Закрытый клуб: регистрация или вход с паролем | выключить рекламу
Что я знаю о папе:
10 книг про отцов и детей

«Вечная» тема отцов и детей снова и снова реактуализируется в литературе. Сейчас, когда роль отца пересматривается и ведутся разговоры о «новой маскулинности» и равноправном родительстве, когда выросло целое поколение детей, пристально вглядывающихся в свое настоящее через призму отношений с родителями, появляется все больше откровенных книг на эту тему, часто — в автофикциональном жанре.

Писательницы и редакторки проекта «Что я знаю о папе» — антологии художественных текстов об отцах в России — Марина Кочан и Яна Верзун делятся своими любимыми книгами об отцах. Весь спектр чувств, испытываемых детьми к своим родителям — от любви до ненависти, от непонимания до принятия, — в новой подборке специально для журнала «Прочтение».

 
  • Флориан Зеллер. Папа. Мама. Сын. — М.: Издательство ГИТИС, 2022. — 200 с.

Пойдем. Ну что вы как ребенок. Пойдем. Пойдем со мной. Хорошо? Медленно. Осторожно. Тихо. Тихо. Все нормально. Все будет хорошо. Тише...Тише...Тише...

Флориан Зеллер — один из главных молодых французских писателей и драматургов. Пьеса «Папа» — часть трилогии «Папа. Мама. Сын» — посвящена экзистенциальному страху старения и одиночества. Зеллер работает в направлении «театр абсурда»: диалоги его героев подчас алогичны, ход их мысли нелинеен и читатель постоянно сомневается, реальность это или сознание героев, придуманное ими пространство и нарратив. Персонажи пытаются найти общий язык, но часто остаются в диалоге только с собой. Отец Зеллера, старея, утрачивает связь с реальностью, становится младенцем, которому нужны материнские руки. Это мелодраматическая и очень сильная история о том, чего мы все боимся.

 
  • Анни Эрно. Свое место / пер. с англ. М. Красовицкой. — М.: No Kidding Press, 2023. — 80 с.

Я хотела говорить, писать о своем отце, о его жизни и о дистанции, которая возникла между нами, когда я стала подростком. Это была классовая дистанция, но особая, не имеющая названия. Как разлученная любовь.

В 2022 году Нобелевскую премию по литературе присудили французской писательнице Анни Эрно — «за храбрость и хирургическую точность, с которой она препарирует истоки, отчужденность и коллективные ограничения личной памяти». Эрно приписывают роль одной из основоположниц женского автофикшена.

Сама писательница считает, что является «этнологом себя», а не автором художественной литературы. Мадлен Шварц, обозревательница The New Yorker, характеризует Эрно как «мемуаристку, которая не доверяет собственным воспоминаниям»: повествование разворачивается в двух временных пластах — из прошлого, времени описываемых событий, и из настоящего, времени письма, при этом Эрно признает несовершенство памяти и восполняет лакуны с помощью информации, найденной в интернете, или почерпнутой из старых писем.

Популярность Эрно принес роман об отце «Свое место», опубликованный во Франции в 1984 году и лишь недавно переведенный на русский язык. Текст начинается сценой смерти и похорон отца и затем уходит все дальше, в прошлое. Эрно путешествует по отрезкам семейной биографии и размышляет об отношениях взрослой дочери и отца, оказавшихся в разных социальных классах. Отец, ровесник двадцатого века, ценой огромных усилий проложивший себе путь от заводского рабочего до мелкого лавочника, — центральная фигура этой книги. Вместе с книгой «Женщина», посвященной матери Эрно, этот роман образует «родительский диптих».

 
  • Оксана Васякина. Степь. — М.: Новое литературное обозрение, 2022. — 226 с. 

В палатке с мороженым он купил мне пломбир в вафельном стаканчике и две бутылки пива — себе и мне. Я смотрела на него и пыталась понять, как он — тот, кто он есть, — чувствует мое присутствие рядом. Волга шла медленно, под вечер она стала эмалевая и глухая. Я прицепила брелок к ключам, и из него тут же полез поролон. Мне стало еще тяжелее. Все, что делал отец, все, что он говорил и добывал, было как этот жалкий синтетический брелок. Мы молча допили пиво, и отец позвонил своему другу Коляну, чтобы тот увез нас домой на «девятке». 

Героиня романа Оксаны Васякиной вместе с отцом-дальнобойщиком отправляется в путешествие по центральной части страны и южным регионам. Она размышляет о потерянных мужчинах, постсоветской России, стигматизированных болезнях, о любви и страдании. Как и в «Ране», используя метод предельно обнаженного языка, писательница создает страшную и одновременно невероятно нежную книгу. 

«Степь» очень кинематографична. Каждое предложение здесь — это кадр, каждое слово работает на соприсутствие читателя. Сама степь — важная героиня. Она дышит, звучит, она безжалостно забирает и не возвращает. Это бескрайнее пространство, в котором так мало жизни, которое само по себе — время, длящееся, застывшее, неизмеримое. В этой степи, существующей не только физически, но и метафорически, в этом роуд-муви на бумаге, Оксана Васякина собирает историю себя и отца, случившуюся и не случившуюся.

