Пядар О’Лери. Шенна

«Додо Пресс» совместно с «Фантом Пресс» запустило крауд-кампанию третьего сезона проекта «Скрытое золото XX века», придуманного переводчиками Шаши Мартыновой и Максом Немцовым. Издательства выпускают зарубежную классику, мало известную или совсем не известную русскоязычному читателю. Так, уже вышли книги «Лучшее из Майлза» Флэнна О'Брайена, «Пусковой город» Ричарда Хьюго, «Пакун» Спайка Миллигэна и др. 
Сегодня в рубрике «Отрывки» премьера — фрагмент романа католического священника и основоположника ирландского модернизма Пядара О’Лери «Шенна» (1904), первого произведения большой формы, написанного на живом разговорном ирландском языке. Этот текст совмещает приемы двух литературных родов — эпоса и драмы: пожилая женщина рассказывает сказку о продавшем душу дьяволу сапожнике, и этот рамочный сюжет представлен в форме пьесы. Читатель погружается не только в атмосферу древних саг, но и в мир далекого детства, когда фантастическое казалось реальным.


У очага Пейг, Нора, Гобнать, маленькая Шила и Кать Ни Вуахала.

Нора: Пейг, расскажи нам сказку!

Пейг: Интересное дело! Сама и рассказывай сказку.

Гобнать: У нее ничего не выйдет, Пейг. Нам больше нравятся твои сказки.

Шила: Расскажи, Пейг! Мы будем очень тихо сидеть.

Пейг: Да уж конечно! Уж ты порядком тихо посидела вчера вечером, когда я вам рассказывала про собаку о восьми ногах.

Шила: А это все потому, что Кать Ни Вуахала меня шпыняла не переставая.

Кать: Врешь ты бессовестно! Ничего я тебя не дергала, малявка!

Гобнать: Не связывайся с ней, Кать, никто ее не шпынял, вечно она притворяется.

Шила: Шпыняли, еще как! А если бы нет, я бы и не вопила!

Нора: Обещай Пейг, что сейчас ты вопить не будешь, Шила, и она нам расскажет сказку.

Шила: Я не буду вопить, Пейг, что бы со мной ни стряслось.

Пейг: Ну, раз так, садись сюда, рядом со мной, так чтоб никто не мог тебя тронуть без моего ведома.

Кать: Попомните мое слово, что теперь ей будет мешать кошка. Вот нахалка мелкая! А ведь была бы замечательная сказка, если б не ты и эти твои вопли!

Гобнать: Послушай, Кать, сейчас она из-за тебя разревется, и мы останемся без сказки. Если Пейг прогневать, она вовсе не расскажет сегодня историй. Ну все, Пейг, все утихли и ждут от тебя сказки.

 

Давным-давно жил-был человек, и имя его было Шенна. Был он сапожником, обитал в уютном милом домике у подножия холма, с подветренной стороны. Стоял в том домике плетеный стул, который Шенна смастерил себе сам, и сиживал Шенна на нем обычно по вечерам, когда дневная работа заканчивалась, и, как только садился отдохнуть, становилось ему хорошо.

Еще у него был мешок с мукой, что висел рядом с очагом. Время от времени Шенна запускал туда руку, доставал полную горсть муки и принимался ее жевать — в тишине и спокойствии. А снаружи, прямо у дверей, росла яблоня. И всякий раз, когда Шеннехотелось пить, он просто протягивал к ней руку, срывал себе яблочко и ел его.

 

Шила: О господи, Пейг! Как же это здорово!

Пейг: А что полезнее: стул, мука или яблоко?

Шила: Яблоко, конечно!

Кать: А по мне, лучше мука. Яблоком голода не утолишь.

Гобнать: А я бы выбрала стул. И посадила туда Пейг, рассказывать сказки.

Пейг: Какая же ты на лести гораздая, Гобнать!

Гобнать: А ты на сказкам еще больше гораздая, Пейг. Ну так как же там вышло с Шенной?

 

И вот однажды, когда Шенна был занят починкой башмаков, он заметил, что не осталось в доме больше ни кожи, ни дратвы, ни воска.

На следующий день встал он с утра пораньше и вышел из дома за покупками, а в кармане у него лежало три шиллинга. Но не успел Шенна пройти даже мили, как встретился ему на дороге бедняк, что просил подаяния.

— Подай мне милостыню ради Спасителя, — сказал бедный человек.

Протянул ему Шенна шиллинг, и вот осталось у него всего два шиллинга. Сапожник сказал себе, что и двух шиллингов ему хватит. Но не прошел он и двух миль, как повстречалась ему бедная женщина, и была она босая.

