Дарья Серенко. Девочки и институции

• Серенко Д. Девочки и институции. — М.: No Kidding Press, 2021. — 92 c.

Дарья Серенко — российская поэтесса, художница, интерсекциональная феминистка и активистка. Авторка поэтической книги «Тишина в библиотеке» и создательница акции «#Тихийпикет», соорганизаторка кампаний в поддержку Юлии Цветковой и сестер Хачатурян.

В течение нескольких лет Дарья Серенко работала в государственных библиотеках, галереях и университетах. Этот, крайне непростой, по словам самой авторки, опыт, она фиксировала в постах в «Фейсбуке». Из них и родилась книга «Девочки и институции», где детально описана текущая система муниципального управления и то, какое место в ней занимает «девочинский» коллектив. 

***

Куда бы мы с девочками ни приходили работать, мы становились хранительницами Книги отзывов, жалоб и предложений. В каждой маленькой и большой институции есть такая книга — пыльная, светящаяся, лежащая на одном месте с незапамятных времен. Эту книгу требуют посетители, когда администратор отлучается в туалет на пять минут, эту книгу требуют после фуршета, чтобы оставить в ней жирный памятный поцелуй, эту книгу требуют, чтобы выразить невыразимое.

Персонал не смотрит в глаза, когда обслуживает. Проведите работу.
21.04.2019

Очень понравилась выставка и особенно девочка-экскурсовод: побольше вам таких красивых сотрудниц! Паша,
18.05.2019

Захотелось расстрелять каждого, кто счита- ет это искусством. Энтузиаст88,
02.07.2019

Так вот на что тратятся деньги из бюджета. Стыдно, друзья.
07.08.2019

Пришли с дочкой на выставку, хотели посмотреть на это ваше современное искусство. Посмотрели, понравилось, спасибо. 13.08.2019

Сердечно благодарим коллектив галереи за проявленное внимание и гостеприимство! Учителя школы № 1582

Здесь был я. ACAB

Девочки у вас работают совсем еще молоденькие. Видно, что не хватает взрослого мужского плеча. Антон Михайлович, 10.09.2019

В кулере кончилась вода. Когда попросила воды, налили воду из-под крана с соответствующими извинениями. Никифорова Т. Н., 30.09.2019

Эту книгу мы с девочками открывали, когда нам казалось, что мы на свете совершенно одни. Мы листали ее, как древний манускрипт. Сама жизнь свела нас со всеми этими людьми, с их языками, интонациями и интенциями. Мы ничего не помним о них, а они, вероятнее всего, не запомнили наших лиц, но по какой-то причине мы стояли рядом с ними здесь в этом зале и вместе пытались справиться с той реальностью, в которой мы оказались.

Замученные бумажной работой и тревожным ожиданием завтрашнего аванса, мы с улыбкой объясняли, почему нас пока не надо расстреливать. И чаще всего люди опускали оружие.

***

Менструальной синхронности, вероятно, не существует. Исследования опровергают такую синхронность. Но сегодня мы с девочками пришли на работу не просто в понедельник, а в первый день нашего цикла, календарь которого висит рядом с календарем памятных дат из истории России.

После выходных мы все вышли на работу влюбленными. Так бывает: синхронизируется что-то одно, а потом и остальное уже не остановить. Государству выгодно, когда мы все влюблены: мы пропускаем обед и засиживаемся допоздна, мы внимательны к деталям и отвечаем на каждый звонок. Наша скорость растет, а контакт с реальностью, на первый взгляд, увеличивается: мы ждем какого-то знака и всегда готовы к его интерпретации, чем бы она нам ни грозила.

Если я посмотрю в зеркало, я увижу заострившиеся скулы и заплаканные глаза. Поэтому сегодня в офисе все зеркала завешены или отвернуты, как в доме, где лежит покойник. Честно говоря, у нас на работе всегда есть покойники: оформленные по документам как живые, они получают зарплаты в полтора раза больше наших. Но мы с девочками больше на них не сердимся: мертвым и так нелегко среди живых.

