Дом на костях

Книжные блогеры «Телеграма» и «Инстаграма» второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература» премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. В этот раз речь пойдет о романе немецкой писательницы и сценаристки Аннетте Хесс «Немецкий дом».

  • Аннетте Хесс. Немецкий дом / пер. с нем. Е. Шукшиной. — М.: Эксмо, 2019. — 352 с.

Номинирован руководителем Центра немецкой книги в Москве Анастасией Милехиной.

Слово эксперта-номинатора:

Нацизм. Тяжелейшая страница недавнего прошлого Германии. Роман «Немецкий дом» — очередная попытка приблизиться к этой теме, осознать и проработать ее. У всех на слуху Нюрнбергский процесс, но не все знают, что подобные процессы шли в разных городах Германии, в том числе и во Франкфурте. Описывая события именно этого, Франкфуртского процесса, Анетте Хесс создает на страницах романа сюжет на грани триллера, детектива и психологической драмы. Непростые жизни «простых» людей, темные уголки истории, национальная травма и главное — размышления о том, на что способен человек. О выборе между правдой и счастьем. С невольным вопросом — а что в этих обстоятельствах выбрали бы вы?
 

 
Виктория Горбенко
Телеграм-канал 
«КнигиВикия»

Оценка книги: 6/10

События происходят в 1963 году. Идет судебный процесс над военными преступниками, служившими в Освенциме. Главная героиня, Ева Брунс, принадлежит к так называемому второму поколению немцев. Она выросла в среднестатистической бюргерской семье, владеющей ресторанчиком «Немецкий дом», расположенным в хорошей части нехорошей улицы.

Примерно так же можно описать семейство Брунсов. Люди они простые и добрые, пережили Вторую мировую, не принимая, казалось бы, никакого участия в военной и политической жизни. Их дело — сторона. Их главный принцип — молчание. Ева не задумывается о роли Германии в событиях двадцатилетней давности, с трудом представляет, что такое Холокост, и больше озабочена тем, как довести до венца богатого жениха. Все меняется, когда она соглашается на работу переводчика в судебном процессе над нацистскими преступниками и начинает осмыслять то, что в ее семье было принято замалчивать.

«Немецкий дом» — еще один роман об индивидуальной и коллективной памяти. Как водится, здесь присутствует событие, которое полностью вытеснено из памяти героини. Только когда она начинает узнавать истории других людей — узников концлагеря, — в ней просыпаются воспоминания. Ева, а вместе с ней читатель, осознает, как важно помнить и проговаривать то, что больше всего хочется забыть.

Это роман еще и о вине, своей и чужой. О том, насколько трудно и насколько необходимо принимать груз чужой вины. О том, в какой момент чужая вина начинает восприниматься как своя. Насколько вообще чувство вины полезно и не будет ли лучше оставить прошлое в прошлом. И одновременно это история о прощении, о том, где пролегает граница между потребностью простить и тем, что нельзя прощать. Здесь важную роль играет название романа, работающее и на личном, и на национальном уровне. Пока героиня не примет своих родителей со всем грузом их прошлого, она не сможет вернуться домой, дома у нее попросту не будет. То же справедливо и для восприятия всей своей страны как дома.

Оценка книги: 5/10

Несмотря на то, что за каждого изданного у нас в России немца стоит радоваться, как за родного — потому что это в принципе всегда праздник, редкость и вообще СОБЫТИЕ, — даже несмотря на это правило, с которым я привычно выступаю в интернетах, эта книга — совершенно не тот случай.

Аннетте Хесс — одна из самых популярных сценаристок Германии, а в прессе ее не раз называли «воинствующей феминисткой». Для Хесс «Немецкий дом» — первая проба пера, до этого она написала множество сценариев, получила штук пятнадцать разных наград. Хесс в интервью произносит, например, следующее: «Почему вы говорите „сильная героиня“? Как будто просто слова „героиня“ недостаточно»? То есть, мол, неужели непонятно, что слабых или еще каких-нибудь героинь не бывает, а женщины — очень сильные, такие, как, например, в этой книге.

