Портрет художницы в юности

• Мари Дарьесек. Быть здесь — уже чудо. Жизнь Паулы Модерзон-Беккер / пер. с фр. С. Яцык. — М.: No Kidding Press, 2020. — 148 с.

Упомянутые в наших публикациях книги можно приобрести с доставкой в независимых магазинах (ищите ближайший к вам на карте) или заказать на сайтах издательств, поддержав тем самым переживающий сейчас трудный момент книжный бизнес.

На тридцатилетие Паула Модерзон-Беккер получит от матери письмо, похожее на главу из готического романа, и узнает историю своего рождения в ночь сильнейшего урагана, разлива Эльбы и пожара, потушенного роженицей. Через год Паула умрет, оставив восемнадцатидневную дочку: «как в старину кончались женщины, по старой моде», — напишет об этом Райнер Мария Рильке еще через год. Через сто десять лет в Париже состоится большая выставка полотен Паулы Модерзон-Беккер, а французская писательница Мари Дарьесек напишет о художнице книгу, вынеся в заглавие другую строчку Рильке.

«Быть здесь — уже чудо» — поэтичный, тонкий и очень искренний текст, позволяющий прикоснуться к волшебству жизни в искусстве вне зависимости от степени вашего знакомства с немецкой живописью начала XX века. Как если бы вы пришли на выставку неизвестного вам художника с увлеченным другом, который щедро делится знаниями, впечатлениями и эмоциями.

«Писать и показывать — для меня это жест любви», — говорит Мари Дарьесек и с акварельной нежностью кистью рисует картины из жизни своей героини.

Паула — пузырек между столетиями. И пишет она быстро как вспышка.

Манера письма Паулы и сама ее короткая жизнь-вспышка определяют форму произведения: это не классическая биография, не искусствоведческий труд, а череда ярких всполохов, освещающих, говоря словами Вирджинии Вулф, «моменты бытия». В текст вплетены цитаты из писем и дневников, серьезные и ироничные маргиналии, описания картин, стихотворные строки, ассоциации и эпизоды из личного опыта автора, в нем происходят приближения и отдаления, постоянное изменение фокуса в попытке запечатлеть чудо.

Мозаика складывается в пленительный портрет «принцессы модерна»: одаренная, образованная современница Гогена, Сезанна и Родена, прекрасно знакомая с их работами, она читает Ибсена, Гамсуна и дневники Марии Башкирцевой, учится живописи в Париже, посещает знаменитый Салон независимых, дружит с художниками, скульпторами и поэтами, выходит замуж за человека с близкими ценностями, серьезно занимается живописью и рано начинает выставляться. Но как сама художница любила брать с палитры контрастные оттенки, так и Мари Дарьесек не забывает о «тенях». Одиночество, отказ играть предписанные роли, непонимание близких, резкое неприятие критиков, которым «становится дурно» перед полотнами, отсутствие коммерческого успеха, сомнения, разочарования и боль — все было в жизни и есть в книге.

Центральная фигура требует сообразного с ней пейзажа. Мари Дарьесек хочет увидеть и показать то, что видела Паула: едет в Ворпсведе — «Барбизон Северной Германии», живописную деревушку, окруженную болотами и пустошами, где в конце XIX века молодые художники основали «колонию». «Мы будем само пламя, прочь из академий с их профессорами и учителями, природа наш учитель, и по сему нам следует и поступать», — писал об этом в дневнике Отто Модерзон, ставший затем мужем Паулы.

«Человеческий пейзаж» Ворпсведе не менее интересен: вдохновенные талантливые люди, успевающие работать на пленере и в мастерских, музицировать, танцевать, читать стихи, пить вино, спорить об искусстве, и, конечно, приглашать друзей, один из которых — Рильке.

Райнеру Марии Рильке и Пауле Беккер по двадцать четыре года. Девушка, которая не хочет быть гувернанткой, встречает молодого человека, который не хочет быть военным. Она вернулась из Парижа, он — из России. Кончается лето 1900 года. Весь мир — перед ними.

Фигура Рильке занимает в книге лишь немногим меньше места, чем фигура Паулы, их личности сомасштабны. Мари Дарьесек, делая Рильке «соавтором» истории жизни Паулы, добавляет повествованию дополнительное измерение, а заодно смело ломает «четвертую стену», демонстрируя свою творческую лабораторию.

