Что спасет этот мир?

Книжные блогеры «Телеграма» и «Инстаграма» второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература» премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. Сегодня книгой для разбора стал роман британской писательницы Али Смит «Весна», который продолжает условную тетралогию о временах года. 

  • Али Смит. Весна / пер. с англ. В. Нугатова. — М.: Эксмо, 2018. — 288 с.

Номинирован начальницей отдела современной зарубежной прозы издательства «Эксмо» Юлией Раутборт.

Слово эксперта-номинатора:

Сезонный квартет Али Смит — вещь, безусловно, экспериментальная. Это, по сути, лирическая проза — романное пространство, где цементирующим началом выступает не сюжет, но настроение, полутона, детали. Чеховский звук лопнувшей струны стал основным приемом Али Смит.

Но в отличие от многих книг, где автор играет с формой, изобретая новые приемы и методы и успешно модернизируя старые, «Весна», как и остальные уже изданные части квартета, — живое произведение. Али Смит откликается на события новейшей истории, но они лишь повод, чтобы рассказать о людях и их судьбах. О том, как они себя чувствуют в большом мире, как им не потерять связь друг с другом и не потеряться самим. И по большому счету Али Смит ищет ответ на вопрос, кто или что спасет этот мир. Именно поэтому квартет будет интересен и тогда, когда события, о которых идет речь, канут в Лету.

«Весна» — эксперимент не только с романной формой, но и с языком. И перевод его — задача не сложная, но архисложная. Валерий Нугатов, как мне кажется, справился с ней блестяще. Книга читается так, словно была написана на русском. И это, конечно, высший пилотаж.

 
Виктория Горбенко
Телеграм-канал 
«КнигиВикия»

Оценка книги: 7/10

Весна, лето, осень, зима… и снова весна. Напишите текст про роман Уэльбека, не используя слово «эрекция», напишите другой текст про другой роман Уэльбека, чтобы было понятно, что это другой роман, но слово «эрекция» назло старине У. все равно не используйте. Это банальность и моветон. А теперь усложним задачу: два текста про две книги из «четырех сезонов» Али Смит — «Весна» и «Осень». На время «Зимы» впадаем в спячку и делаем вид, что ее не было. Вычеркиваем все упоминания «поэтичности». Это банальность и моветон. Делаем вид, что книги разные, хотя, как и у Мишеля Уэльбека, это по сути одна и та же книга.

«Весна» — это все тот же бриколаж, что и «Осень». Странным образом собранный из настоящего и прошлого, из сиюминутной политической повестки и застывшего в вечности искусства. Многослойное пространство сна, как в нолановском «Начале». Пожилой режиссер пишет сценарий фильма на основе оригинального романа. В первоисточнике по коридорам одного отеля в одно и то же время бродят Райнер Мария Рильке и Кэтрин Мэнсфилд. Как призраки Мариенбада, они не узнают друг друга, превращая историю в не-историю о не-встрече.

В настоящем и реальном этот режиссер неловко пытается последовать примеру Анны Карениной, но из-под колес его вытаскивает девочка. Ну, как девочка. То ли девочка, а то ли видение. То ли настоящая, то ли выдуманная, то ли гостья из будущего. Разрушительница оков. Если в «Осени» последствия Брексита скалились рядами колючей проволоки в пограничной зоне, то в «Весне» они мутировали в настоящие концлагеря постоянно-временного содержания. И вот девочка. Когда она не спасает пожилых режиссеров, то пытается изменить мир. Освобождает шлюх от сутенеров, иммигрантов — от грязных унитазов спецприемника, надзирательницу спецприемника — от самой себя.

Как писал Харуки Мураками, «нифига не понятно, но как-то бодрит». На самом деле, чтобы понять логику сна, нужно просто в него погрузиться. Находясь внутри «Весны», ты не задаешь вопросов. Все происходит так, как и должно. Либеральный мир пытается прийти в себя после катастрофы, герой-режиссер пытается прийти в себя после смерти подруги и по совместительству гениальной сценаристки, мир искусства пытается справиться с засильем пошлости. Все сумбурно и непонятно, но есть девочка. Значит, есть будущее. Значит, есть надежда. Значит, мир способен возродиться после любой катастрофы.