Влюбленные девочки слушают сегодня по кругу одни и те же песни. Передавая из рук в руки сверкающие алые таблетки нурофена, они смотрят на заостренные скулы и заплаканные глаза друг друга.

что же понаделал ты

знал ли сам

а любовь-то лебедем

к небесам

а любовь-то соколом

а любовь-то соколом

а любовь-то соколом

мимо рук

горько мне и солоно

горько мне и солоно

горько мне и солоно

милый друг, —

поют влюбленные нищие девочки хором.

***

Однажды на девочек написали жалобу.

А потом еще жалобу.

А потом еще одну жалобу.

Жалобу направили одновременно в департамент культуры, прокуратуру и следственный комитет.

Согласно жалобе посетителя Мидинского Р. В., литераторы, выступавшие во время одного из девочковых мероприятий, решили оскорбить храм русской культуры, когда зачитали вслух несколько стихотворений, в которых присутствовал русский мат.

Изучив уведомление о жалобе, мы с девочками сели сочинять коллективную объяснительную.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ

Мы, сотрудницы ГБОУ БГУК гор. Москвы, не преследовали цели допустить оскорбление как храма русской культуры, так и гражданина Мидинского Р. В. К сожалению, мы не имели прямого доступа к сознанию выступавших у нас литераторов и именно поэтому никак не смогли спрогнозировать появление на мероприятии таких слов, как «пизда», «охуели», «ебанулись», и всех им однокоренных.

Мат может быть средством художественной выразительности и не преследовать цели оскорбить кого-либо. Оскорблением и нарушением регламента проведения публичного мероприятия было бы, если бы мы встали со своих мест и произнесли:

нахуй департамент культуры, нахуй прокуратуру,

нахуй следственный комитет,

нахуй гражданина Мидинского Р. В.

Подобные формулировки действительно могут считываться как оскорбительные, хотя всё еще не посягают на целостность храма русской культуры.

С уважением,

дата,

подпись

Я до сих пор представляю, как мы рассылаем всем этот текст, а потом встаем и уходим, хлопнув дверью, но, к сожалению, написала я его только что, а в реальности нас в тот месяц лишили премии.

***

Мы с девочками часто получали рассылку приказов от МЧС. Так нас своевременно уведомляли о ситуациях, угрожающих нашей безопасности или безопасности наших посетителей.

Сегодня утром, например, на почту пришел приказ, к которому прилагались видеофайлы. Приказ гласил, что видеофайлы должны быть скачаны и установлены в качестве заставок на все экраны нашего учреждения. Я скачала файл, и мы с девочками собрались вокруг моего рабочего места, чтобы увидеть, ради чего нам придется убирать с экранов галереи видеоработы всех наших художников.

Мы увидели широкую долину замерзшей заснеженной реки. Несколько секунд ничего не происходило, камера была почти неподвижна, река — тоже. Потом из левого нижнего угла возникли две человеческие фигуры (спиной к зрителю). Они приближались к реке, держась за руки. Замерев ненадолго на краю берега, они наконец переступили границу и шагнули прямо на лед, а потом резко провалились под воду, так и не вынырнув на поверхность. Поверх видео появилась крупная курсивная надпись:

ТОНКИЙ ЛЕД ОПАСЕН!

На этом видео закончилось.

Обсуждать нам тут было нечего, я молча скачала видео на несколько флешек и установила его на экраны по всей галерее.

ТОНКИЙ ЛЕД ОПАСЕН,

поэтому я хожу по выставочному залу на цыпочках.

ТОНКИЙ ЛЕД ОПАСЕН,

поэтому из нашего кабинета сегодня доносится голос Летова.

ТОНКИЙ ЛЕД ОПАСЕН,

поэтому я не беру незнакомые номера, боясь услышать голос майора.