Ева — переводчица с польского, чьи услуги вдруг понадобились на первом процессе 1963 года над теми, кто имел отношение к Освенциму и всему тому, что там происходило. Конечно же, несложно угадать, что все будут против ее участия — и семья, и жених, но Ева — сильная и самостоятельная женщина, поэтому она, конечно же, пойдет переводить. Ничего страшного, что язык она знает не очень и приходится уточнять со словарем, как именно кого травили или убивали, — всякое бывает. Тут же рядом сидит симпатичный следователь Дэвид из Канады, который хочет всех-всех немцев наказать за их подлости, в него же так легко влюбиться. С другой стороны, этот самый жених Юрген покоя не дает — постоянно хмурит брови и говорит что-то типа: «Место женщины — на кухне! Как ты смеешь меня позорить, у меня такие богатые родители!» С третьей стороны, у Евы есть семья, где тоже все с приветом, особенно сестра, чью линию Аннетте Хесс сюда вписала явно развлечения ради. Нет своих деток, заек-лужаек, а очень хочется? Ну, ладно, пусть этот персонаж будет... Эээ... Ну, например, пусть она будет творить вот это вот ВСЕ, а почему — мы не расскажем, пусть будет секрет.

У Хесс вышла не книжка, а плохой сценарий с конструкционным набором на каждого героя как в «Лего» — все по урокам креативного письма. Так, есть у нас герой-абьюзер, но в душе хороший человек? Есть, это просто у него велосипеда не было. Есть герой, который просто будет очень сложным? Есть, то есть, ой, уже нет, извините, потерялся, а куда дели — объяснять лень. Есть сумасшедшая, но наверняка несчастная женщина? Ладно, она тоже есть, но про нее так лень писать! Есть у нас собака, в конце концов? Ой, извините, неловко вышло. И так всю книгу — тут вроде начали линию, но бросили, тут начали другую с интригой, но потом забудем и про это, тут обязательно пусть будет секс у этого и вот у этой, а потом, ну, потом что-нибудь придумаем, ой, читатель, гляди, птичка полетела.

Несколько обидно, что при всем великолепии немецкоязычных книг, права на которые можно было бы купить, наши издатели покупают вот ЭТО — и да, в который раз об одном и том же, ведь это немцы, что с них еще взять-то? — худо-бедно опубликовать и даже на какую-нибудь премию постараться номинировать, а все, кто отслеживает переводы немцев на русский язык, пусть повздыхают и потерпят. Ну ладно, в конце концов, там нового Кельмана обещали, мы подождем, так уж и быть.

Анастасия Петрич
Инстаграм-блог 
drinkcoffee.readbooks

Оценка книги: 6/10

Темы войны и Холокоста, пожалуй, самые благодатные для писательского дебюта. И хоть Теодор Адорно сказал, что писать стихи после Освенцима — варварство, тем не менее и стихи, и романы пишутся. И особенно охотно о самом Освенциме.

«Немецкий дом» — это ресторан простой бюргерской семьи: кружевные шторки на окнах, салфеточки на телевизоре, сервант с парадным сервизом, шкаф со скелетом. Главная героиня Ева работает переводчицей с польского и собирается замуж. Но однажды, зимним вечером 1963 года, ее внезапно вызывают на работу, чтобы она перевела несколько документов времен войны, от которой у нее остались лишь смутные воспоминания и шрам от ожога под волосами.

Роман с достаточно интересным сюжетом обращается к самым разным темам. Однако в попытке осмыслить национальную вину и развернуть в очередной раз тему ответственности детей за грехи отцов, Хесс как будто опаздывает. Все то значимое, что можно было сказать на этот счет, уже было сказано теми, кто жил сразу после войны — в частности, писателями «Группы 47», после которых муссирование темы кажется уже неуместным и вторичным.