 
  • Ильмира Болотян. Дочь тракториста. — М.: Флобериум, 2022. — 498 с.

Мне не оставили ни его имени, ни фамилии — мне дали другого отца, который почему-то решил, что имеет право меня удочерить и забрать мои настоящие ФИО, как будто вот этого, первого, никогда не было, как будто он ничего ни для кого не значил. Я забрала обе бумажки себе — я имела на них больше прав, чем кто-либо в этом доме. В шестнадцать я получу паспорт — и я выберу его.

Деревенская девочка Шурочка растет в семье из пьющего отчима и мамы со странностями, мечтает стать пионеркой и переплюнуть самого Ленина, разговаривает с деревьями и поджидает гномов под кроватью. За окном — восьмидесятые, самый их конец... Девяностые превращают Шурочку в циничного грубого подростка. Пока она не встречает девушку из совсем другой среды. 

Лилит не просто увлекается всеми возможными эзотерическими течениями, ставшими доступными широкой публике в девяностые, но создает свой собственный мир, в котором смешались восточные и западные мистические системы, персонажи из фэнтези и научной фантастики. Она практикует симпатическую магию и учит этому Шуру, для которой ее взрослая подруга — гений, а может быть, Ленин в женском обличье, способный изменить весь мир. Героиня не догадывается, что на самом деле задумала Лилит. И что она заменяет ей родителей, прежде всего отца, который, как уверена Шура, когда-то бросил их с матерью, — такого же непредсказуемого и, такого же странного и ненадежного.

 
  • Дэниел Уоллес. Крупная рыба / пер. с англ. В. Минушина. — СПб.: Азбука-классика, 2008. — 224 c.

Необязательно верить мне. Просто верь, что это правда.

Когда Эдвард Блум умирает, его сын Уильям хочет понять, кем же на самом деле был его отец, которого он так и не сумел узнать. Эдвард прожил обычную жизнь, но видел ее словно сквозь сказочно-фантастическую призму — и именно так описывал ее сыну. Уильям собирает воедино легенды отца, чтобы понять, кто он такой. Эта книга о том, как разрешить себе мечтать, научиться делать волшебное из обыденного. 

Это роман-миф, в котором через сказку автор говорит с нами о любви между отцом и сыном, о памяти и боли утраты.

 

Долгое время я считал, что хорошо разбираюсь в людях, но это было не так, ведь на что бы я ни смотрел, я всюду видел только себя.

Автор шеститомного романа «Моя борьба» Карл Уве Кнаусгор — звезда норвежской литературы. В первой книге автобиографического цикла он вспоминает свое детство и юность, попутно рефлексируя над отношениями с родителями. Отец, часто пьяный и всегда — непредсказуемый, является репрезентацией самого Кнаусгора, который вырастет и тоже станет отцом. Откровенная история о принятии и прощании, в которую проваливаешься, как в кротовую нору. История о беспомощности перед взрослением, ненависти к отцу, который не оправдал надежд, и страхе стать таким же, как он, — заросшим мусором снаружи и внутри. 

В «Прощании» автор выводит автобиографичный текст за пределы дневниковой рефлексии. Он ведет читателя по сложному пути из прошлого в будущее, от рождения к смерти. Отца герой все же прощает, но только когда видит его мертвое тело. Со смертью отца он преодолевает страх и ненависть: отец был таким, каким был, — и этого уже не изменить.

 
  • Джонатан Сафран Фоер. Жутко громко и запредельно близко / пер. с англ. В. Арканова. — М.: Эксмо, 2013. — 412 с.

Я не умнее тебя, а просто больше знаю, потому что старше. Родители всегда знают больше детей, зато дети всегда умнее родителей. 

Главный герой романа девятилетний Оскар потерял отца в катастрофе 11 сентября, когда захваченные террористами самолеты влетели в башни Всемирного торгового центра. Эта внезапная смерть запустила цепочку загадочных событий, которые помогли мальчику не только пережить боль утраты, но и найти свое место в изменившемся мире. Отец, который умирает в самом начале истории, на протяжении всего сюжета появляется в памяти героя: поддерживает, помогает и учит. 

История написана от лица Оскара, который после гибели отца, находит в конверте ключ и начинает собственное расследование: какой замок он открывает? Это и предстоит узнать мальчику, приняв утрату и пройдя путь взросления.

 

Девочка-первенец воспринимается как неудача и в лучшем случае как нянька для будущего мальчика.

Катя, рожденная в семье русской и казаха, живет в маленьком поселке на границе России и Казахстана и сталкивается с традициями патриархального общества. Отец, который всегда хотел сына, дочь не любил, но, кажется, в описываемом мире отцы в принципе не способны любить. Они работают, пьют, бьют женщин и детей, стареют и умирают. Уже после переезда в Москву, к бабушке, Катя возвращается на родину, чтобы разобраться с вопросами наследства после смерти родителя. Главная сцена романа — жуткая и пугающая: двоюродный брат запирает Катю в склепе с телом отца. Именно там и происходит настоящее прощание: отец не был образцовым родителем, но он дал ей жизнь и он часть Катиной идентичности. 

