Начало: глянцевый
журнал без моды и еды

Текст: Юлия Коровкина

В этом году наш журнал празднует юбилей. Уже 15 лет «Прочтение» остается маяком в океане литературы для своих читателей. Поэтому мы решили рассказать об истории проекта и поделиться воспоминаниями тех, кто когда-то был его частью. В этом материале мы постарались собрать факты о первом периоде существования журнала — когда он был еще бумажным.

Сегодня «Прочтение» остается некоммерческим проектом, и, чтобы отпраздновать наш день рождения вместе с друзьями и устроить традиционный литературный фестиваль и вечеринку с призами и книжным стендапом, нам нужна ваша помощь. Поддержать нас можно по ссылке.

 

Журнал «Прочтение» был основан в 2006 году Арсением Шмарцевым и командой единомышленников, среди которых были Мария Шишкова, Дмитрий Боровиков, Ольга Бегак и Наталья Смирнова. Одной из главных задач стал поиск нового формата. В интервью на «Радио России» Шмарцев говорил: «Наш журнал должен быть востребован читателем, потому что в море книг самому разобраться фактически невозможно. Читая журнал, ты начинаешь цепляться за какие-то мысли людей, вступаешь в полемику (хотя бы в голове), после этого, приходя в книжный магазин, тебе интересней взять в руки ту или иную книжку». Таким образом оформилась главная цель журнала: вовлекать читателя в литературный процесс и помогать ему ориентироваться в мире книг.

С одной стороны, предполагалось, что «Прочтение» не будет восприниматься как еще один толстый журнал, — наоборот, от этой установки его создатели намеренно стремились уйти. Более того, они хотели, чтобы это был не еще один литературно-критический журнал, а «модный глянец» о книгах.
Писатель, критик и литературовед Андрей Степанов, который долгое время сотрудничал с журналом, считает, что «глянцевитость возникала только за счет присутствия «непопсовых звезд», которые интересны не только читателю, но и редакции. В разное время журнал выпускал большие материалы о Ренате Литвиновой, Артемии Троицком, Михаиле Шемякине, Максиме Суханове, Алексее Балабанове, Сергее Соловьеве, Борисе Стругацком».

С другой стороны, состав авторов «Прочтения» говорит о высокопрофессиональном уровне текстов. Арсений Шмарцев приглашал в журнал уже известных в то время критиков, редакторов или литераторов: Самуила Лурье, Валерия Сажина, Николая Крыщука, Михаила Золотоносова, Сергея Носова, Кирилла Кобрина, Андрея Степанова, Андрея Аствацатурова, Вячеслава Курицына и др. Последний — Вячеслав Курицын — с 2008 по 2010 годы занимал и должность редактора-консультанта. Среди молодых обозревателей, которые в тот период сотрудничали с журналом, а затем стали редакторами в издательствах, можно назвать Сергея Князева и Вадима Левенталя.

По сути, «Прочтение» стало площадкой для публикаций не только состоявшихся критиков, но и молодых авторов: «Кто напишет <...> текст, нам по большому счету не очень важно — маститый литератор, критик, филолог, ученый, — важно, чтобы текст был интересным. Получается, что есть интересные тексты как у мастодонтов пера, так и у совсем начинающих ребят, которые начинают заниматься критикой, филологией», — говорил Арсений Шмарцев. То есть с самого своего появления «Прочтение» было не только литературно-критическим журналом, но и своеобразным ученическим проектом, где «любительская» критика могла стать «профессиональной».

«Прочтение» на первом этапе выходило на бумаге и в сети, но главной целью создателей оставался все же выпуск бумажного журнала. Пилотный номер (№ 0) вышел в конце 2006 года. На сайте материалы долгое время просто дублировались. Тиражи постепенно увеличивались. Если в 2006-м — начале 2007-го. тираж составлял 1000 экземпляров, то уже с середины 2007-го — 2000 экземпляров. В 2010 году было отпечатано 7000 экземпляров — гораздо больше, чем у любого толстого журнала того периода. Некоторые бумажные номера выходили на гранты или на средства партнеров. Например, один из номеров 2010 года был выпущен совместно с СПбГУ и частично профинансирован университетом.
Концепция журнала постепенно менялась. Он постепенно становился изданием не только о книгах, но и о культуре в целом. Это прослеживается и в подзаголовках номеров: 2006 год — «Общественное прозрение», 2007 год — «Новый журнал о книгах» (№ 1–5), 2007 (начиная с № 6) — 2009 годы — «Общественно-культурный журнал», 2010 год — «Петербургский журнал без моды и еды». Постепенно журнал расширял тематику и приобретал ту «глянцевитость», о которой говорил Андрей Степанов. Постепенно в журнале стали выходить рецензии не только на книги, но и на фильмы, театральные постановки, популярную музыку, а также активно обсуждаться темы, связанные напрямую или косвенно с литературным процессом — книгоиздание, дизайн, маркетинг и т. д.

