Любовь и смех

Дождливый день в Нью-Йорке (A Rainy Day in New York)
Режиссер: Вуди Аллен
В ролях: Тимоти Шаламе, Эль Фаннинг, Селена Гомес, Джуд Лоу, Диего Луна, Лив Шрайбер, Ребекка Холл
Страна: США
2019

«У меня будет интервью с Роландом Поллардом!» — делится радостью Эшли, студентка модного колледжа, со своим возлюбленным Гэтсби Уэллсом. Тот счастлив: беседа назначена на ближайшие выходные в Манхэттене, а значит, он наконец-то сможет показать девушке родной Нью-Йорк. «Помоги мне придумать глубокие вопросы, не хочу показаться глупой».

Эшли — из привилегированной молодежи. Как и полагается журналистке, она бодрый экстраверт — с амбициями и раздутым самомнением. Популярного режиссера Роланда Полларда она сравнивает с Ренуаром и де Сикой, хотя, по ее же признанию, плохо понимает содержание его лент. Она не знает, что такое инсайд, а по прибытии в Нью-Йорк первым делом просит Гэтсби покатать ее на карете в Центральном Парке (со времен «Манхэттена» зритель помнит, что, по оценке алленовского персонажа, это самый банальный вид романтической прогулки). Словом, она глупая и заурядная. Но зато красивая и из богатой семьи, в нее все влюбляются. Эдакая femme fatale — наподобие Брет Эшли Хемингуэя, и совпадение имен здесь вряд ли случайно.

Гэтсби — ее полная противоположность. Классический сэлинджеровский герой — начитанный и тонко чувствующий. Он не терпит снобов и их высокопарных речей. Чувствует себя чужаком в их окружении. Но, в отличие от Холдена Колфилда или Фрэнни Гласс, несовершенство окружающих не вызывает в нем отвращения и протеста — он предпочитает их просто не замечать.

Как и в случае с Эшли, имя героя — очевидная аллюзия, но как будто излишняя, потому что экранного Гэтсби мало что роднит с романным, фицджеральдовским. Тот в век джаза — во времена безудержного гедонизма и очень пластичной морали — сумел сохранить свою искренность и пылкость. Алленовский герой, по традиции, непостоянен в своих чувствах.

Наконец, Эшли — из тихой сельской Аризоны, Гэтсби — из суматошного Нью-Йорка. На этой разнице делается постоянный акцент — тем самым подчеркиваются их априорная инаковость, несовместимость. Разумеется, она становится причиной разлада, так что «Дождливый день» по ходу действия превращается в щемящую историю неминуемого расставания.

А пока герои не разошлись, Эшли узнает тот самый инсайд: у Роланда Полларда творческий кризис. Его последняя, еще не вышедшая на экраны картина кажется ему провальной. С Эшли он предельно откровенен, показывает ей фильм, знакомит с коллегами — словом, интервью затягивается. А Гэтсби тем временем бродит по родным улицам, чтобы убить время. Таким образом, несостоявшийся романтический уик-энд оборачивается сентиментальным путешествием на родину, в ходе которого молодой человек встречается со своими бывшими одноклассниками, давней возлюбленной (вернее, ее подросшей сестрой), братом и остальной семьей.

Аллен реализует все тот же ретроспективный сценарий: герой вспоминает свои прошлые любовные переживания. Возврат к одним и тем же нарративным моделям — признак формульного кино, и Аллена можно обвинить в частичном самоповторе. Из примет режиссерского стиля в «Дождливом дне» остается еще нескончаемый неймдроппинг, но в фильме, к сожалению, отсутствуют какие-либо игры с формой: история рассказана линейно, без сломов четвертой стены, реконструкции мыслимых ситуаций и прыжков из одной экранной реальности в другую. Это удручает, поскольку структурная изобретательность — одна из главных привлекательных черт Аллена-драматурга, который сумел превратить ромком — казалось бы, наиболее легковесный жанр — в пространство формальных экспериментов (а также интеллектуальных бесед и постмодернистских игр — вспомним хотя бы «Энни Холл»).

Из разрозненных историй, услышанных и увиденных Эшли и Гэтсби, складывается образ города: Нью-Йорк — обиталище невротиков, оскорбленных гордецов и невыносимых снобов, место быстрых влюбленностей и мгновенных расставаний. Он рушит любые планы: недаром затягивается интервью и срываются все планы Гэтсби. Герой хочет показать девушке Нью-Йорк, но тому не требуется проводник: он сам затянет туриста в пучину абсурдных совпадений, неправдоподобных злоключений, фантастических откровений.

Многое из перечисленного перекликается с тем же «Манхэттеном», но в данном случае это не повтор, а констатация приятного факта: хоть время и движется (символическая нагрузка непрекращающегося дождя очевидна), кое-что остается неизменным — это любимый Нью-Йорк и его обитатели, которые продолжают носить твидовые пиджаки, курить сигареты с мундштуком и назначать друг другу свидания под часами в Центральном парке.