«Немецкий дом» носит явно женский характер: изживание привычной категории Kinder, Küche, Kirche, набирающая силу борьба за женскую независимость. В романе эта тема едва ли не вторая ведущая после темы вины и ответственности. И все это органично вписано в действительность «Дома». Однако у самой действительности очень много проблем, в особенности ее явная «википедийная» основа, которую знают все, кто хотя бы смотрел «Список Шиндлера». Конечно, нужно делать поправку на то, что для Евы открытия, которые она совершила в ходе суда над недобитыми нацистскими преступниками, в новинку, но это не новинка для читателя. Мы видели фильмы, читали книги, мы знаем все о том, как и что происходило в Аушвице-Биркенау. К чему нам страдания вымышленной немецкой девушки, придуманной в 2010-е, чтобы жить в 1960-е?

Однажды мне пришлось побывать в Аушвице. Допускаю, что именно из-за этого никакая книга уже не вызывает тех эмоций, через которые пришлось пройти там, а слезливые литературные подробности никогда не сравнятся с тем, что даже сейчас видят туристы.

Евгения Лисицына
Телеграм-канал 
greenlampbooks

Оценка книги: 7/10

На фоне моих коллег побуду адвокатом дьявола и постараюсь рассказать о «Немецком доме» не для потенциальных нечитателей книги (которых, я уверена, все же большинство), а для возможных неслучившихся еще читателей, которым она может прийтись по душе. Мне же пришлась, хотя даже я не буду утверждать, что в романе заметно особенное писательское мастерство. Скорее мне симпатичен замысел, а вот исполнение радует не всегда.

Тема Холокоста, конечно, — минное поле, на которое сейчас соваться следует только опытным авторам или гениям с оригинальной задумкой, стоящей свеч. Поэтому лично меня всегда удивляли попытки какого-нибудь юного автора из, допустим, Рязани написать про Холокост. Даже немцы уже от него отдалились. Деды стараются забыть, если еще остались в живых. Куда вы-то лезете? Где нашли вы источник неведомых знаний по теме? При этом я не считаю, что тема Холокоста, войны или чего-то настолько же важного вообще когда-то может быть исчерпана. Просто обращаться к этому источнику с каждым разом становится все сложнее. Мне показалось, что Аннетте Хесс как раз есть, что сказать. Попробую объяснить.

Дело в том, что Хесс, как по мне, беседует с нами, читателями, вовсе не про Холокост, войну, фашизм — и даже не про шестидесятые, которые она щедро эксплуатирует для антуража. Аннетте Хесс хочет поговорить как раз про «сейчас». Почему тогда шестидесятые? Потому что автор показывает, что даже тогда все было мутно и народ уже начал забывать, хотя прошло всего ничего. Почему фашизм, суд над преступниками и опасность равнодушия? Потому что история ходит по спирали, и Хесс (разумеется, исключительно с моей точки зрения) намекает, что чувство вины со временем может трансформироваться во что-то непредсказуемое. Сразу после войны все хотели забыть произошедшее. Сейчас — вспоминают с гримасой неудовольствия. Да-да, мы, современные немцы, по уши залиты этим чувством вины, несем на плечах грехи наших дедов, отстаньте от нас уже. И вот это самое раздраженное «отстаньте» может очень сильно исказить восприятие важного, даже если оно было тысячу раз до этого обговорено.

Проблема романа Аннетте Хесс в том, что при этой неплохой задумке сюжетная канва истории и ее персонажи не слишком-то удались. Точнее, удались, но пришлись совершенно не к месту, потому что перекочевали из самостоятельных жанров и начали перетягивать на себя одеяло. Линия с неравным браком — совсем из другой оперы, но на нее отводится так много времени, что возникает диссонанс: вы мне тут роман предлагаете про банальности любовной бытовой драмы или все-таки про суд над военными преступниками? Возможно, автор и сама это понимала (опять же, это только предположения), потому что самый интересный, противоречивый и временами даже раздражающий персонаж романа как будто в какой-то момент оказывается вырезан из него огромными ржавыми ножницами. Он успевает заинтересовать, блеснуть возможностями раскрытия, удивить небанальностью, но как только мы хотим узнать, зачем же он здесь и как проявит себя, персонаж вдруг испаряется. Скорее всего, не выдержал напряжения, потому что и держал на себе большую часть потенциала любовной драмы, и старательно толкал вперед развитие конфликта в исторически-трагической части.