 — Помоги мне, чем можешь, ради Спасителя.

Проняла Шенну жалость. Он отдал нищенке шиллинг, и та ушла.

Совсем скоро встретился Шенне мальчик, что дрожал и плакал от холода и голода.

— Ради Спасителя, — сказало дитя, — дай мне что-нибудь поесть.

Неподалеку был постоялый двор. Шенна зашел туда и купил буханку хлеба, а после протянул ее мальчику.

 Как только мальчик взял хлеб, облик его изменился. Дитя стало намного выше ростом, и в глазах его засиял чудесный свет, — такой, что Шенна застыл в изумлении и не мог проронить ни слова.

 

Шила: Боже правый, Пейг, должно быть, бедный Шенна упал без чувств!

Пейг: Не упал. Но пусть и так, держался он из последних сил.

 

Как только к Шенне вернулся дар речи, он сказал:

 — Что же ты за человек?!

И получил такой ответ:

 — О Шенна! Господь бог благодарит тебя. Сам же я — ангел. Я третий ангел из тех, кому ты дал сегодня милостыню, и теперь есть у тебя три желания. Но хочу дать тебе один совет: не забывай о милосердии.

— Да, конечно, — сказал Шенна. — Дома есть у меня маленький удобный стульчик, и каждый мерзавец, что заходит ко мне, на него садится. Так вот, чтоб следующий, кто туда сядет, — кроме меня, конечно, — там бы и завяз!

 — Осторожно, осторожно, Шенна! — сказал ангел. — Вот одно прекрасное желание уже пропало без толку. У тебя осталось еще два, но не забывай о милосердии.

 — Да, — сказал Шенна. — А еще есть у меня дома мешочек муки, и всякий мерзавец, что только ни зайдет, сует туда руку. Так вот, чтоб следующий, кто запуститруку в этот мешок, — кроме меня, конечно, — очень бы мне хотелось, чтоб там бы и завяз! А еще маленькая славная яблонька растет прямо у дома, и каждый мерзавец, что проходит мимо, обязательно протянет руку и сорвет себе яблоко. Так вот чтобы следующий, — кроме меня, конечно, — кто потянется к этой яблоне, там бы и завяз! То-то я над ними буду потешаться!

Он поднял взгляд и понял, что ангел исчез. А Шенна остался размышлять наедине с собой еще какое-то время. В конце концов сказал сам себе: «Ты погляди, ведь нету в Ирландии дурака глупей, чем я! Ну увязли бы у меня трое: один на стуле, другой в мешке, и еще один в дереве, — что мне с этого пользы, если сам я вдали от дома, без еды, без питья и без денег?..»

И только он это сказал, как приметил краем глаза, что впереди появился высокий тощий черный человек и уставился на него, а из глаз его темное пламя сыпало жгучими искрами. Было у него два рога, словно у козлища, и длинная жесткая иссиня-серая борода. Хвост был, как у лисы, и копыта навроде бычьих. Раззявил он рот и вытаращил оба глаза на Шенну — а тот лишился дара речи. Чуть погодя Черный Человек заговорил:

 — Шенна, — сказал он, — тебе вовсе незачем меня бояться. Неважно, кто я такой, но я дам тебе столько денег, что ты сможешь купить столько кожи, сколько хватит на тринадцать лет работы. И вот при каком условии: после этого в означенный час ты пойдешь со мной.

Черный Человек опустил руку в карман и вытащил оттуда большой кошелек, а из кошелька высыпал прямо на ладонь горку тяжелых золотых монет.

— Гляди! — сказал он, вытянул руку и сунул кучу блестящих звонких кружочков прямо под нос Шенне.

— Погоди, — сказал Черный Человек, вдруг отодвигая руку обратно, — сделка еще не заключена.

— Да будет сделка! — сказал Шенна.

— Без осечки? — спросил Черный Человек.

— Без осечки, — сказал Шенна.

— По слову клятвы?

— По слову клятвы, — ответил Шенна.

 

***

Нора: Ну вот… Пейг. Вот и мы… опять. Я запыхалась… бегом бежала. Боялась, что сказка без меня начнется, и я что-нибудь пропущу.

Пейг: Вот тебе честное слово, что мы тебя дождемся, деточка. Вот Гобнать пришла совсем недавно.

Гобнать: Потому что нам надо было сбивать молоко, и мне пришлось идти с маслом в Короткий Овраг, а когда я возвращалась ближним путем, меня застала темень, и вот честное слово, натерпелась я страху. Вспоминала про Шенну, и про золото, и про Черного Человека, и про искры, что сыпались у него из глаз, пока бежала, чтоб не опоздать. И тут подняла голову, глядь —передо мной самый настоящий межевой камень! Посмотрела я на него да сразу увидала—клянусь святым писанием! — что у него рога!