Посетители спрашивают меня: «Чья это видеоинсталляция у вас на экранах? Такая страшная и лаконичная, как будто сам экран — тонкий лед, как будто вот-вот — и окажешься по ту сторону глубины, как будто вот-вот — и провалишься, пробив своим телом полынью в поверхности изображения».

Я отвечаю как есть: это работа Министерства чрезвычайных ситуаций. Но посетители улыбаются мне так, будто «чрезвычайная ситуация» — это эвфемизм для чего-то иного. Но я не исключаю и такой вариант.

***

Что происходит с девочками, когда трагедия настигает их на рабочем месте? Я не знаю, как описать этот процесс точнее, но, кажется, это похоже на переворот в рамках одного дня. Всё приостанавливается, время идет по-другому, регламенты, которые были важны и устойчивы еще минуту назад, больше не имеют власти над нами.

Когда у одной из девочек умерла мама, был разгар снежного рабочего дня.
Когда у одной из девочек разбилась сестра вместе с хором Александрова, был разгар снежного рабочего дня.
Когда у одной из девочек пришли результаты анализов, был разгар снежного рабочего дня.

Дни, когда в твоем офисе к власти приходит горе, — самые ясные и светлые дни, если ты работаешь на государство. Ты смотришь в глаза человеку, с которым случилось необратимое, и чувствуешь, как всё вокруг превращается в жалкую декорацию, в картонные стены, которые вот-вот рухнут, стоит только взглянуть на них с иной оптикой. Вот есть ты, живая, внутри тебя бьется и трудится сердце, вот рядом с тобой другая девочка, такая же живая, плачущая или сдерживающая слезы, а вот весь ваш отчужденный труд лежит рядом на полу, как обмякшая мертвая оболочка реальности. Мы больше не одно многорукое и многоногое девочковое существо, слепленное работодателем в нечленораздельный ком: при свете трагедии видно контур каждой из нас. И мы устали от тяжести канцеляризмов и от нежности самоиронии. Мы нуждаемся в дистанции и в переозначивании друг друга, мы уже даже не против взаимных интерпретаций, но мы не подпустим к себе никого, кроме нас самих.

Среди нас теперь есть не только девочки. В разгар снежного рабочего дня умирает и рождается заново гендерный порядок, меняются местоимения, трескается поверхность опыта, названного общим. Кто-то больше не девочка, а возможно, никогда ею и не был — и это означает, что все тексты выше могут быть перечитаны с учетом каждой новой строки, появляющейся сейчас под моими пальцами.

И вот этой строки.

И вот этой.

***

Давайте поговорим о том, как девочки становятся иноагентами. В какой момент происходит это перевоплощение?

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ)

СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО

ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ

МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ,

ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ

ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ)

РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ

ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ

ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

Они просыпаются, умываются, чистят зубы, расчесывают спутанные волосы. Едут на работу, засыпают по пути в автобусе или метро, проезжают свою остановку. Посмотрите в их сонные лица: как думаете, наши девочки уже иноагенты или еще нет? Что их выдает? Видите ли вы потустороннее вмешательство в их взгляде, замечаете ли прорывающуюся враждебную пластику в каждом движении?

Иноагенты — это агенты иного. Иное может застать нас в любой момент: во время неразрешенного поцелуя у здания ТАСС, в разгар детского дня рождения, на котором все перезаражают друг друга ветрянкой, на совещании по закупкам, на третьем часу которого вы ощутите тепло между ног при взгляде на начальницу хозяйственного отдела. Будучи иноагентом, вы можете забеременеть, и тогда возникает вопрос: ваш ребенок находится в нейтральных околоплодных водах или все-таки в водах иноагента? Кто в состоянии ответить на этот вопрос?

Иное повсюду. После очередного вызова на ковер мы надорвем рукава наших блузок, обсыплем щеки блестками и поедем в гей-клуб. Там мы будем пропивать наши иностранные деньги от крошечных гонораров за наши крошечные тексты, которые мы пишем в свободное от выживания время. Наши тексты написаны по-русски. И они тоже иные.