С другой стороны, следуя логике романа, уж лучше ненавидьте эту книгу, чем вовсе не замечайте, потому что равнодушие и желание плыть по течению — хуже всего.

Общая оценка: 6/10

 

Чтобы разнообразить мнения, в этом году мы приняли решение в каждый выпуск приглашать в качестве гостя нового литературного эксперта (критика, блогера, обозревателя). Почему «Немецкий дом» — плохой роман о Холокосте, нам рассказывает книжный обозреватель CoffeeT:

За последнее десятилетие на свет появилось достаточно большое количество работ, посвященных, наверное, самому ужасному явлению прошлого века — Холокосту. Все эти произведения очень разные. Кто-то из литераторов попытался разобраться, как такое могло произойти и как такого не допустить в будущем. Кто-то пошел дальше — попытался залезть в самую суть этого пугающего явления, препарировать все его ужасы, описать его последствия. Разодрать, так сказать, эту болячку человечества, чтобы подольше не заживало и все помнили. Кто-то пошел совсем другой дорогой, вооружившись постмодернизмом и горькой иронией. Не в лоб, а через аллегории и метафоры, которые, не описывая кошмаров того времени, тем не менее передавали чувство дискомфорта и тревожности. В общем, много было разных работ. Какие-то из них, например, «Мальчик в полосатой пижаме» Джона Бойна и «Книжный вор» Маркуса Зусака, стали супербестселлерами, были экранизированы и ненадолго стали центром притяжения общественного внимания. Какие-то — остались в истории литературы просто как «какие-то другие». Книги хорошие и книги плохие. Однако, как правило, все честные, злые и искренние, вне зависимости от таланта автора. И вот, раздражающе шаркая, к этому большому списку таких разных книг подходит «Немецкий дом» немецкой писательницы Аннетте Хесс. Незлой, неискренний куркуль с душонкой проходной мыльной мелодрамы. И я сейчас попробую объяснить, почему эту книгу нельзя пускать даже к плохим произведениям. Еще научит чему.

Ну давайте начнем с самого очевидного. Госпожа Аннетте Хесс — не писательница. То есть формально-то, конечно, да — она пишет сценарии сериалов для немецкого телевидения, но в понимании литературы — она всего лишь карликовое небесное тело, которое нельзя ставить в один ряд с нормальными планетами. Этому есть простое и объективное объяснение — мы живем в мире без чудес, ровно поэтому человек, который писал сценарии к сериалам с рейтингом IMDB 4.7 (22 эпизода In aller Freundschaft, если кому-то интересно), не сможет неожиданно, ни с того ни с сего, стать хорошим писателем или хорошим абсолютно-не-важно-кем. Это аналог библейского «встань и иди» — никто не встанет и никуда не пойдет. Или пойдет?

В 2010 году Аннетте Хесс неожиданно улыбнулась удача. Ее очередной проект, мыльная опера «Вайссензее. Берлинская история», стал суперхитом на немецком телевидении, получив признание как у зрителей, так и у критиков. Если глянуть на синопсис, то ваше лицо само сложится в маску сюжетного узнавания. Две семьи, одна побогаче, вторая не очень. С одной стороны строгий морально-волевой сын, с другой — ненадежная и инфантильная полудиссидентка-мать. И что между ними? Правильно, как завещал Вильям наш Шекспир, между ними очень сильный и пылкий амор. Которому, конечно же, мешают обстоятельства и сложности окружающего мира. Этот кубик Рубика нужно совсем немножко покрутить, чтобы из него родился «Немецкий дом». И это обстоятельство меня сильно смущает — книги на такую сложную тему, как Холокост, заслуживают большей оригинальности, чем один из отбракованных пассажей на дневной слот немецких дециметровых каналов (если они в Германии есть). Или я слишком требователен? А?