В каждом номере журнала была рубрика под заголовком «круглый стол», где публиковались высказывания деятелей культуры и литературы на самые разные темы, например: «Литературная критика: независимая и обслуживающая» (№ 1, 2007), «Художник и книга» (№ 2, 2007), «Смерть издателя? Книгоиздание в XXI в.» (№ 6/7, 2007).

И все же главными оставались рецензии на книги, причем в бумажной версии они четко были разделены на рубрики: «Русская литература» и «Зарубежная литература», в некоторых номерах — «Детская литература». Будучи глянцем о литературе, «Прочтение» старалось быть и чем-то гораздо бо́льшим: объединяя рецензии и статьи о книгах с материалами о кино, театре, интервью с деятелями культуры и дискуссиями на самые широкие темы, создатели журнала пытались встроить литературу в самый широкий общественно-культурный контекст.

Начиная с 2010-х годов у издателей уже не было ресурсов, чтобы продолжать выпуск журнала, и «Прочтение» полностью обосновалось в интернете.

А рассказать о том, как создавался проект, откуда появлялись авторы и какие впечатления остались от работы в журнале, мы попросили тогдашних сотрудников «Прочтения».

 
Мария Шишкова
PR-менеджер журнала с 2006 по 2008 годы

Я пыталась вспомнить, как это все начиналось и откуда пришла идея выпускать журнал. Как один из вариантов: Арсений Шмарцев, с которым мы вместе этот проект создавали, занимался версткой для издательств «Крылов» и «Вектор», где работали редактор Наталья Смирнова и художница Ольга Бегак. К ним присоединился еще Дима Боровиков, тоже работавший вместе с Арсением. Все мы общались друг с другом, и в какой-то момент мы поняли, что нужен журнал. Были еще мысли — но потом это все пошло совершенно по иному пути.

Все делалось методом проб и ошибок. Сначала были рецензии: написали сами какое-то количество, а потом стали думать, у кого есть какие друзья вокруг. Нашли людей — из своих знакомых, потом из знакомых знакомых. Тогда уже и Аствацатуров был из знакомых, а у него были талантливые студенты, он посоветовал Левенталя, затем и других ребят. Та же самая история была с главными редакторами. Сначала просто подумали — пусть будет Арсений, но Арсений упирался, исходя из того, что это неправильно, нужен отдельный человек. Сам он исполнял роль директора и спонсора, потому что денег все равно не было, с рекламой было практически никак. Потом она стала появляться, но, конечно, это были не те масштабы — все делалось на коленке, по принципу: «Умеете ли вы играть на скрипке? — Не знаю, не пробовал». Что-то получалось, что-то — нет.

Изначально делали все почти всё. Но потом получилось, что моей частью стал PR. Я писала какие-то рецензии, но, в основном, это было продвижение. А еще ходила на мероприятия, писала о них отчеты и репортажи, договаривалась с авторами, организовывала с ними встречи и интервью. Презентации новых выпусков мы проводили в Доме Книги, потому что у нас была договоренность, и какое-то количество журналов там стояло.

Что касается аудитории, то это были мы, то есть культурные люди, которые хотят получать какую-то недоступную информацию. Когда стало понятно, что журнал только про книжки вообще никому не интересен, мы постепенно все это расширили: а давайте писать про культуру, а давайте еще про музыку и про пьесы. Понятно, что у всех в голове были какие-то разные идеи, кто-то Playboy вспоминал лучших времен.

Для меня лично это была больше тусовка. Особенно хорошими моментами, конечно, были московские командировки, когда мы ездили на выставки. Впервые так на выставку мы поехали, когда еще не было никакого журнала — в Москву в июне 2006 года. Выставка была в Доме художника. Там были павильоны, и мы гордо ходили по ним, нас было четверо, но нам выдали два бэйджика на всех. У нас были только визитки и больше ничего. Был какой-то зачаточный сайт и намерение сделать журнал. У нас изначально не было желания развивать сайт. Хотелось именно красивую бумажку, чтобы подержать в руках, чтобы стояла на полочках, и все ее видели.

Мы со всеми разговаривали, фотографировали и потом написали репортаж — это был один из первых материалов. Уже потом я общалась с издательствами, нам давали книжки на рецензии. А с этих выставок есть очень смешная фотка, где Дима с Арсением с двумя икеевскими сумками спускаются по лестнице — голубые сумки, набитые книжками, которые мы собрали по разным издательствам, и на себе потом тащили в Питер.

