Буллинг с нечеловеческим лицом

• Саша Степанова. Другое настоящее. — ЛитРес: Самиздат. — 193 с.

Электронную версию этой и других упомянутых в наших публикациях книг можно приобрести на портале «Букмейт», поддержав тем самым переживающий сейчас трудный момент книжный бизнес.

Аннотация к повести Саши Степановой «Другое настоящее» выглядит как синопсис материала для изданий типа Baza или «Батенька, да вы трансформер». В Москве орудуют «санитары», убивающие бездомных ради того, чтобы в городе стало «чище». Девушка Майя, чей молодой человек по имени Март был таким «санитаром», после его гибели меняет фамилию и переезжает в маленький город, чтобы ее никто не нашел. История не дает покоя главной героине: Майя перечитывает дневники Марта, слушает его аудиосообщения — и делает свой подкаст. Но Майя занимается всем этим не ради оправдания или антропологического описания явления; ее скорее интересует, как рождается зло в этом мире. На обложке электронного издания с хештегом young adult — топор и лужа крови, явно отсылающие к школьной классике: к Федору Михайловичу, к «Преступлению и наказанию», к «тварь я дрожащая или право имею».

Только сейчас я понимаю. Ты сам для себя раздвоился. В твоей жизни появилось другое настоящее. И тот ты, который снимал квартиру рядом с метро «Сокол», собирался ехать к другу на день рождения и убивал бездомных, спасовал тогда перед тем тобой, который существовал только для твоей мамы. Даже не для меня — хоть я ничего и не знала, но уже стала частью твоего другого настоящего.

Вряд ли подобные иллюстрации с обложки смутят читателей, которые уже представляют себе творчество молодой писательницы и то, что ее вдохновляет. Саша Степанова — одна из ведущих подкаста «Ковен Дур», участницы которого не боятся мрачных текстов с малоприятными деталями, да сама Степанова не скрывает своей тяги к подобным сюжетам, городским легендам и едва ли не криминальным сводкам, составленным при участии Центра «Э» — Главного управления по противодействию экстремизму МВД России. Читателю и писателю от таких повестей должно быть больно и некомфортно, и если болит — это хорошо, это значит, задет нерв.

Нерв этот может быть как нервом автора — его личной травмой, так и нервом общества. «Другое настоящее» — текст, посвященный не только внутренним проблемам героев, но и проблемам социума, в котором есть слои населения, не имеющие защиты не только от государственной системы, но и от других людей. Бездомность — клеймо, которое в одночасье меняет жизнь человека, и он для остальных превращается из мыслящего существа в безмолвное чудовище, к которому страшно прикоснуться. По сути, это та же травля, тот же буллинг или виктимблейминг, только такие термины редко когда применяются к этой социальной группе.

Однако есть в «Другом настоящем» и более «понятный» буллинг — бойкот той самой Майи, девушки, потерявшей не только молодого человека, но и семью. В новом городе она знакомится с разными людьми, и не все из них окажутся хорошими. Парочка таких «товарищей» решит рассекретить Майю. История эта почти детективная, только написана не по канонам жанра. Один из основополагающих принципов детектива, как и других массовых жанров, — сочетание знакомого и нового, пребывания в зоне комфорта и срежиссированного выхода из нее. У Степановой же, по сути, весь текст стремится выгнать читателя из зоны комфорта.

В повести есть как положительные, так и отрицательные персонажи, но весь антураж — мрачный. А центральная героиня, образ которой создается на границе добра и зла, дружит и с «хорошими», и с «плохими» ребятами, умудряется видеть что-то положительное и в тех, и в других, а в результате мечется между ними.

Ты уж определись, ладно? Пока что это выглядит так, как будто ты пытаешься всем понравиться. Вроде тусишь с Джоном, но приходишь сюда, Прелю в столицу отвозишь. Спишь с ним. У него же денег ни копейки — сама за все платила? Твой брат злился на Джона, но никогда не стал бы общаться с Прелей. Преля отморозок, просто конченый. Савва тебя уже избегает — он не пришел, когда узнал, что ты здесь будешь, но это моя вина, я тебя пригласила. Просто не знала, что такие дела творятся.

Закольцованность зла — куда ни пойди, оно везде тебя настигнет, простыми ли издевками, сложным ли абьюзом, — является одним из признаков «тесноты» этого текста. Если упоминается какой-то герой, можно не сомневаться, что его история не останется без продолжения. Если мы ищем убийцу, то он обязательно найдется в числе старых знакомых. Это понятные принципы, которые, однако, в определенной мере лишают текст «воздуха» и непредсказуемости. Показательным кажется и выбор имен: если у нас есть Март и Майя, то между ними непременно в том или ином виде должен возникнуть апрель.

Но что удивительно — добру удается пробраться в этот текст, и главным его рупором оказывается главная героиня, она же рассказчица. Ей удается свести знакомства не только с демонами этого мира, но и с ангелами, которые будут ей помогать и страдать из-за нее. А раз так — то и финал этой недоброй сказки если не указывает на путь к свету, то хотя бы допускает возможность, что из этого круговорота зла можно выбраться, что дети не отвечают за поступки родителей, а влюбленные — за поступки возлюбленных и что жизнь вообще-то в любом случае и для любого человека лучше, чем смерть.

Повесть «Другое настоящее» в этом году попала в длинный список премии для молодых авторов «Лицей», а в начале карантина была бесплатно опубликована на нескольких электронных площадках. Это чтение, безусловно, нельзя назвать уютным или душеспасительным — другими словами, таким, к которому хочется обратиться в не лучшие дни. Однако оно вполне подходит для смутных времен — потому что и само, по сути, о смутных временах в жизни одной девушки, у которой есть надежда выйти из них без потерь.