Мрачная книга с элементами магического реализма, которая затрагивает вопросы насилия и зависимости от семейных правил, обещает освобождение: Катя выбирается из склепа и уезжает из города детства — на этот раз навсегда.

 
  • Джонатан Франзен. Поправки / пер. с англ. Л. Сумм. — М.: Corpus, 2008. — 669 c.

Что для мозга сознание, то для дома семья.

В каждом романе Франзен создает запоминающиеся семьи, вокруг которых и строится сюжет: Ламберты в «Поправках», Берглунды в «Свободе» и Хильдебрандты в «Перекрестках». Сам Франзен говорит в интервью, что «Поправки» — единственный роман, в котором он прямо опирался на пережитый опыт, особенно на воспоминания об утрате отца. Как и у отца Джонатана Франзена, у Альфреда Ламберта сенильная деменция и болезнь Паркинсона. Физиологические подробности болезни описаны в романе так реалистично, что порой становится не по себе. Отец одновременно вызывает жалость и отвращение — в зависимости от ракурса, с которого мы за ним наблюдаем. Автор, кажется, и сам не сопереживает героям — вместо этого он скрупулезно фиксирует состояние общества через отношения внутри одной семьи. 

«Поправки» — роман о семье и о родителях, о злости и ненависти, об обиде и о раскаянии. Франзен не морализаторствует, не говорит о принятии и прощении, наоборот: он злится на свою семью — и позволяет читателю испытать те же эмоции.

 
  • Иэн Бэнкс. Осиная Фабрика / пер. с англ. А. Гузмана. — М.: АСТ, 2019. — 256 c.

Дети — не настоящие люди, то есть они не маленькие мужчины и женщины, а отдельный вид, который (вероятно) вырастет в тех и других в положенное время.

Отец главного героя, шестнадцатилетнего мальчика с инвалидностью, в прошлом был выдающимся ученым, а теперь медленно спивается, замыкаясь в себе. Бэнкс ловко манипулирует эмоциями читателя. Поначалу фигура отца, при всей своей неоднозначности, уводится на второй план. Мы наблюдаем лишь за садистскими играми сына, который строит фабрику из трупиков убитых ос. Его тайник не чердаке — главная страсть мальчика, как страсть отца — загадочный подвал. 

Семейная история этой странной пары (отец и сын) ближе к финалу оборачивается в трагедию. Оказывается, что отец — настоящий психопат, проводящий эксперименты над собственным сыном.

 

Фото на обложке Stuart Franklin | Magnum Photos

Дата публикации:
Категория: Ремарки
Теги: Степь  Отец смотрит на запад  Папа. Мама. Сын  Свое место  Дочь тракториста  Крупная рыба  Моя борьба. Книга первая. Прощание  Жутко громко и запредельно близко  Поправки  Осиная Фабрика 
Подборки:
0
0
16418
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь
Артём Роганов. Как слышно
Первый изданный роман Артёма Роганова «Как слышно» — это история о подростке по имени Глеб. Он отличник и спортсмен, у него хорошая семья. Казалось бы, все должно быть прекрасно. И, возможно, так бы оно и было, если бы родители постоянно не требовали от него сосредоточиться на образовании и Глебу не приходилось искать хрупкий баланс между учебой и личной жизнью. К этому добавляется и повышенная чувствительность к звукам, от которых парню порой становится больно.
Сердце тьмы
«Роза» — заключительная часть автофикшен-трилогии, структурно отсылающей к серии эссе Сьюзен Сонтаг «Болезнь как метафора». Как и американская философиня, Оксана Васякина исследует три темы: рак («Рана»), СПИД («Степь») и, наконец, туберкулез. С этим связано и название книги: роза — цветок, который часто изображали на портретах умирающих от чахотки как символ быстротечности жизни и опасной, смертоносной красоты (такой же, как и румянец на щеках больного — делающий лицо прекрасным, но на деле сулящий лишь скорую могилу).
Детки не в порядке: шесть книг о подростках и о том, как жизнь подкидывает им проблем
Если посмотреть на книжное медийное пространство, то складывается впечатление, будто художественную литературу для детей и подростков считают второстепенной по отношению ко взрослой. Мы хотели бы исправить эту ситуацию и начать решили с тематической подборки: реальные истории о подростках со сложной судьбой, магический реализм, где героиня выбирает дружить с кикиморой, фантастический детектив в «закрытой комнате» и книга с сюжетом, будто подсмотренным в аниме (не говоря уже об иллюстрациях в стиле манга).
Видимые сообщники: три сборника о современности
В последнее время наблюдается расцвет издательского формата, прежде бродившего где-то на периферии литпроцесса, — сборника текстов разных авторов. Феномен сборника интересен тем, что он создает вокруг себя коммьюнити единомышленников — не только авторов, но и читателей, а малая форма как будто более приспособлена откликаться на современность. Мы подготовили подборку из трех недавно вышедших сборников, авторы которых — от молодых писателей до волонтеров и благотворителей — прорабатывают личные и исторические травмы, осмысляют себя среди других и ищут пути будущего, глядя в него с надеждой, несмотря ни на что.