Пилотный выпуск мы делали в Год чтения, тогда же был первый Петербургский книжный салон. Этот выпуск мы и старались подготовить к салону, проходившему тогда еще в «Ленэкспо». Минимальное количество метров на салоне город давал бесплатно. Мы стояли на бесплатном стенде, пытались продавать за символическую плату номер и рассказывать о том, что это такое. Еще общались с представителями издательств, которых на первых салонах было действительно очень много. Тот номер состоял практически из одних рецензий.

же позже был довольно удачный номер, который назывался «Пространство надзора», по-моему. Мы долго придумывали к нему обложку, выбирали варианты. В него вошло интервью с Хакамадой. Она приезжала в Питер с какой-то книжкой, одной из первых, и мы с ней договорились о встрече. Была такая рубрика, ее придумывала я, поэтому и помню — просто вопросы, которые мы задавали всем. С Хакамадой у нас было короткое интервью: давали по десять минут, надо было быстро зайти, быстро выйти, она очень чётко отвечала. Мы шли к ней с мыслью, что «ах, вот сейчас она нам про пространство, Таро, надзор» расскажет. Мы ожидали, что она скажет: «Да-да-да, надзор — это ай-ай-ай, это плохо». А она сказала ровно наоборот: а что плохого? Вот у нас нет свободного пространства, плюнуть нельзя, в носу не поковыряешь, потому что тебя могут снять, а потом выложить куда-нибудь. Она же говорила о том, что в протестантских странах очень хорошо: да, там нет навесов на окнах, все видят, как живут соседи, но это обеспечивает тебе безопасность, потому что сосед, который знает, что в соседнем доме жизнь идет по такому-то расписанию, если вдруг видит что-то, что не соответствует этому расписанию, тут же звонит в полицию. Такие правила игры в обществе, и это то, что тебя защищает.

Мы очень много читали, потому что читали все, что нам приносили, книжки валялись в издательстве, лежали стопками, потом, конечно, их забирали авторы рецензий, мы сдавали их в большом количестве в библиотеку на Садовую. И в какой-то момент мы поймали себя на том, что читаем рецензии, а книжки не читаем совсем, потому что некогда.

Проблема в том, что это была изначально очень личная история. Журнал был в определенном смысле ребенком: он рос, развивался, поэтому на разных этапах появлялись новые люди, а старые уходили — как в жизни ребенка на разных этапах взросления появляются новые авторитеты. В результате ребенок-журнал перерос даже своего родителя и ушел в свободное плавание. Как у него получается жить дальше — уже другая история.

Вячеслав Курицын
Редактор-консультант журнала с 2008 по 2010 годы

«Прочтение» я впервые увидел в виде верстки очередного номера, не помню, кто дал мне ее почитать — сам издатель Арсений Шмарцев или писавший в то время для журнала Сергей Князев, который меня со Шмарцевым познакомил.

Помню зато произведенное впечатление... Возможно, здесь уместно слово «уют». Упакованный в уютный формат кусок петербургской культуры, тот самый ее сегмент, что мне особо мил — парадоксальное сочетание высокой культуры и андеграунда. Уют плюс подвижничество: мне было сразу ясно, что коммерчески этот формат несостоятелен. Это не глянец (вроде «Собаки») или окологлянец (вроде «Афиши», «Тайм-аута») — журналы, ориентированные на культуру потребления. «Прочтение» ориентировалось на культуру созидания, что гораздо хуже монетизируется.

Наш первый длинный разговор с Арсением был именно этому и посвящен. Я убеждал его, что ничего не выйдет — с коммерческой точки зрения. А он все равно вложил туда уйму собственных денег и сил. Это дало замечательный эстетический эффект, но для меня не менее важен был и эффект чисто человеческий — сама личность Арсения Шмарцева, запустившего в плавание этот корабль. Насколько я понимаю, «Прочтение» и сегодня существует на энтузиазме редакторов, и это, учитывая, сколько лет проект шел на энтузиазме своего основателя, очень справедливо.

Я сам попросился тогда в журнал, прочитав верстку. Звучит вроде бы обычно — нужна была человеку работа, он и обратился в заинтересовавший его проект. Но фокус в том, что работа мне была не слишком нужна, и, заявив о своем интересе, я специально запросил предельно низкую, почти символическую плату. Мне просто захотелось попасть в эту уютную атмосферу, а кроме того, листая ту верстку, я понял, что соскучился по журналистике — очень долго к тому моменту ею не занимался. А тут была не журналистика по обязанности на отвали, а реальное творчество. Я до сих пор с удовольствием вспоминаю многие рубрики и отдельные публикации, недавно как раз перелистывал сохранившуюся у меня коллекцию бумажных «Прочтений» и в очередной раз подумал, что имеет смысл сдать их в Ленинку или в библиотеку «Гаража».