 

Оценка книги: 10/10

Мужчина стоит на вокзале — никакие поезда не приходят и не уходят. Мужчина вспоминает свою умершую подругу — нет, не подругу, это слово в неполной мере передает степень близости одного человека другому. Он вспоминает о практически родном человеке. Этот человек — сценаристка ирландского происхождения Патрисия Хил, которую он зовет просто Пэдди, а она зовет его Дубльтук в честь персонажа одного из рассказов Диккенса. Она была старше, она умерла, и теперь всё кажется бессмысленным.

«Весна», — очевидно, самый сильный роман Али Смит из вышедших на русском языке. Эта мощь поэтического текста, крепко заваренного на отсылках к отсылкам, упоминаниях в определенном контексте тех или иных деятелей искусств, шутках, тонкой иронии, бездонной печали и неукротимой ярости. Здесь есть Трамп и Брексит, Шекспир и Диккенс, Рильке и Катрин Мэнсфилд, Бетховен и Чарли Чаплин, есть роман в романе, сценарий, на глазах трансформирующийся из одного текста в другой, здесь есть письма и открытки, которые составляют жизнь, здесь есть оммажи и к «Зиме» и, наверное, в большей степени к «Осени» Али Смит. И это совершенно невероятный, бурлящий и искрящий текст.

На первый взгляд кажется, что это такая попытка написать мета-роман без определенной структуры: здесь глава одного романа возникает прямо посреди мыслей персонажа, а начинается текст и вовсе с вступления, которое похоже на законспектированные выкрики с центральных телеканалов, в заголовках СМИ и в прочих соцсетях. Сгусток ярости и ненависти, который, как окажется, принадлежит человеку, который, как кажется, такого сказать не мог.

Или мог?

В «Весне» есть место чему-то, что очень хочется назвать магическим реализмом, и это вряд ли случайно: весной жизнь расцветает вновь, после зимы, которая убивает. Это ли не чудо? В реальности текста чуду тоже есть место: за это здесь отвечает девочка, практически местная Грета Тунберг, которую сопровождает с определенной миссией сотрудница иммиграционного центра по имени Брит. Важно, что место работы Брит — «преисподняя, место обитания живых мертвецов». Путь Брит лежит прочь. Получается Эвридика наоборот, которая самостоятельно ищет путь наверх, в мир живых. Весна — это жизнь, но в один момент — смерть, угасание, печальная дата в календаре; какой-то оксюморон, когда, казалось бы, всё должно оживать, а не умирать.

Несколько персонажей окажутся рядом, их истории пересекутся. По сути все трое выживают в мире хаоса и непостоянства (весна совершенно точно может быть смыслом этой идеи перемен). «Фактов мы уже не хотим», как начинается самая первая глава «Весны», тогда как Диккенс писал: «итак, я требую фактов, в жизни требуются только факты». Мир изменился, один из героев вынужден погуглить слово «хэштег», обращаясь за советом к своей воображаемой дочери, которой в его фантазиях вечно одиннадцать лет.

Али Смит (и следом за ней — переводчик) управляет словом: отморозки (зима) умрут, «это крепкая-прекрепкая плоть, но и она растает, словно в мае снег». Упомянута легенда о Рильке, который укололся шипом розы (жизнь, любовь) и почти сразу умер: началось заражение крови, кажется, даются определенные намеки на следующий роман — «нельзя же плакать, что наступило лето, — говорит он. — Я еще мог бы понять, если б ты плакала о зиме. Но лето? Я могу плакать о чем захочу, — говорит она».

Кажется, история о лете будет еще более мрачной.

P. S. Интересно, что упомянутая несколько раз музыкальная версия песни An die Hoffnung Бетховена была написана именно в марте 1805 года. Здесь много таких нюансов, буквально вшитых в подкладку этого текста, — и что это, если не чудо?

