Рыцарь нашего времени

Человек, который убил Дон Кихота (The Man Who Killed Don Quixote)
Режиссер: Терри Гиллиам
В ролях: Адам Драйвер, Джонатан Прайс, Стеллан Скарсгард, Ольга Куриленко, Жуана Рибейру, Оскар Хаэнада, Джейсон Уоткинс
Страна: Испания, Бельгия, Франция, Португалия, Великобритания
2018

Название картины — своего рода дисклеймер. «Человек, который убил Дон Кихота» — не экранизация Сервантеса, а лишь фантазия на тему. Конкретнее: перенос знакомых образов в сегодняшний мир. Очевидно, что такое осовременивание меняет и событийную канву, и историко-социальный ландшафт. Но сатирическая тональность и смысловая насыщенность сохраняются.

На холм взбираются двое всадников: долговязый идальго на тощей кляче и тучный крестьянин на ослике. Сеньор гордо заявляет своему компаньону, что собирается возродить на земле золотой век рыцарства, затем пришпоривает своего коня и бросается на ветряную мельницу.

Вдруг декорации средневековой Испании отступают — отовсюду выползают операторы, гримеры и остальной съемочный персонал. Терри Гиллиам в очередной раз выдает фиктивное за действительное, и в дальнейшем он будет проделывать свой излюбленный трюк не единожды — через сны и галлюцинации. В этом отношении «Дон Кихот» — типичный фильм режиссера, созданный на стыке сознательного и бессознательного (а также комического и трагического, реального и сказочного). Увы, такая эклектика давно утратила эффект новизны, и американский режиссер лишь в очередной раз подтверждает, что давно достиг вершины своего художественного метода.

Съемками лениво руководит Тоби — инфантильный самодур, который некогда променял творческую смелость на большие гонорары. Он вечно раздражается в режиссерском кресле, скучает на званых вечерах с продюсерами и с грустным наслаждением вспоминает те времена, когда снимал свой дебютный фильм (как ни странно, тоже про Дон Кихота). Под гнетом ностальгии герой отправляется в деревеньку по соседству, где проходили съемки той картины. Там выясняется, что исполнитель главной роли взаправду уверовал, что он настоящий Дон Кихот, а Тоби — его верный оруженосец Санчо Панса. Сумасбродный старик, вооружившись бутафорскими доспехами, увлекает режиссера в путешествие.

Пересказать дальнейший сюжет — задача сложная, если не сказать безнадежная: он соткан из бесчисленных нелепых совпадений, неправдоподобных случайностей и абсурдных злоключений, что, конечно, соответствует духу романа Сервантеса. Но, увы, в этой событийной круговерти не находится места ни язвительному юмору Гиллиама, ни его визионерской изобретательности. Налицо и сценарные недоработки. На заднем плане, например, одни ходячие шаблоны: беспринципные толстосумы, елейные лизоблюды, хладнокровные прагматики. «Объем» есть лишь у центральных героев: у чудаковатого Дон Кихота, который отчаянно ищет повод для подвига и не находит его, и заразившегося его безумием Тоби.

Гиллиам выстраивает любопытный заочный диалог с Сервантесом, соглашается с ним в том, что времена Амадиса Гальского и короля Артура безвозвратно прошли, что люди безнадежно измельчали и что странствующие рыцари превратились в посмешище. Однако американский режиссер предлагает свой рецепт выживания: в мире, где царит трезвый расчет, остается только одно — быть упрямым идеалистом и благородным безумцем.

«Человек, который убил Дон Кихота» — многострадальный проект мечты Гиллиама, печально известный долгострой, задуманный двадцать пять лет назад. Съемки не раз начинались, прерывались, возобновлялись и снова прекращались. Команде мешали то тренировочные полеты ВВС, то внезапные ураганы, то поломка оборудования, то болезнь главного актера (первоначально роль Дон Кихота предназначалась Жану Рошфору, а Санчо Пансы — Джонни Деппу), то нехватка средств (все эти невзгоды подробно рассказаны в автобиографической книге «Гиллиамески» и в документальной ленте «Затерянные в Ла-Манче»). У фанатов, знакомых с мытарствами съемочной группы, «Дон Кихот» непременно вызовет приятный вздох облегчения, несмотря на что фильм оказался куда скучнее истории его создания. Остальные же испытают только сердитое недоумение, созерцая нескладную фантасмагорию с редкими шутками и блеклыми персонажами.

Рыцарь печального образа прекрасно вписывается в ряд героев Гиллиама: блаженных безумцев («Король-Рыбак»), философствующих наркоманов («Страх и ненависть в Лас-Вегасе»), мечтательных детей («Страна Приливов»), которые бегут от «уродливой», по замечанию Тоби, реальности и находят отдохновение в мире собственных фантазий. У такого эскапизма всегда была подоплека — будь то личная трагедия или бесцельность жизни, — что привносило в картину минорное настроение. В «Дон Кихоте» никакой лирики нет (разве что в финале). Впрочем, это тоже соответствует духу Сервантеса. Его хитроумный идальго говорил: «Сойти с ума, имея на то причину, — в этом нет ни заслуги, ни подвига, но совсем иное дело утратить разум, когда для этого нет никаких поводов». Терри Гиллиаму такая философия явно по душе.