Должность моя в журнале называлась «редактор-консультант». У нас охотно печатались многие известные люди; какие авторы стали открытием — всех не упомню, но упомяну, что в «Прочтении» начинали в качестве редакторов хорошо известные ныне в художественных кругах Ольга Вад и Михаил Заиканов.

 
Полина Ермакова
Автор, редактор журнала с 2008 по 2014 годы

Я тогда впервые была на Петербургской книжной выставке, еще в «Ленэкспо», со стендом тоже еще совсем молодого издательства «Арка», а рядом на стенде «Прочтения» стояла моя подруга по институту Маша Шишкова. Она была одной из соосновательниц журнала — вместе с Арсением. Они увидели во мне какую-то единицу, которая может быть им полезна: что-то читать, писать, что-то организовывать, и я с удовольствием это делала, потому что мне это было очень симпатично.

Все было в радость, потому что «Прочтение» было — и остается — площадкой, на которой можно рассказать о книгах, которые ты любишь, которые могли почему-то пройти незамеченными. И вообще, круто быть включенной в живой процесс.

Мне кажется, что тогда у «Прочтения» не было какой-то яркой позиции: он не был левым журналом, или буржуазным развлекательным журналом, или интеллектуальным журналом, рассчитанным на снобов и на людей, которые по ночам ходят в тайные места слушать выступления поэта Скидана — хотя Арсений, конечно, пытался привлечь все типы публики. Но все же, мне кажется, что с самого начала была упущена возможность занять более артикулированную позицию, более узкую нишу. Но тогда, наоборот, у организаторов было стремление делать что-то демократичное, говорить с широким кругом читателей и это в просветительском смысле, наверное, похвально, но довольно рискованно.

«Прочтение» в то время организовывало очень много интересных мероприятий, которые внесли, безусловно, свой вклад в тогдашнюю... я не хочу говорить культурную жизнь, но какое-то культурное городское поле. Это было очень круто, но, по-моему, ребята это начали делать раньше, чем публика созрела. Мне кажется, что любое мероприятие, которое Маша и Арсений проводили в 2008, сейчас имело бы куда больший резонанс.

Если говорить о журнале сегодня, то мне бы хотелось видеть в нем больше аналитики книжного рынка — отраслевой. Эта ниша пустует, но она очень нужна. Мне не хватает глобального профессионального разговора о каких-то цеховых трендах и, может быть, даже возможности поучаствовать в нем. Кроме того, мне всегда интересно смотреть на что-то в более широком контексте. Что происходит на мировом рынке покупки прав? Как развиваются независимые книжные в Европе? Почему так много сейчас внимания к подростковой литературе? И так далее. Это я сейчас фантазирую, но мне всегда интересна более профессиональная история, и главное, что эту функцию никто сейчас не выполняет.

 
Дата публикации:
Категория: Ремарки
Теги: Вячеслав КурицынПрочтениеПолина ЕрмаковаЮлия КоровкинаМария ШишковаИстория Прочтения
Подборки: История «Прочтения»,
0
0
5290
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь
Живой метатекст «Красных частей» стремится передать читателю ощущение постоянной близости смерти и зла, приглашает вступить на время в сообщество людей, где все ошеломлены общим горем и где каждый переживает свою индивидуальную историю насилия. Нельсон хочет показать, что любое причиненное зло надо воспринимать как личную боль.
В этом году мы — официальный инфопартнер премии «Ясная Поляна». В рамках этого партнерства мы будем публиковать рецензию на одну из книг шорт-листа каждую неделю до объявления финалиста 26 октября.
Уже в эту пятницу, 24 сентября, в «Экспоцентре» начнется одно из главных ежегодных книжных событий — откроется Московская международная книжная ярмарка. По этому поводу мы подготовили список того, что хотим купить на ярмарке. Современная история Дон Кихота, антология постсоветской поп-музыки в 169 песнях, роман об экологии жизни в России и исследование любви к родине — ищите эти и другие книги в подборке «Прочтения».
При размышлениях о немецкой литературе на ум, безусловно, приходят имена серьезных авторов, тех, кого принято называть high-brow (чего только стоит одна философская традиция), да и много лет продолжающееся осмысление наследия нацизма не добавляет произведениям легкости. Однако немецким авторам (и в особенности поэтам) не чужд дух авантюризма и экспериментаторства — подчас настолько сильный, что другим культурам воспринять такие тексты оказывается непросто.
«Прочтение» публикует эссе Кирилла Кобрина о главной книге классика латышской поэзии Александра Чака. Почему «Задетых вечностью» нужно читать, опираясь на тексты Ксенофонта, и как анабасисы начинают звучать злободневно — в новом материале раздела «География».