Неутолимый голод

Пылающий (Burning)
Режиссер: Ли Чхан-Дон
В ролях: Ю А-ин, Чон Джон-Со, Стивен Ян, Ким Су-ген, Чхве Сын-хо, Мун Сон-гын, Мин Бок-ки, Пан Хе-ра, Ли Бон-нен, Пак Сын-тхэ.
Страна: Южная Корея
2018

«Есть два вида голода, ― поучает юная Хэми своего друга Джонсу, ожидая в ресторане ужин, ― голод тела и голод духа. С одним из них справиться легко, на утоление другого может уйти вся жизнь».

Вокруг этой дихотомии строится история, рассказанная южнокорейским режиссером Ли Чхан-Доном в его новом фильме «Пылающий». Установить отправную точку сюжета или вычленить фабульную канву практически невозможно. Просто потому, что это кино жизнеописательное, то есть стремящееся освободиться от драматургических рамок. Структурная размытость открывает простор для домысливания, тем более что «Пылающий» изобилует символами и аллегориями, напрямую не формулирует вопросов и не отвлекается на философские отступления.

Джонсу ― недавний выпускник литературного института. В планах у него ― написать роман, правда, пока неясно о чем. Он работает грузчиком, присматривает за фермой отца, влюбляется в свою давнюю знакомую Хэми, тайно завидует ее бойфренду Бену, у которого дорогущий спорткар, просторная квартира и снисходительная улыбка неисправимого счастливца. Впрочем, ухмылка ― это напускное: каждый из героев «Пылающего» борется с упомянутым «голодом духа» Хэми, например, ищет отдохновение в путешествиях, в частности ― в Африку. Джонсу читает Фолкнера и думает о своей будущей книге. А Бен каждые два месяца сжигает чужие теплицы.

«Пылающий» ― абсолютный фаворит недавней каннской хроники. Живой классик южнокорейского кино Ли Чхан-Дон, победив со своей «Поэзией» в категории «лучший сценарий», восемь лет молчал и вот, наконец, снял новое кино по мотивам раннего рассказа Харуки Мураками (японский автор выдумал для этой истории менее лиричное название ― «Сжечь сарай»). Более того, получил рекордно высокую оценку критиков в Каннах, о чем активно писали в мировых СМИ. Однако назойливое обсуждение фестивальных успехов, а не художественных достоинств картины, ― это всегда плохой сигнал, и «Пылающий», увы, лишний раз это подтверждает.

Бесспорно, примечателен тот факт, что внимания удостаивается фильм, который никак не касается ни кинематографической, ни политической конъюнктуры. И это не единственный плюс картины: режиссеру удается очень точно уловить и передать то чувство патологической неприкаянности, неустроенности, собственной ненужности, которое испытывают персонажи Мураками (и, соответственно, Ли Чхан-Дона). Более того, южнокорейский автор смело отходит от литературного первоисточника, не только меняя хронотоп, но и анализируя то, как «голод духа» травмирует человека: каждый из персонажей вне зависимости от пола, возраста и классовой принадлежности очень остро ощущает пустоту жизни, и в конечном итоге это чувство выливается в агрессию. Поэтому Бен сжигает теплицы по ночам, Джонсу в кульминационной сцене решается на преступление, а его отец постоянно ввязывается в драки. Но в то же время «Пылающий» ― при всей своей медитативности, немногословности, доминировании холодных цветов, которые вроде бы должны создавать меланхоличное настроение, ― не вызывает никакого эмоционального отклика, и редкие жанровые переключения ― с экзистенциальной драмы на психологический триллер ― ситуацию не меняют.

Усугубляет это невнятное послевкусие отчетливое ощущение недосказанности: центральные персонажи (их сущность, мотивация, а в некоторых случаях и судьба) остаются непонятны и после финальных титров. Впрочем, это, скорее, не огрех, а осознанный сценарный ход. Показателен эпизод, в котором голодная Хэми, изучавшая пантомиму, чистит и ест воображаемый мандарин, объясняя Джонсу, что секрет это актерского упражнения ― в том, чтобы забыть об отсутствии предмета. В фильме много подобных элементов, насчет которых нельзя сказать определенно ― существуют они в действительности или только в сознании действующих лиц (кот Хэми, истории из ее детства, сожженная теплица в родном краю Джонсу). Тем самым режиссер сбивает с толку, вытягивает из зрителя чувство реальности, показывая, что мир лишен цельности и зачастую ― рациональности. Хотя персонажи пытаются упорядочить его: например, поклонник американской прозы Джонсу, ревниво поглядывая на Бена, называет его современным Гэтсби (сходства между ними есть, но сугубо внешние: обаятельная улыбка, таинственное прошлое, завидный достаток; Бен лишен той страстности, жертвенности, которые составляли величие фицджеральдовского героя). Но узнав про тайну с теплицами, Джонсу теряется, так как осознает, что люди гораздо сложнее литературных персонажей.

Пожалуй, в этой невозможности «прочитать» человека, проникнуть в его внутренний мир и кроется, по мысли южнокорейского режиссера, основная причина «голода духа».