Нора: Боже, Гобнать, закрой рот и не морочь нам голову своими межевыми камнями и рогами! Рога у камня! Поди ж ты!

Гобнать: Может, если б ты сама там побывала, не была б ты такая языкастая!

Шила: Глядите-ка, что, уже и поговорить нельзя? Вот мне разве что Кать Ни Вуахала запретит говорить.

Кать: Не буду запрещать, Шила. Веди себя сегодня хорошо, ты мне такой очень нравишься. Уж так я тебя люблю! Всем сердцем люблю!

Шила: Ну да, конечно. Вот погоди пока разозлишься — тогда, наверно, не будешь говорить «Уж так я тебя люблю!»

Нора: Ладно, ладно, перестаньте, девочки. Ради такого дела я сама стану вам межевым камнем. Отложи этот носок, Пейг, и расскажи нам лучше сказку. Получил ли Шенна кошелек? Много ведь кому обещали кошелек, а они так ничего и не получили.

 

Как только Шенна вымолвил «по слову клятвы», Черный Человек изменился в лице. Он оскалилзубы да заскрежетал ими. Изо рта у него вырвалсярык, и Шенна не смог понять, хохочет Черный Человекили стонет. Сапожник посмотрел ему прямо в глаза — и понял, что никогда еще не видел глаз страшнее этих.

Черный Человек снова высыпал золото себе на ладонь и пересчитал его.

 — Вот, — сказал он. — Вот тебе, Шенна, первый фунт за первый шиллинг, что ты сегодня потерял. А вот тебе и второй, — за второй, что ты отдал той славной босой женщине. Чтоб ты знал, эту женщину я сам погубил.

Когда Черный Человек произнес эти слова, руки и ноги у него задрожали от злой радости, рычание стихло. Он запрокинул голову, уставившись в небо, и на лице его проявились печать смерти и личина покойника. Увидав это, Шенна поразился до глубины души:

 — Должно быть, не первый раз с тобой такое случается, а особенно когда ты о ней слышишь.

Черный Человек подпрыгнул и ударил копытом так, что под ногами Шенны задрожала земля:

— Чтоб тебе подавиться! — сказал он. — Закрой рот, если не хочешь, чтоб тебя разорвало!

— Прошу прощения, ваша милость, — сказал Шенна смиренно. — Я-то подумал, что ты, должно быть, немного выпил, ведь ты предложил мне сто фунтов в обмен на один шиллинг.

— Да я бы предложил и семьсот, — пробормотал Черный Человек, —если бы у меня вышло пересилить ту пользу, которую принес этот самый шиллинг. Но если ты отдал его ради Спасителя, такую пользу уже никогда не выйдет отменить.

— Ну и, — сказал Шенна, — какая же нужда в том, чтоб отменять пользу? Не лучше ли тебе просто оставить пользу от того шиллинга, как она есть?

— Много лишнего ты говоришь, слишком много. Я тебе велел закрыть рот. Вот! Вот тебе весь кошелек!— сказал Черный Человек.

— Не выйдет, ваша милость, слишком много еще остается времени. Тринадцать лет — это очень много дней. Очень много башмаков придется сделать за это время, да и так много всего, на что может сгодиться шиллинг.

— Пустой вопрос, — сказал Черный Человек и ухмыльнулся. — Время закончится быстро, как мало что в земле ирландской. Тебе понравится. Последний день так же близок, как день сегодняшний. С этой минуты тебе и делать-то почти ничего не придется.

Шенна обрадовался. «Тринадцать лет, — подумал он про себя. — И в моих силах завершить их так, как я захочу. Он связал меня словом клятвы, а я бы дал любое слово и принес любую клятву тебе, кошелечек, лишь бы звенела эта веселая музыка!»

— Будь здоров, — сказал он Черному Человеку.

Шенна развернулся на каблуках, чтобы пойти домой, но стоило ему развернуться, как Черный Человек отправился следом за ним.

«Что же мне делать-то теперь, — подумал Шенна про себя. — Его же увидят соседи!»

 — Пустой вопрос, — сказал Черный Человек. — Никто меня не увидит  кроме тебя. А вот мне обязательно нужно проводить тебя домой, чтобы разузнать дорогу на будущее и самому взглянуть на этот самый стул, на мешок и на яблоки.

Дата публикации:
Категория: Отрывки
Теги: Фантом ПрессДодо ПрессПядар О’Лери ШеннаСкрытое золото XX века
Подборки:
0
1
11014
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь