Дело о самоубийстве бога

• Нил Гейман. The Sandman. Песочный человек. Книга 10. Бдение / пер. с англ. Е. Лихтенштейна. — СПб: Азбука. М.: Азбука-Аттикус, 2020. — 224 с. 

Эту и другие упомянутые в наших публикациях книги можно приобрести с доставкой в независимых магазинах (ищите ближайший к вам на карте) или заказать на сайтах издательств, поддержав тем самым переживающий сейчас трудный момент книжный бизнес.

Завершился один из самых долгоиграющих комикс-проектов на отечественном книжном рынке. Первый том «графического романа» Нила Геймана «Песочный человек» вышел в русском переводе в 2010 году в издательстве «Эксмо». Заключительный десятый — в 2020-м в «Азбуке». «Бдение» не просто ставит финальную точку в этой длинной повести, а переворачивает историю Морфея, повелителя Страны грез, с ног на голову.

Вот и все.

История, которая длилась для англоязычных читателей семь лет, с 1989 по 1996 год, закончилась. Морфей, Сэндмен, Песочный Человек, Сон из рода Вечных, умер.

Родным и друзьям, верным слугам и бывшим возлюбленным, врагам и шапочным знакомым осталось только почтить его память подобающим образом — и двинуться дальше.

Собственно, трагическая гибель Морфея подробно описана на страницах предыдущей книги цикла «Милостивые». Что же до «Бдения», то это даже не послесловие, а постскриптум к истории Песочного человека. Но постскриптум абсолютно необходимый, принципиально важный, проливающий новый свет на события предыдущих частей.

Морфей един в двух лицах. С одной стороны, это антропоморфное воплощение одной из сил, которым подвластна вся живая материя во вселенной — вернее, во многих вселенных, реальных и вымышленных. Сон, мечта, греза, фантазия — им подчиняются демоны и боги, люди и животные, супергерои и фейри. Даже другие Вечные, братья и сестры Сэндмена, не чужды самообману. Но Песочный Человек не просто ходячая абстракция, это еще и сложная, многогранная, страстная личность, способная любить и ненавидеть, совершать дурацкие ошибки и пускаться в рискованные авантюры. Оглядываясь назад нетрудно заметить, что весь десятитомный цикл построен по принципу контраста. Нил Гейман поочередно демонстрирует силу и слабость своего героя, человеческое и сверхчеловеческое, меняет фокальных персонажей, показывает владыку Страны снов глазами обычных сновидцев разных эпох — и с точки зрения самого Морфея.

Сюжетные линии пересекаются под причудливыми углами, перетекают друг в друга, свиваются в узлы. В предисловии к «Бдению» журналист Rolling Stone Микал Гилмор пишет: «В свои лучшие минуты (то есть нередко) “Сэндмен” будто становится тайной историей подсознания, панорамой множества скрытых связей между богами и демонами, чудовищами и людьми, живыми и мертвыми, сумрачными снами и страхами, которые только и оживляют мифические создания. В этом смысле “Сэндмен” дает для понимания мифов всего человечества не меньше, чем работы Томаса Булфинча, сэра Джеймса Фрэзера, Эдит Гамильтон или Джозефа Кэмпбелла».

Все верно — но эти скрытые связи сковывают Морфея по рукам и ногам, не дают вдохнуть полной грудью. Безмерное могущество, которым обладает Сэндмен, накладывает безмерную ответственность. Главному герою все труднее оставаться живым архетипом: любая абстракция неизбежно заканчивается там, где начинается живая, противоречивая личность.

Существует не так уж много способов разорвать эту мучительную связь. Можно бежать на край вселенной, куда глаза глядят, бросив человечество на произвол судьбы — пусть выкручивается как хочет. Сломать волшебный посох и утопить книгу с заклинаниями, как Просперо в финале столь любимой Нилом Гейманом шекспировской «Бури». Именно так поступил один из Вечных, угодивший в ту же экзистенциальную ловушку, что и Морфей. Однако повелитель Страны Снов не готов дезертировать с поля боя, как его брат, — он выбирает другой путь.

В «Милостивых» Морфей сталкивается с необоримой древней силой, не уступающей ему в могуществе, — и терпит сокрушительное поражение. Но последовательность событий, которые приведут к этому печальному финалу, начала выстраиваться гораздо раньше. Морфей низвергает ложного Повелителя снов, но оставляет в живых его беременную жену; Морфей избавляет от многовековых страданий своего сына; Морфей спускается в Ад и встречается там со своей первой земной любовью — каждый сделанный выбор, каждое сознательное решение на шаг приближает главного героя к финалу, причем финалу вполне определенному. По большому счету, весь многотомный и многоплановый графический роман Нила Геймана — это история о самоубийстве бога — точнее говоря, сущности, возвышающейся над богами как Эверест над уровнем моря.

«Морфей умирает. Только это он, по сути, может сделать; это, если хотите, он и “должен” сделать», — справедливо замечает в предисловии Микал Гилмор. Последний выпуск «Сэндмена» вышел в свет в 1996 году. Наверное, при желании Гейман мог бы растянуть эту историю еще на сотню ежемесячных синглов, десяток омнибусов: первоначально он планировал уложиться в сорок эпизодов, но карта внезапно пошла, и графический роман завершился только на 76-м выпуске. Однако, как ни кощунственно это звучит для поклонников цикла, Морфей покинул мир живых как нельзя более вовремя. В 1989 году The Sandman был новаторским жестом, смелым экспериментом, вызовом канону. Гейман обращается к читателю как к равному, без скидок на «легкий жанр», нежный возраст и недостаток эрудиции — в англо-американской комикс-индустрии 1950–1980-х так поступали только маргиналы — художники и сценаристы, тяготеющие к андеграунду. Стоит помянуть добрым словом киевского литературоведа Михаила Назаренко, снабдившего русское издание подробными комментариями — без его кропотливой работы некоторые нюансы «Сэндмена» наверняка ускользнули бы от внимания читателей. Семь лет спустя, во второй половине 1990-х, «графические романы» для взрослых, пронизанные литературными аллюзиями и культурными отсылками стали если не мейнстримом, то обычным явлением для индустрии — не в последнюю очередь благодаря Нилу Гейману и «британской волне» в целом. Способность вовремя остановиться — ценное качество. К сожалению, писателям оно присуще реже, чем хотелось бы — посмотрите на «Гарри Поттера» или «Войну и мир». Шучу, конечно, хотя в каждой шутке... Ну вы поняли.

С годами «Сэндмен» оброс приквелами и «вбоквелами» — некоторые из них уже переведены на русский (омнибус «Смерть. Цена жизни. Время жизни», иллюстрированная новелла «Ловцы снов»), другие еще ждут своего часа (как сборник 2003 года Endless Nights). Однако повторить свой успех Нилу Гейману так и не удалось: The Sandman остается главным его комиксом, как «Американские боги» — главным романом.

Возможно, автор еще вернется к истории Морфея. Не исключено, что комикс ляжет в основу телесериала. Netflix сообщил, что сценарий первого сезона за авторством Нила Геймана полностью готов, осталось дождаться более подходящего момента и приступить к производству.

Но это уже не важно.

Сэндмен стал частью истории — так же, как «Хранители» Алана Мура или «Возвращение Темного Рыцаря» Фрэнка Миллера. Истории комикс-индустрии, истории поп-культуры, истории нового «западного канона».

В ней и останется. Надолго, может быть — навсегда.