 
Анастасия Петрич
Инстаграм-блог 
drinkcoffee.readbooks

Оценка книги: 6/10

Чтение «Весны» было для меня очень сложным опытом. До этого я всегда читала Али Смит только на английском языке, а в этот раз — перевод. Сказать, что я лично разочарована — ничего не сказать. Но постараюсь не делать на этом акцент, а расскажу о другом.

Как и во всех предыдущих романах «Сезонного квартета», в «Весне» поднимаются темы противостояния жизни и смерти, увядания и расцвета под общим знаменателем искусства. Здесь и Рильке, и Чарли Чаплин, и новозеландская писательница Кэтрин Мэнсфилд, и многие другие писатели, музыканты. Ну и Брексит, конечно же.
Как и в предыдущих романах, на страницах «Весны» мы встречаем оторванного от остального мира героя, который хоть и является номинально нормальной составляющей общества, все равно находится скорее на периферии. В том числе на периферии разговоров о Брексите.

Если «Осень» была первым романом о Брексите после Брексита, то «Весна» продолжает эту тему. Вообще, читая все книги серии и «Весну» в частности, нужно ясно понимать, что исход Соединенного Королевства — это целая веха в местной истории, вопрос, который волнует всех и каждого, тема, о которую ломаются копья на протяжении уже не одного года. Исключить социально-экономический контекст из понимания романа не получится, даже если тема уже всем порядком набила оскомину. Но это литература, она не может не реагировать. Отсюда, кстати, вытекает другой интересный вариант возможной интерпретации: а связан ли Брексит больше со смертью или с жизнью? Это увядание или возрождение? Али Смит на этот вопрос не отвечает.

Несмотря на постоянное присутствие в тексте смерти, роман не воспринимается как некое депрессивное чтиво, окутанное мраком и тленом. Здесь в смерти кроется мотив перерождения. В этом плане все три романа очень тесно друг с другом переплетаются. В них разные герои, но схожие мотивы, проблемы, даже язык (если откинуть перевод на русский язык). Нет, я не сноб, я очень люблю хорошие переводы, они позволяют по-новому взглянуть на автора, добавить каких-то новые детали в текст, окрасить его новыми цветами. Но не тут. В «Весне» так не получилось, к сожалению. Ни в общем настроении, ни в деталях.

Оценивать этот роман было очень сложно. Жаль, что нельзя, как в фигурном катании, выставить две оценки, поэтому получилось среднее арифметическое.

Кстати, уже вышло «Лето», так что официально цикл окончен. С чем я всех и поздравляю. Это были захватывающие четыре года.

 
Евгения Лисицына
Телеграм-канал 
greenlampbooks

Оценка книги: 7/10

Первые два романа «Сезонного квартета» Али Смит нащупывала (не без успеха, но и не без промахов) художественные средства, которые в максимально сжатом формате попадут читателю в самое сердечко, задействовав при этом и интеллектуальные ресурсы. В «Весне» она их использует в полной мере, и нет никакого способа уклониться от сопереживания одновременно эмоционального и умственного. Разве что вы последние лет пятнадцать сидели в настоящем или условном бункере, изготовленном из прочного славянофильского материала — знать не знаю, что в мире происходит, и знать не хочу, плевать на них с высоты наших русских великих куполов.
Казалось бы, где мы, а где Брексит, бытовой национализм и проблемы самоидентификации (у нас еще на школьной скамье расскажут, каким вам надлежит быть, никаких проблем). А поди ж ты, всё отзывается, хотя напрямую об этом в романе говорится очень редко. Скорее каждый абзац, каждая глава запускают сложную ассоциативную реакцию в уме, сродни химической. И ты уже сам в меру своего самосознания достраиваешь ответ на извечный школьный вопрос: «Что хотел сказать автор?» Но разве мы не каждую книгу читаем примерно по той же схеме? Каждую. Однако особенность Али Смит в том, что она тратит гомеопатические доли активного вещества на создание каждой реакции, в то время как усредненный по палате абстрактный писатель может по отдельному вопросу распинаться долгие и долгие главы. Поэтому каждая книга сезонного квартета предельно лаконична, нельзя отсечь ни единого кусочка. Хотя на первый взгляд может показаться, что какие-то взывающие к подсознанию сцены исключительно декоративны.

Все четыре сезонные книжки станут бесценной находкой для бережливого читателя. Каждая хороша сама по себе, каждая самобытна и отличается от остальных при достаточно узнаваемом почерке автора, а вместе они составляют сложную комбинацию, конструктор, пятую книгу, пятый элемент. И при этом каждый роман компактен и не требует большого количества времени, чтобы разобраться, нравится ли именно вам такого рода чтение. «Весна» мне пока кажется самой мастерски написанной, пропущенная нами «Зима» — самой абстрактной, а «Осень» — самой интригующей, коль скоро она первая в списке.
Но читатель волен прочитать романы выборочно или в любой последовательности, это ничуть не испортит впечатления, а только добавит новых глубин понимания. Единственное, что огорчает — это перевод. Романы великолепные, а перевод специфический. Особенно это заметно в «Зиме», и она совершенно справедливо не попала в яснополянные списки. Но и две другие книги из квартета в переводе не полностью передают ритмику и даже иногда смыслы некоторых сцен. Вот здесь обязательно должна была бы быть рекламная интеграция какой-нибудь школы изучения английского языка, потому что без английского сейчас в принципе никуда, а на примере Али Смит особенно остро осознаешь, зачем он может пригодиться.

Общая оценка: 7,5/10

 

Чтобы разнообразить мнения, в этом году мы приняли решение в каждый выпуск приглашать в качестве гостя нового литературного эксперта (критика, блогера, обозревателя). Про литературные эксперименты Али Смит рассуждает книжный блогер и ведущая книжного клуба Ксения Лурье. 

«Весна» Али Смит — на данный момент самый кинематографичный из всех романов «Сезонного квартета». Из него мог бы получиться прекрасный экспериментальный фильм. Ведь есть же Терренс Малик, для которого одинаково важно вечное и мимолетное: его фильмы сотканы из деталей, звуков, движений, воздуха. Или «Блю» Дерека Джармена: синий экран, обрывки мелодий, воспоминания, начитанные голосом ослепшего, умирающего от СПИДа режиссера.

У Смит что-то похожее. Конечно, можно пересказать одну из сюжетных линий романа, но не весь сюжет: это будет бессмысленно, поскольку сам текст — коллаж из звуков, мелодий, пасторальных пейзажей и открыток, облаков и гор, воспоминаний о тех, кто умер, и тех, кто жив, но стал призраком. Этот текст — изысканно составленная головоломка, которая складывается лишь к финалу и обезоруживает, шокирует, останавливает возможный читательский гнев: «не понимаю, ничего не понимаю, зачем я это читаю?» Те, кто дошел до конца, получат свое и узнают (или нет), зачем они так страдали, продираясь сквозь бессмысленные порой обрывки текста, складывали несочетаемое.

У Али Смит не стоит искать ни традиционного сюжета, ни привычных жанровых особенностей, ни понятных персонажей. Она известна тем, что наряду, например, с Марком Данилевским («Дом листьев») придумывает новые литературные средства. Смит играет с текстом, создает разъятые диалоги (до нее это делал Камило Хосе Села в своем романе «Улей»), использует поток сознания, убирает прямую речь, наполняет свой роман голосами-призраками (отчасти напоминает постмодернистский «Венерин волос» Михаила Шишкина, где тоже горы — Швейцария, — тоже аллюзии на рай/ад, тоже границы и беженцы) и очень любит языковую игру. Поэтому, если можете, читайте ее на английском.

Основная сюжетная линия в «Весне» все-таки есть — в нее, как в алисмитовский How to Be Both, вшиты две истории, два разных взгляда на остросоциальное в Британии, два мировоззрения, которые сталкиваются, но не пересекаются.

