Хождение по мукам

В этом году «Прочтение» — партнер «Национального бестселлера». В рамках этого партнерства рецензии нашего обозревателя и члена большого жюри премии Елены Васильевой на книги лонг-листа будут одновременно публиковаться на обеих платформах, у нас — в расширенном варианте.

• Дарья Серенко. Девочки и институции. — М.: No Kidding Press, 2021. — 92 c.

«Девочки и институции» — крошечный сборник эссе, написанных фем-активисткой Дарьей Серенко. Сначала это были фейсбучные посты о работе в государственных учреждениях, впоследствии они обросли дополнительными смыслами, метафорами, фольклорными и литературными отсылками, видоизменились и превратились в цикл. Цикл посвящен невидимой силе — девочкам (у Серенко это слово не имеет возрастного маркера), которые работают в государственных институциях — библиотеках, галереях, вузах, школах.

Собравшись под одной обложкой, эти тексты будто запели хором, потому что каждое эссе говорит примерно об одном и том же: о бессмысленности такой работы и ее ритуалов, об угнетенности институциями, о безжалостности коллег и прочей кадавровой подноготной. Каждое эссе при этом — отдельный эпизод трудовой деятельности: вот необходимо поучаствовать в Дне работника культуры, вот нужно организовать празднование Восьмого марта, а вот — еще какой-то праздник, вот составление бессмысленных графиков и отчетов. В сюжет в привычном смысле слова они не складываются — скорее, в путь героя, освобождения девочки от институции — от зла, по нынешним меркам абсолютно невинного. 

Безработные девочки выдернуты из розеток, если приглядеться, то можно увидеть, как провода при ходьбе тянутся за ними разноцветным шлейфом. Где-то в глубине их квартир чутко спят трудовые книжки. Девочки прижимают руки к груди так, будто держат папку с бумагами, видно, что они чувствуют утрату и пытаются вспомнить лица друг друга. Но пока почему-то не получается.

Серенко пытается соединить поэтический и бюрократически-канцелярский язык, который подчиняет себе мысли людей намного сильнее, чем принято считать. Раз соприкоснувшись с ним, сложно остаться незапятнанным. В некоторых фрагментах то, что принято называть официально-деловым стилем, и вовсе пытается подчинить себе текст, потому что внедряет не только конструкции, но и форматы письма: объяснительную, или книгу отзывов, или даже просто список.

Согласно жалобе посетителя Мидинского Р. В., литераторы, выступавшие во время одного из девочковых мероприятий, решили оскорбить храм русской культуры, когда зачитали вслух несколько стихотворений, в которых присутствовал русский мат. Изучив уведомление о жалобе, мы с девочками сели сочинять коллективную объяснительную.

Слова «девочки» и «институция» повторяются в книге так часто, что практически теряют смысл — так бывает, когда долго смотришь в одну точку, и все вокруг расплывается. Это книга-жест, книга-перформанс, вещь, подошедшая бы для коллаборации с биеннале современного искусства. Это вполне закономерно, учитывая, что девочки из книги Серенко работали и в галереях, устраивая выставки. Так и эта книга становится отчасти кроссжанровым проектом.

Впрочем, любой текст в сложившихся обстоятельствах — своеобразный кроссжанровый проект. Начало этого текста было написано в первой половине февраля, а вот финал я переписываю на шестой день специальной военной операции. И в этот день, как и в пятый, и в четвертый, и в третий, и во второй, и точно в первый день кажется совершенно бессмысленным отмечать хоть какие-то недостатки у книг, которые говорят с нами на языке мира о бессилии маленького человека перед государством. 

Действительно, можно сравнивать опыт одних и опыт других. Но в нынешних условиях это кажется категорически неуместным. Дарье Серенко удалось хоть на немного заглянуть в наше будущее — в будущее, которого мы не видели и уж никак не могли ожидать.

В нашем годовом плане стоит мероприятие про войну и победу. Но мы больше не можем делать мероприятия про войну и победу. Мы устали воевать и побеждать, молчать и смотреть, мы уже давно хотим притвориться мертвыми. У нас теперь нет ничего святого — дайте нам умереть. Или дайте хотя бы название нашему мероприятию:

В бой идут одни старики.
Этот день мы приближали как могли.
Здесь птицы не поют.
Вставай, страна огромная.
А зори здесь тихие.

Всё это уже было. Мы с девочками уже лежали в окровавленных гимнастерках, а Юлия Друнина переплетала наши мертвые косы георгиевскими лентами. Дети уже читали стихи на сцене. Ветераны уже вставали и уходили. 
Когда мимо наших окон прошел бессмертный полк, мы молчали — мы не были бессмертным полком. Но не нужно быть частью бессмертного полка, чтобы понять — как много страшных и прекрасных вещей почему-то остаются бессмертными, как много девочек хотят увидеть на своих руках кровь режима, как много мероприятий остаются неназванными.