Ок, судите сами. Вся драма в «Немецком доме» крутится вокруг двух персонажей — девушки Евы и ее будущего жениха Юргена. Она — дочь трактирщиков («Немецкий дом» — это название кабака), он — сын очень богатых FMCG-ритейлеров. Между ними вроде как амор, но вот незадача — в их небольшой городок приходит уголовный процесс над бывшими сотрудниками Освенцима, которые сейчас занимают в обществе очень даже неплохие позиции. Она, благо владеет польским, нанимается переводчицей, он — просто себя странновато ведет, мечась (есть же такое слово, да?) от нежной ласки к откровенному буллингу-харрасменту. В целом, кстати, сюжет вполне себе нормальный, я бы даже сказал хороший (но не скажу), но когда дело касается его реализации, то тут у книги начинаются проблемки. А все потому что госпоже Хесс просто как воздух необходимо начинить действо полускрытыми намеками и ТАЙНАМИ ПРОШЛОГО, отчего потенциально крепкая драма превращается в мыльную оперу.

Есть много разных способов намекнуть читателю на секрет. Как правило, автор старается сделать это тонко — так намазать слой сливочного масла на хлеб, чтобы он сразу растворился под воздействием температуры. Аннетте Хесс же не жалеет продукта — она просто снимает обертку и кладет весь брикет. А он потом шипит и некрасиво расползается. Грохот костей в шкафах персонажей такой громкий, что дальнейшее развитие событий угадывается с невероятной легкостью, что вряд ли может пойти на пользу напряжению и драматическому эффекту. Один из таких кусков масла, персонаж по имени Давид, который также работает на процессе со стороны обвинения, просто-напросто соскальзывает с хлеба и исчезает за пределами столешницы. Серьезно, один из самых любопытных персонажей просто пропадает из повествования, и непонятно, случился ли там катарсис, или нет. Странно, в общем. Да и другие герои, если брать их мотивацию, тоже недалеко ушли — я понимаю, что автор ставила перед собой задачу показать всю их рефлексию, всю противоречивость, но и в этом есть некий перебор. Тот же Юрген тако-ой противоречивый, что с какого-то момента начинает восприниматься как та еще паскуда. Желать ему потом амора с Евой ну вот совершенно не хочется.

В «Немецком доме», по идее, есть еще один герой, который претендует на звание главного. Это ЧУВСТВО ВИНЫ немецкого народа за своих предшественников, которые, собственно, в ответе за все те ужасы, которые мы сейчас называем Холокостом. Согласитесь — здесь плодородная почва. Если ты хороший писатель, например, Гюнтер Грасс, то можешь построить с этим единственным героем блестящую литературную карьеру, попутно получив Нобелевскую премию-другую. Но нет. У госпожи Хесс ничего не получается. Один из важнейших твистов сюжета завязан именно на чувстве вины, на ответственности, на катарсисе. Но он не работает. Как-то все скомкано, дочка-прости-мы-не-такие, тыры-пыры, к третьему адвенту все опять будет у всех хорошо (какие-то католические штучки). Хотя, честно, проблема, мягко скажем, осталась не решена, если вообще не усугубилась, благодаря маме главной героини Эдит. Но нет, наша мыльная опера не предполагает развития конфликта, поэтому на концовку натягивается очень инородный хэппи-энд. Только непонятно, куда делся Давид. Хотя делся и делся, что поделать.

Травмированность немецкого народа своими жестокими предками показана в книге и вполне буквально. Один из персонажей — сумасшедший и невероятно опасный психопат-убийца. И, к слову, эта сюжетная линия — единственное удачное место в книге. Она хорошо прописана, приятно волнует (как и все истории про безумных убийц) и красиво в конце уходит в тень. Вот этот эпизод запишем автору в плюс. Жалко, что он один и занимает так мало места. Для книги, где все протагонисты — редиски и не вызывают эмоций, этот персонаж (которого я не называю, мало ли, вы захотите прочитать эту плохую книгу) — глоток свежего воздуха.

