Королевство кривых

• Упырь Лихой. Славянские отаку. — М: Флюид ФриФлай, 2018. — 352 с.

Мальчик Коля режет себе лоб во время стрима — перфоманс за все хорошее и против всего плохого. От экрана его оттаскивает старший брат, которому в тот же вечер Коля «спустит на лицо» по приказу главного тролля. Для него Коля будет мастурбировать горлышком пивной бутылки, бить себя ремнем и лепить хоум-видео все с тем же братцем. Страниц через двести в Москве сексом займутся все трое, а потом и четверо, и пятеро, и устанешь считать, сколько еще.

Противно? Грустно? Смешно?

Да все сразу — кровь, говно, кишки, как говорится в ваших (наших?) интернетах. Отвращение, хохот и тоска, такая последовательность.

В начале нулевых одно московское издательство выпускало серию голубых (в смысле цвета обложки) книжечек про модных подростков. Ребята устарели еще на подъезде в типографию: цитировали БГ и Чижа, радовались лазерной указке и с трудом отличали пейджер от плеера. Автором значилась советская писательница, которой по самым скромным подсчетам уже тогда было девяносто лет. Шалость не удалась.

Елене Одиноковой, она же сатирик Упырь Лихой, до пенсии еще далеко — но не знаешь, чего бояться больше: то ли осуждающего шипения, то ли натужного подмигивания якобы своим. Первое всегда противно и очень скучно, а второе получается только когда ты и правда инсайдер, а не подсматриваешь из-за стеночки. В противном случае можно сидеть на форумах хоть десять лет, посмотреть все мультики и узнать паспортные данные всех на свете стримеров — но так никогда и не понять, в чем тут соль и соевый соус. Дело даже не в возрасте, а в определенном типе мышления, разница как между ясельной группой и детьми-маугли: чтобы знать язык в совершенстве, его нужно учить с младенчества.

Артем не ложился, сестра еще храпела в своей комнате, мать уже уехала, оставив на плите борщ и пельмени. Пельмени он съел, а часть борща вылил в унитаз, чтобы маман потом не прикопалась. <...> Надо было все прояснить с этим козлом, потому что вы*бываться после деанона — глупо и вредно. Карл должен рассказать всем, что теперь они — пара, а не придумывать себе вайфу. По всем законам сёнен-ая его партнер вел себя как козел.

В «Славянских отаку» реальность получается ухватить только в самых общих, стереотипных чертах. Аниме — да, устройство этого мирка — скорее да, типажи — да, диалоги — почти всегда. А вот суть явления — нет, не схватывается, глубокого психологизма не ждите.

Главный герой — украинец, «хохленочек», «сладкий шота». Его любовник, у которого Коля живет, — большой русский мужик, журналист, тролль, лжец (только что не девственник). Есть еще два второстепенных персонажа, и можно додумать, кого они олицетворяют: «жиденок» Егор и хозяйственный Сергеич, озлобленный сиротка и сытый благодушный мажор. Королевство кривых зеркал в миниатюре.

Автор не скрывает, что книга на самом деле о политике, об отношениях России и Украины. Не про отаку, а про славян, культура анимешников здесь — только фон. Извращенная любовь в оторванном от реальности мире и столкновение с этим самым IRL, столь же неприятное, как встреча с настоящей японкой. Зубы у нее букетиком, ноги кривые, — даже сама она от себя предпочитает сбежать, хоть на страницы манги, хоть в далекую Москву.

Привычный безопасный ненатуральный мир строился вокруг них. Оба уже ощущали, что вот это и есть настоящее, а не ветер на Майдане, война с Новороссией, бомбардировки Сирии и чужие экономические интересы, которые навязывают им как их собственные. Здесь не было расстояний и границ, а возможность диалога определялась только знанием языка или качеством электронного перевода. Коля восстанавливал свои аккаунты в фейсбуке, контакте и твиттере, Москаль постил видео из украинских новостей с длинным комментарием.

Отношения между украинским Колей и русским Димой (еще Димой зовут Колиного брата, а фамилия его Дмитрук ¬— вот вам и «никогда мы не будем братьями») становятся все более опасными и больными. Мазохизм, созависимость, стокгольмский синдром, газлайтинг и отмена — разыгрывается еще один популярный комплекс понятий нового мира. Одна загвоздка: определить, где жертва, а где палач, практически невозможно. Понятно только, кто тут сильный и кто тащит другого на своих плечах — и все равно постоянно получается, что битый небитого везет.

В их дела вмешиваются все, кому не лень: но ни псевдоамериканскому журналисту, ни Егору с Сергеичем, ни другим таким же «съехавшим» форумчанам — ни соседям, ни друзьям, никому не понять меня. Роман героев начинается со стрельбы на Майдане, и ситуация становится все хуже и хуже.

На самом деле Иван прекрасно помнил, где остановка. «Наверное, в сентябре тут полно грибов, — подумалось ему. — Жаль, что в этом е*аном твинпиксе одни психи». Он вытащил смартфон:
— Ну чего еще?
— Пару напутственных слов, — требовал Сергеич. — Ну что все-таки делать с хохлом и кацапом? Как им вместе жить? Как достичь мира и согласия? Советуй, ты же специалист?
— Пусть е*утся как хотят! — ответил Иван. — Пусть е*утся как хотят...

Бесполезно думать, понравится ли книга настоящим отаку — для другой публики писано. Упырь Лихой подменяет реальность симулякрами, обобщает типажи и помещает их в картонные декорации. Ребята все равно получаются живыми, их жалко — как бывает жалко персонажа какой-нибудь сказки, пострадавшего от злой Бабы-Яги. Вот для этого эффекта и нужен мир отаку, замкнутый, сам по себе смешной, вывернутый наизнанку, мультяшно-фантастический.

В Шереметьево падал мокрый снег. Два не очень адекватных блондина с ручной кладью вышли из автобуса и забежали в терминал, ежась от резкого ветра. Внезапно один из них встал на колени, распростерся в позе «догеза» и поцеловал пол.
— Ну пойдем уже, люди смотрят, — торопил Егора Сергеич. — Люби Родину более сдержанно. Как я, например.

Сказочка выходит не про поиск смысла жизни, и не про аниме, и не про «поржать над убогими» — последнее особенно ценно. Сильный Дима и маленький Коля, который занимается селфхармом за мир, оргии в костюме Пикачу, таджики-хентайщики, Роскомнадзор, волосатая Мидори-сан и белочка, которая уже залезла на чердак и «скребется силна-силна». Смешная грязненькая история с печальным концом. Живой, задорный, пусть и слишком пестрый калейдоскоп, пусть даже видно, что это просто стеклярус на фольге — все равно интересно посмотреть.

Только вот гоготать, как от любой хорошей сатиры, в финале совсем не хочется. Сидят на последней странице двое парубков и почти дословно повторяют: хороший был наш Хома, да дурак.

А не нужны им все-таки тян, а не «тни».