Штрихи к портрету вечности

• Нил Гейман. The Sandman. Песочный человек. Вечные ночи / пер. с англ. Е. Лихтенштейна. — СПб.: Азбука ; М.: Азбука-Аттикус, 2020. — 168 с. 

И снова Вечные. Не люди, не супергерои, не ангелы и не демоны — антропоморфное воплощение абстрактных понятий, на которых держится весь Мультиверсум. Те, что появились первыми и уйдут последними, прибрав мусор и захлопнув за собой дверь. «Вечные — не боги, потому что, когда люди перестают верить в богов, те исчезают, — напоминает Нил Гейман в предисловии к этой книге. — Но пока люди будут жить, грезить и разрушать, желать и страдать, испытывать счастье или сходить с ума, жить и влиять друг на друга, останутся Вечные, и они будут исполнять свои обязательства. Им все равно, верите вы в них или нет». Сказанное, впрочем, касается не только людей. В мире Сэндмена, отчасти пересекающемся с комикс-вселенной DC, грезить, страдать и умирать умеют не только люди, но и фейри, боги, порождения ночных кошмаров, наделенные самосознанием галактики и множество других разумных и полуразумных сущностей на разных планах бытия. Но над всеми ними возвышаются Вечные — семь больших «С»: Смерть, Страсть, Сон, Страдание, Сумасшествие, Сокрушение и Судьба.

Нил Гейман начал работу над своей самой масштабной книжной серией — десятитомной историей о повелителе Страны снов Морфее — в 1987 году, а финальную точку поставил в 1996-м: путь от подающего надежды новичка до суперзвезды комикс-индустрии он прошел меньше чем за две ударных пятилетки. «Вечные ночи» были опубликованы в 2003-м: этим сборником писатель отметил десятилетие с момента основания брэнда Vertigo Comics — импринта DC, заточенного под нестандартные, сложные, провокационные комиксы для взрослых читателей. Книга состоит из семи глав-визиток — по одной на каждого из Вечных. При этом «Ночи» — именно сборник: истории почти не связаны сюжетно ни друг с другом, ни с основным корпусом «Сэндмена». Не приквел, не сиквел, а просто очередное возвращение в хорошо обжитый мир: окинуть взглядом знакомые ландшафты, немного поностальгировать в компании старых друзей и тронуться дальше, не оглядываясь, — до неизбежного нового возвращения.

Между этими историями мало общего. Одни добавляют несколько штрихов к портретам Вечных: «Изведав страстный пыл желанья» — к образу Страсти, «Уйти внутрь» — Сумасшествия, и так далее, и тому подобное. Другие остаются бессобытийными виньетками на полях — например, «Пятнадцать портретов Страдания» и «Вечные ночи» появились на страницах сборника исключительно благодаря острому желанию Геймана поработать с художниками Бэрроном Стори и Фрэнком Куайтли — не важно, в каком качестве. Глава «На полуострове» и вовсе основана на сюжете ненаписанного рассказа великого парадоксалиста Р. Л. Лафферти: во время раскопок древних руин археологи случайно открывают культурный слой, хранящий артефакты из возможного будущего, — а линия с Вечными подшита белыми нитками.

Только графический рассказ «Сердце звезды» проясняет несколько важных вопросов, которые остались нераскрытыми в основном цикле: например, почему из всего разнообразия разумных существ Мультиверсума вездесущий Морфей, Повелитель Страны снов, питает особую слабость именно к обитателям скромной планеты, которая вращается вокруг звезды по имени Солнце. Кстати, если верить комментариям литературоведа и главного сэндменознатца Михаила Назаренко, в «Сердце» Гейман прозрачно намекает, что потерявший семью и родную планету криптонец Супермен, он же вечно молодой газетчик Кларк Кент, — любимая креатура Страдания. Живите и вы теперь с этим знанием.

В тех же комментариях Назаренко приводит цитату из рецензии на «Вечные ночи», с которой трудно не согласиться: «Ощущение такое, будто автор сел на заднее сиденье и предложил художникам взяться за руль». Действительно, книга производит впечатление арт-проекта, эксперимента, который вышел далеко за рамки любых принятых в комикс-индустрии форматов. Визуальные образы уверенно теснят нарратив, традиционная драматургия приносится в жертву выразительности рисунка — особенно это бросается в глаза в главе «Пятнадцать портретов Страдания». Разумеется, в таком новаторском подходе нет ничего криминального, скорее наоборот — но перед нами уже не вполне комикс и даже не «графический роман» в широком понимании, а иная, смежная форма искусства. Это, однако, не помешало «Ночам» собрать щедрый урожай жанровых и общелитературных наград, от премии Айснера до премии журнала «Локус», и войти в список бестселлеров The New York Times, чего раньше не удавалось ни одному комиксу.

Если взглянуть ретроспективно, «Вечные ночи» — грустная книга, завершающая большой этап в жизни автора. Когда Нил Гейман закончил этот сборник, ему только-только исполнилось сорок два года, он совсем недавно опубликовал «Коралину» и получил за «Американских богов» «золотой дубль» — «Хьюго» и «Небьюлу» разом. Казалось, его карьера идет в гору, впереди море новых историй, повестей, романов и комиксов, каждый из которых станет событием и вехой. Сорок лет для писателя не возраст, самое интересное в эти годы только начинается. И вряд ли кто-то мог предположить, что праздник уже закончился, свечи догорели, оркестр собирает инструменты, а веселые дамы разъезжаются по домам. Дальше — только движение по инерции, под откос, череда сиквелов и ремейков и как апофеоз — бесконечная переупаковка из формата в формат: комиксы по ранним рассказам, сериалы по романам, книги по сценариям. Даже глава «Смерть и Венеция» (Death and Venice) из «Вечных ночей» перекочевала в сборник 2012 года Death (в России выходил в 2014-м в книге «Смерть. Цена жизни. Время жизни») без всяких изменений. Последний свой роман «Океан в конце дороги», близко к тексту повторяющий основные мотивы «Коралины», Гейман опубликовал в 2013 году — и с тех пор к художественной прозе возвращался лишь эпизодически, по особым случаям.

«Это писатель, у которого не осталось ничего, что он мог бы высказать. Это художник и пальцы, которые никогда не уловят видения» — слова, между делом брошенные Гейманом на страницах «Вечных ночей», оказались пророческими. Чудесный источник иссяк, Морфей, повелитель Страны снов и фантазий, вдохновляющий на творческое безумство, покинул бесплодную землю.

Зато Сумасшествие, Страдание и Смерть всегда с нами и в любой момент готовы протянуть руку — тем, кто соскучился по Вечным, и тем, кто о них слыхом не слыхивал.