Подытожим. Творение Аннетте Хесс совершенно точно никогда и ни при каких обстоятельствах не попадет в подборку «Важные книги про Холокост». Называть «Немецкий дом» плохой книгой мне тоже как-то не хочется — в данном контексте это почти комплимент. Скорее, это произведение хочется отнести к категории «Телевизионные сценарии, которые смогли!» и оставить его в этой выдуманной и, надеюсь, никому не нужной группе. Потому что лучше читать плохие книги про Холокост, чем читать стерильные ой-ну-я-же-серьезная-литература книги. Потому что пока на законодательном уровне не будет запрещена литературная деятельность для тех творцов, чьи рейтинги на IMDB ниже 5.0, такие гадости будут происходить вновь и вновь. Вы спросите, насколько плохи эти 5.0? Я отвечу так — одна из дебютных картин Питера Джексона (который снял всех «Властелинов Колец» и у которого дома на тумбочке стоят три Оскара) называлась «Инопланетное рагу». Даже у него рейтинг 6,6.

Ну и небольшое послесловие. Повторю, Холокост — это ужасное и безобразное явление, которое никогда и ни при каких условиях не должно быть забыто. К сожалению, не дают о нем забыть и разные африканские и азиатские царьки, которые устраивают его различные формы в своих не очень развитых и глубоко несчастных странах. Чтобы его помнить и помнить его properly, люди должны о нем говорить, вспоминать, раздирать болячки, которые начинают зарастать. В этом процессе одно из самых важных мест занимает искусство. Именно оно в своих самых различных формах должно доносить до юных и не очень сознаний мысль о том, какие омерзительные вещи произошли в прошлом. А чтобы донесение этой информации было качественным, у искусства должен быть голос. Должна быть сила. У «Немецкого дома» нет даже намека на этот голос. Не хочу заявлять, что это книга эксплуатирует тему Холокоста для лишней капельки драмы, хотя постойте, вот я это и сказал. Не нужно читать такие книги. Роман «Полная иллюминация» Джонатана Сафрана Фоера, комикс Арта Шпигельмана «Маус», прошлогодний фильм «Кролик Джоджо» Тайки «Вы стучали?» Вайтити — в мире очень много примеров, как надо рассказывать про Холокост. Не ошибитесь в своем выборе.

Номинация на «Ясную Поляну — 2020» в разделе «Иностранная литература» для этой книги выглядит почти что кощунственно и, скажем откровенно, смешно. Эта книга не может войти в список «плохих романов о Холокосте», какая «Ясная Поляна»-то? Толстого на вас нет.

 

Дата публикации:
Категория: Ремарки
Теги: ЭксмоЯсная ПолянаЕвгения ЛисицынаВиктория ГорбенкоВера КотенкоАнастасия ПетричАннетте ХессНемецкий дом
Подборки:
1
0
4386
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь
В холостяцкую квартиру (и размеренную жизнь) главного героя романа «Недо» — литератора Грошева — вторгается Юна: худая невысокая девочка-сирота из Саратова. А за окном — только начинается первый московский коронавирусный карантин. Вынужденная изоляция, кризис среднего возраста и столкновение поколений — в новой книге серии «Русская современная классика».
В союзе Дороти и Ларри писательница удачно модернизировала расхожий сюжет о красавице и чудовище, изобразив предельно честные отношения, где партнерам не нужно превращаться в принцев и принцесс, отказываться от самоидентичности, соответствовать нелепым стандартам «нормальной» пары. Можно выглядеть как угодно, главное — не быть мудаком и поддерживать равноправный диалог.
Валерия Пустовая — литературный критик, эссеист, кандидат филологических наук, лауреат нескольких премий. Много лет работала в отделе прозы и критики журнала «Октябрь». В 2019 году дебютировала как писатель. В интервью студентам МГИМО она рассказала, как из постов в «Фейсбуке» возникает художественное произведение, что ждет так называемую литературу.doc и почему «тексты опыта» обречены на несправедливую критику.
Книжные блогеры «Телеграма» и «Инстаграма» второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература» премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. В этот раз речь пойдет о произведении американского писателя Эндрю Ридкера «Альтруисты». В 2019 году книгу признали лучшим дебютом по версии редакций New York Times, People и Entertainment Weekly. 
В этот раз речь блогеры обсуждают роман американской писательницы Мадлен Миллер «Песнь Ахилла». В 2012 году он был отмечен Женской премией за художественную литературу — правда, в то время награда носила другое название («Оранж»).