригинале более двадцати лет назад, в 1999 году. Он посвящен жизни еврейской общины Мемфиса, к которой долгое время имела отношение и сама Мирвис — уроженка этого города и ортодоксальная еврейка. Но вскоре после написания романа она отходит от общинной жизни, а в 2017 году пишет мемуары с говорящим названием «Книга разделения» (Book of Separation); уезжает из не только из Мемфиса, но и из штата Теннеси.

История, рассказанная в «Женском клубе», как раз посвящена нежеланию общины принимать некоторых людей. Сюжет разворачивается вокруг героини по имени Бат-Шева. Она не была рождена еврейкой, но приняла иудаизм, не смогла найти себе места в городе, в котором жила, и вместе с дочерью переехала в еврейскую общину в надежде обрести вторую семью, поддержку и опору. Однако Бат-Шева оказывается для Мемфиса слишком необычной. Во-первых, у нее светлые волосы, во-вторых, она одевается в легкие свободные платья и юбки, в-третьих, она художница. Смешные, казалось бы, аргументы, но только не для тех, к кому приехала Бат-Шева.

Община — а точнее, тот самый Женский клуб, он же Женский кружок и Женская группа — долго не может принять, что Бат-Шева выглядит не так, как все вокруг, и ведет себя по-другому — некоторые героини книги считают, что неподобающе. Она позволила себе не соблюдать правила кашрута после того, как погиб ее муж, уроженец Мемфиса, и более того — после его смерти у нее случился роман с женатым мужчиной. Каждое из таких нарушений заповедей Бат-Шева объясняет психологическим потрясением, но община-то уже знает: это всё знаки того, что на самом деле приезжая не верит по-настоящему.

Верят или не верят — вот главный конфликт этой книги. По мнению общины, которая эксплицирована в тексте всезнающим и всевидящим «мы», человек, посмевший отойти от известных с детства установок, верит не истинно. В этой интерпретации вера сводится в первую очередь к соблюдению определенного порядка действий, но не помогает приблизиться к духу заповеди: в синагоге после службы положено дотрагиваться до Торы сидурами (молитвенниками), а затем целовать сидуры, но не Тору. Или в микву (комната для сакрального омовения женщин) положено ходить только замужним дамам, но не вдовам (тем более согрешившим!). Нетрудно понять, что Бат-Шева отошла от заведенного порядка действий. В целом соблюдая правила, она позволила себе новую интерпретацию. И общество воспринимает это как нарушение.

Но я хочу, даже если и не обязана. Когда надо мной смыкается вода, я чувствую, будто вся нечистота покидает мое тело. Если выполнять заповеди только потому, что так велено, из мицвы уйдет вся радость. А я думаю, нам нужно гораздо больше внимания уделять духовной стороне иудаизма. О ней так часто забывают, и в результате теряется столько важного, что составляет самую его суть.

Бат-Шева каждым своим действием или словом пытается объяснить: она думает о Боге и пытается разобраться в религиозных законах. Она не следует им рефлекторно или по инерции, она осмысляет каждый свой шаг и просит у общины помощи на этом пути, уверенная, что здесь его прошел каждый. Однако оказывается, что женщины уж точно не считали нужным задумываться, что означает то или иное предписание. У них всегда было много дел: они учились готовить блюда для шабата и украшать сукки (шалаши, как те, что строили евреи, когда сорок лет ходили по пустыне), а повзрослев, тратили все свои силы на правильное воспитание детей. Появление Бат-Шевы вносит изменения в сложившийся уклад: это, конечно, не революция, но некоторые подвижки. Мысли о том, зачем нужна вера и что она такое, посещают героинь все чаще.

Мы заметили, что тоже хотим получить ответы на вопросы, которые маячили где-то на задворках нашего сознания. Например, почему мы не должны исполнять все те же заповеди, что и мужчины? И правда ли Господь видит каждый наш мельчайший поступок? Разве Он не занят куда более важными вещами? Мы хотели знать больше, мы задавали вопросы в Женском домашнем кружке, мы требовали от рабби более подробного объяснения понятий, которых он касался лишь вскользь.

«Женский клуб» строится по достаточно каноничной схеме: спокойную жизнь тихого района небольшого городка нарушает приезд необычного героя. Сначала этого персонажа не принимают, но выясняется, что человек он хороший и многому может научить местных. Вскоре новичок оступается, и вот уже все ополчаются против него. К финалу вновь восстанавливается хрупкий мир. 

Фишка «Женского клуба» в том, что, все герои гиперболичны, а автор очень иронична. «Мы бы принесли целительного куриного бульона, и все встало бы на свои места», — пишет она после того, как выясняется, что всеобщий любимец, молодой Иосиф, который должен был стать новым раввином общины, отказывается от этого права и уезжает из города, фактически покидая тех, кто его вырастил, отрекаясь от веры и разочаровавшись во всем. Но есть ли трагедия более ужасная, чем та, в которой проповедник разочаровывается в своей религии? 

Все конфликты крутятся не просто вокруг важных и вечных вопросов, а вокруг вопроса веры. И он раскрывается тем сильнее, когда начинает пересекаться с проблемой преемственности поколений: молодые евреи даже не пытаются обрести веру, потому что родители не могут объяснить им, как, и только усиливают запреты. В сухом остатке вера превращается в сплошные ограничения и страх — во что-то совершенно противоположное тому, чем должна быть. По сути, община стоит на пороге катастрофы: она остается без молодого раввина и без молодежи вообще. Но спасение возможно — конечно, вместе с Бат-Шевой, которая не боится говорить ни о запретных темах вроде татуировок и секса, ни о вере.

— Но я верю в то, что Господь даровал нам Тору, и мы должны служить Ему и выполнять Его волю независимо от того, в чем смысл и цель заповеди. 

— Не знаю, достаточно ли мне этого. Мне правда необходимо прежде всего чувствовать. Я не хочу просто делать что-то на автомате.

Все четыреста страниц книги посвящены ортодоксальным иудеям и их вере — но, в сущности, так ли уж сильно в современном мире отличается жизнь людей светских от жизни людей религиозных? И те, и другие регулярно выполняют привычные действия, не задумываясь об их значении, не задаваясь вопросом, что они делают и зачем. Роман Товы Мирвис, пожалуй, не только о вере, но и об осознанности — причем об осознанности коллективной. Удивительно, но, не имея формально никаких сходств с нынешней международной обстановкой, «Женский клуб» оказывается сейчас очень актуален.