Одна история отдана кинорежиссеру Ричарду Лизу: тому, как он, «старый сексист», переживает смерть близкой верной подруги, сценаристки Пэдди, и как встреча с Флоренс — мифической девочкой-«призраком», дочерью нелегальной иммигрантки — меняет его. Тогда он создает фильм «Тысячи тысяч людей» об иммигрантах и об «Олд Алаянс» (отсылка к Олдосу Хаксли) — подпольной организации помощи нелегально прибывшим в великую Англию.
Вторая история — об охраннице Брит (по прозвищу Британия), которая работает на зловещую организацию SA4A в иммиграционном центре тюремного типа, где годами незаконно томятся люди из разных стран. Они переплыли моря, пересекли пустыни, потеряли близких — и теперь эти выжившие сидят в тюрьме, а Брит/Британия за ними наблюдает. После встречи с Флоренс в жизни Брит особо ничего не меняется: она по-прежнему ходит на работу и по-прежнему закрывает глаза на насмешки и издевательства своих напарников над заключенными и над собой.

Эти двое однажды судьбоносно встречаются, но ничего не дают друг другу, они практически не слышат друг друга и переиначивают сказанное другим на свой лад. В отличие от них, другая история, намеченная в романе пунктиром, кажется более значимой. Это история о Кэтрин Мэнсфилд и Райнере Мария Рильке, которые живут в одном отеле в швейцарских горах, ведут тихую писательскую жизнь, но так и не знакомятся. Их не-встреча, не-пересечение и нечто мистическое, соединяющее писателей друг с другом не при жизни, становится темой для предсмертных разговоров между Ричардом и Пэдди и для ее последнего письма, написанного прямо в одной из книг Мэнсфилд и заканчивающегося вокруг слова КОНЕЦ. Вот одна из мыслей ее послания и всего романа в целом: смерть — это начало другой жизни, отраженной в следующем поколении, где возможно объединение тех, кто был по разные стороны от границы.

Не зря Али Смит пророчат Нобелевскую премию по литературе, ведь ее последние остросоциальные романы, в частности «Весна», реагирующие на происходящее в мире чуть ли не здесь и сейчас, тематически напоминают романы Ольги Токарчук, получившей недавно Нобелевку. Токарчук часто пишет о пограничном состоянии, пересечении и стирании границ.

«Весна» — это удивительный литературный эксперимент. Роман, написанный стремительно, но при этом обладающий всё той же изящностью, интеллектуальный, воздушный, не только запечатлевающий происходящее, но и создающий историю о том, как меняется мир и как невидимые границы нас разделяют, превращают в призраков-иммигрантов, хотя хотелось бы, чтобы соединяли, давали новые возможности.

«Что, если, — говорит девочка, — мы говорили бы не „эта граница разделяет эти места“, а „эта граница объединяет эти места?“ Эта граница удерживает вместе эти два очень интересных разных места. Что, если бы мы объявили пограничные посты местами, — послушайте, — пересекая которые получаешь двойные возможности?»

 
Дата публикации:
Категория: Ремарки
Теги: Али СмитЭксмоЯсная ПолянаЕвгения ЛисицынаВиктория ГорбенкоВера КотенкоАнастасия ПетричЮлия РаутбортКсения ЛурьеВесна
Подборки:
0
0
3702
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь
Книжные блогеры Телеграма и Инстаграма второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. В этот раз речь пойдет о романе японской писательницы Нацуо Кирино «Хроники богини». В консервативной Японии этот явно профеминистский роман премиями не отмечен, но сама Нацуо Кирино пользуется большой популярностью в основном как автор остросюжетной литературы.
Книжные блогеры «Телеграма» и «Инстаграма» второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература» премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. В этот раз речь пойдет о романе британской писательницы Али Смит «Осень», который начинает условную квадрологию о временах года. В 2017 году он был награжден британским «Букером» и премией Гордона Бёрна. 
Книжные блогеры «Телеграма» и «Инстаграма» второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература» премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. Сегодня речь пойдет о произведении аргентино-канадского писателя Альберто Мангеля «История чтения».
Книжные блогеры «Телеграма» и «Инстаграма» второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература» премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. В этот раз речь пойдет о романе в новеллах американской писательницы Элизабет Страут «И снова Оливия».
Книжные блогеры «Телеграма» и «Инстаграма» второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература» премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. Сегодня речь пойдет о подростковом романе шведского писателя Фредрика Бакмана «Медвежий угол». Несмотря на то что это произведение — первая часть трилогии, его можно без проблем читать и само по себе.