Если сопоставить дневники Рильке, Отто, Паулы и Клары, можно найти пробелы. Один молчит о том, о чем пишет другой. Или пишет иначе, отсюда — пробелы. Да и сами записи с лакунами. Не знаю, почему в опубликованных дневниках столько лакун, утеряны эти страницы, опущены или вовсе не написаны. 

С одной стороны, Мари Дарьесек, сетуя на лакуны в источниках, вслед за Сьюзан Зонтаг выступает против интерпретации, предоставляет читателю свободу следовать расходящимися тропками, домысливать, предполагать, склоняться к тому или иному процитированному мнению или составлять собственное. С другой стороны — расставляет в лабиринте «метки» своего собственного отношения к героям.

В период жизни в Ворпсведе Рильке описывал не только каждый день, но и будто бы каждый взгляд, образ, мысль, разговор, впечатление. Дневник опубликован на русском языке издательством libra в 2018 году, и в не названной по имени «белокурой художнице» с волосами «цвета флорентийского золота», о которой говорится почти на каждой странице, легко узнать Паулу.

Взгляд «нежного и чувствительного» (так он описан в дневнике Паулы) Рильке в книге Мари Дарьесек показан еще и как обобщенный взгляд максимально «прогрессивно» мыслящего мужчины своей эпохи на женщину-творца. Поэт готов уважать свободу и мнение художницы, он серьезно и глубоко говорит с ней о творчестве, со всем вниманием рассматривает картины и наброски, хвалит уверенность, силу и умение не сбиваться с выбранного пути. Рильке искренен в своем возмущении, когда пишет, что «никто не думает, что она — уже кто-то, и о том, что она создает». Но тот же восторженный ценитель обходит Паулу молчанием в своей книге о художниках Ворпсведе и ничего не делает для посмертной славы подруги. «Женщина — человек», по его мнению, еще только должна родиться, потому Паула — «наполовину осознающая, т. е. художник, наполовину бессознательная, т. е. девушка», а с девушками из Ворпсведе так приятно гулять под луной и пить кажущееся черным козье молоко.

Еще одно измерение книги Мари Дарьесек — ретроспективный взгляд из XXI века: невозможно не вспомнить о «черном молоке рассвета» из «Фуги смерти» Пауля Целана, написанной после освобождения Аушвица, невозможно представить Дахау как место для медового месяца (а именно туда ездили Паула и Отто) и невозможно забыть об уничтожении нацистами картин Паулы как «дегенеративных», «оскорбляющих немецких женщин и крестьянскую культуру».

В противовес трагизму истории XX века Мари Дарьесек рассказывает о меценате Людвиге Розелиусе, основавшем в 1927 году в Бремене «Дом Паулы Беккер-Модерзон», первый в мире музей женщины-художницы, о надписи на фасаде здания, которая гласит: работы Паулы «продолжают победно сиять, пока сходит на нет героическая слава смелых мужчин».

Провокационная надпись и произведения Паулы пережили черное время нацизма, интерес к ее творчеству только растет, картины тиражируются на открытках, плакатах и магнитах. Имя Паулы Модерзон-Беккер — одно из тех, которыми пользуются радикальные художницы из группировки Guerilla Girls, протестующие против гендерной дискриминации. Читая книгу Мари Дарьесек, можно понять почему.

Паула писала настоящих женщин. Я бы даже сказала, по-настоящему обнаженную натуру, сбросившую с себя мужской взгляд. Эти женщины не позируют перед мужчиной; Паула увидела их не через призму мужского желания, подавленности, собственничества, доминирования и стремления противопоставить, На картинах Модерзон-Беккер женщины не соблазнительны (как у Жерве) и не экзотичны (как у Гогена), они не дразнят (Мане) и не выставлены жертвами (Дега), не отчаянные (Тулуз-Лотрек), не рыхлые (Ренуар) и не исполинские (Пикассо), не статные (Пюви де Шаванн) и не воздушные (Каролюс-Дюран). Они не «из бело-розового миндального теста» (так Золя с издевкой описывал картины Кабанеля).

При этом Мари Дарьесек удается не превратить Паулу в одномерную «икону феминизма». В тексте чувствуется дыхание женщины, говорившей: «Я — это я и надеюсь всё больше и больше становиться собой» — рожденной жить и творить, а не символизировать или бороться.

Паула не пытается взять реванш. Она не пытается что-то доказать. Никого не оценивает. Она показывает то, что видит.

А Мари Дарьесек показывает Паулу так, как ее увидела она.