Учитель как эксперимент

• Булат Ханов. Непостоянные величины. — М.: Эксмо, 2019. — 384 с.

На самом деле казанский прозаик Булат Ханов написал роман «Непостоянные величины» раньше, чем вышедший в этом же году «Гнев»: в журнале «Дружба народов» первая редакция текста была опубликована еще в 2017 году. Для печатной версии ее значительно переделали: по словам автора, добавилась примерно треть от объема произведения (что не помешало некоторым ошибкам и опечаткам остаться в книге). Видимо, «Гнев» оказался достаточно востребован и вызвал резонанс, поэтому у 28-летнего Ханова за один год вышли целых две новинки. Глядишь, так и сборника рассказов дождемся. А то и третьего романа.

Сюжет «Непостоянных величин», несмотря на его внешнюю простоту, при ближайшем рассмотрении оказывается многослоен. Формально все так, как написано в аннотации: выпускник филфака МГУ Роман Тихонов едет в Казань устраиваться на работу в школу. Работает. На этом, собственно, все. Но — для начала — покидает Москву он не беспричинно.

Когда ты навеки проклял всякий транспорт и расстояния, когда устал волочиться и ненавидишь саму идею движения, когда закупаешься текилой и виски впрок, точно вот-вот закроют границы лет на десять, когда два года застряли в горле и впереди невиданных размеров черная дыра, когда всем вокруг неловко от твоего поведения, когда вечный недосып и комплексы, когда искорежен и подавлен — это тот самый случай, чтобы записаться в социальный проект и исчезнуть. Переезд, чтобы отстраниться от себя и понять современность, которой нет, ибо есть прошлое и будущее.

Итак, еще одна особенность этого переезда — он происходит в рамках некоего проекта, подробности которого долгое время остаются в тайне, зато в конце романа вылезают, словно чертики из табакерки. До момента, когда раскрываются карты, читатель удовлетворяется лишь намеками и шутками. Их так много, что разоблачения тайны уже и не ждешь, — а когда выясняется, в чем дело, — начинаешь медленно понимать. Вот оно что: спецзадания, спецкомиссии, глубинный мониторинг. Не секретный, но и не особо известный проект. Помощь родной стране!

Тут хочется добавить, что идея условного «эксперимента века» никак не отпускает молодых авторов. Можно вспомнить, например, книгу «В Советском союзе не было аддерола» Ольги Брейнингер. Рамка в виде такого «проекта» позволяет выстроить сюжет и во многом объясняет мотивацию героя. Обязательный внешний стимул, который как будто оправдывает лишь в меру реалистичную фабулу, на деле добавляя ей фантастичности. Идеальный выход при создании текста на проблемную тему.

Еще главного героя «Непостоянных величин» беспокоят авраамические религии и христианство — он настроен резко против них и неоднократно акцентирует на этом внимание. По его мнению, религия сродни тоталитарным системам.

Все, против чего восстаю я, сосредоточено в христианстве, в авраамических религиях вообще. Жесткая иерархия, зиждущаяся на безотчетном послушании и повиновении, мнимое равенство, основанное на навязчивой тяге сводить все к единому знаменателю — Богу, узаконенная несвобода, неоспоримые авторитеты, патриархальные нравы, запугивание грядущей расплатой, вмешательство во все сферы жизни, расправа с инакомыслием, оправдание любых деяний руководящего состава, высокий стиль — все это роднит христианство с тоталитарными системами.

Школа — тоже своего рода тоталитарная система, и Роман ни в коем случае не хочет стать конформистом. Он хочет говорить с детьми о важном, а не «проходить темы», хочет ставить оценки по-честному, а не как это удобно начальству, хочет научить детей самостоятельно мыслить в конце концов. Но его — без сомнения, высокие — устремления сталкиваются с вполне реальной жизнью. И идеалы приходится подкорректировать.

Последним падет бастион, противостоящий христианству. Но не потому, что герой забудет о своих идеалах. Он, наоборот, достигнет просветления.

Гармония и чувство свободы приходят к молодому учителю еще и потому, что ему наконец удается справиться с сердечными переживаниями. Переезд из Москвы связан и с этим. Любовная история оказывается, с одной стороны, душераздирающей, а с другой — довольно типичной, отчего, конечно, не теряет в сложности.

Именно в этой сюжетной линии появляется, пожалуй, самый яркий и самый неприятный герой книги — бывший зэк Саня. Его наезды очень правдоподобны, и интеллигентный Роман оказывается в ловушке: он долгое время не может научиться избегать Саню. А Саня, кстати, неравнодушен к Библии. Он считает, что все остальные книги — ничто по сравнению с ней.

— Воды в рот набрал? — произнес Саня с ожесточением. — Думаешь, я тебя гружу? Если бы собирался, давно бы загрузил. Ты кто по жизни? С кем живешь, чем дышишь? И так далее, по порядку. Стоит мне захотеть, предъяв тебе целую гору раскидаю.

Несмотря на «многоглавость» — школа, любовь, религия, сюда можно отнести и социальный проект, — роман, как ни странно, не теряет цельности. Выбиваются и как будто резко вставленные подробности загадочного «эксперимента», во многом повторяющие друг друга речи о жестокости христианства — тут главный герой сам начинает напоминать тех фанатичных верующих, которых о которых говорит, — и слишком подробная, так лелеемая автором любовная история, и легкие огрехи редактуры, и неожиданная финальная гармонизация личности. Но все эти недостатки вряд ли могут испортить положительное впечатление от романа, повествование в котором, по сути, бессюжетно и подчинено движению времени учебного года.

Перерождение героя связано именно со школой. При всех минусах рутинной деятельности, в терапевтических дозах она помогает справиться с внутренними демонами. Кроме того, работа учителя имеет благородный характер, да и Роману к концу учебного года удается заслужить уважение учеников.

Булат Ханов, конечно, удивительно смел. Он не боится осуждения и споров, которые его книга неминуемо вызовет. У нее обязательно появится множество противников в учительской среде. Потому что то, о чем он пишет, — правда, от которой многие бы хотели спрятаться. Потому что наверняка что-то из того, что он описал, соответствует действительности не во всех школах. Да в конце концов потому, что его герой отработал в школе всего год и посмел сделать далеко идущие выводы. Пусть сначала лет десять отпашет, а потом поговорим. На что, конечно, можно ответить: пусть кто-нибудь из учителей… Стоп, а детей тогда учить кто будет?