Анастасия Касаткина: «Плох тот редактор, который не мечтает найти новую Роулинг»

Недавно мы выпустили лонгрид, посвященный людям, которые находятся «по ту сторону книги»: редакторам, верстальщикам, переводчикам, дизайнерам. Продолжая наш проект — исследование современного литпроцесса, публикуем интервью с Анастасией Касаткиной — главным редактором «Питердетство» и шеф-редактором направления «Творчество и популярная литература» издательства «Питер». О переходе от популярной литературы к культовым европейским комиксам и янг-эдалту, профессиональном выгорании и сложностях издания гик-литературы — в нашем разговоре.

— Анастасия, вы шеф-редактор направления «Творчество и популярная литература» издательства «Питер» и главный редактор «Питердетство». Расскажите, какие книги попадают в ваш редакционный портфель? И насколько сложно одновременно координировать два столь разных направления?

— Моя вотчина в издательстве, которое вот уже тридцать один год занимается литературой для профессионалов, прежде всего для психологов, программистов, врачей, — это редакция популярной литературы, книги для всех. Несмотря на эту концепцию, мы стараемся сохранять экспертность и сотрудничать со специалистами в разных областях. Работая над книгами для дошкольников, мы привлекаем педагогов раннего развития, логопедов, психологов, владеющих современными методиками, а для книг, ориентированных на школьников, — практикующих ученых.

В редакции «Творчество и популярная литература», или, как я ее называю, «во взрослой», несколько сегментов: книги по дизайну и рисованию (как для начинающих, так и для уже работающих в этих сферах), гик-литература, комиксы, наше новое янг-эдалт направление и DIY-литература. Принципы все те же: профессиональные переводчики, фактчекинг и научная редактура, бета-ридинг экспертами.

Как в детском направлении, так и в янг-эдалт серии у нас есть художественная литература, которую мы всегда стараемся дополнить профессиональным комментарием. Для нас важно, чтобы книги не только поднимали актуальные темы, но и имели практическую ценность для читателя и помогли ему решить сложные психологические и социальные проблемы или хотя бы предложили варианты выхода из них. Поэтому у нас есть книги для малышей о негативных эмоциях и трудных ситуациях: о посещении детского сада или поликлиники, о поездке в общественном транспорте, а для молодых взрослых — о героях и героинях с тревожным расстройством, о первой любви и проблемах с родителями, о трудностях проговаривания своих чувств и эмоций, обид. Мы стараемся сотрудничать со специалистами, которые могут дать книге некую «полезность».

Конечно, такой объем тем может показаться кашей, но на самом деле все работает по принципу «один, два — много». То есть сложно координировать работу первого подчиненного, потом — разрываться между двумя, а дальше уже просто много. Иначе говоря, сложно учиться справляться с одним направлением, а потом уже легко. В этом есть свои плюсы и минусы: с одной стороны, нет возможности погрузиться в одну область с головой, но для этого у меня есть редакторы направлений. С другой стороны, не успеваешь соскучиться. Мне это идеально подходит: я человек легко увлекающийся, эмоциональный, люблю сталкиваться с новым и неизведанным, но когда я разбираюсь и понимаю, как что-то новое для меня устроено, мне уже не так интересно, хочется попробовать что-то еще. Поэтому мне как раз подходит следить за стратегией развития и помогать редакторам со сложными задачами.

— В последние два года «Питер» активно издает комиксы и гик-литературу — как вы пришли к этому? Насколько издание комикса отличается от издания текстовой книги? Какие особенности гик-литературы нужно учитывать при работе?

— Активно — не значит много. Поскольку мы издаем экспертную литературу, то даже в гик-сегменте выбираем комиксы и графические романы признанных классиков. В России было довольно много мейнстримовых проектов: DC, Marvel, манга — а вот ниша европейского комикса оставалась свободной.

Начали мы с BD-комикса (BD — аббревиатура от Bandes dessinees, буквально в переводе с фр. «нарисованные полосы»; так называют комиксы, изначально созданные для читателей из Франции и Бельгии. — прим. ред.) «Сквозь снег», который уже дважды был экранизирован, потом перевели лучший, на мой взгляд, антивоенный комикс XX века «В окопах» Жака Тарди, а теперь дошли до мало кому известных в России аргентинских авторов.

И если издание комиксов не очень похоже на работу с текстовой книгой, то на издание детской иллюстрированной литературы — вполне! В случае и с той, и с другой переводчику нельзя расслабляться, несмотря на то, что малый объем может к этому склонить. И в комиксах, и в детских книгах пространство для текста часто ограничено, а количество знаков в русском переводе обычно больше, чем в оригинале, и это делает верстку сложнее, чем кажется на первый взгляд, и сближает комикс и детскую книгу. Также качество печати одинаково важно при издании и того и другого видов книг.

Литература, связанная с игровой индустрией, была делом случая и началась с книжного рынка Японии: я подбирала книги в редакционный портфель, и мне трудно было пройти мимо японского геймдизайнера, сценариста и продюсера Хидео Кодзимы. Однако покупка прав на его мемуары напомнила мне сражение с финальным боссом в какой-нибудь видеоигре: на поиск правообладателя и ожидание ответа ушли месяцы. В таких случаях на помощь приходит мой характер: когда мне кто-то говорит, что уже ничего нельзя сделать, меня одолевает злость на себя — как так, я потратила на это кучу времени, а результата нет. И тогда появляются самые неожиданные решения. Например, в случае с Кодзимой я просто села угадывать его почту и... угадала. Спустя полгода у меня были права, а спустя еще полтора — несколько книг в портфеле гик-направления.

Надо сказать, что в плане ответственности перед читателем — это один из самых требовательных сегментов. Информацию нужно всегда проверять, привлекая как можно больше специалистов и консультантов, чьим мнениям и работе доверяет аудитория. Поэтому тут не обойтись без трех корректур и хорошего фактчекинга, как бы прекрасно вы ни разбирались в теме. Наверное, из всех моих сегментов читатели гик-литературы — самые строгие и взыскательные перфекционисты.

— Какие сложности и подводные камни есть в работе книгоиздателя?

— В книгоиздании очень много подводных камней, ведь то, с чем ты работаешь, — неосязаемый предмет. Например, мне как главреду, который нанимает сотрудников, в какой-то момент стало понятно, что я могу обучить человека издательским терминам и процессу, могу объяснить маркетинговую и коммерческую составляющие, но, к сожалению, умению отличить хороший текст от плохого научить невозможно. Для этого человек должен часть своей жизни посвятить чтению хороших текстов.

Недавно, когда я делала курс по редактуре для школьников, я в очередной раз поняла: очень трудно объяснять то, что делаешь не задумываясь. Это как если ты катаешься на велосипеде много лет, а теперь тебя просят написать инструкцию, как ты это делаешь. Но при этом на велосипеде по факту можно ехать только одним способом, а в редактуре так не получится. Вдобавок редактура — это история про опыт и бэкграунд, в том числе жизненный: ты много раз делаешь одно и то же, у тебя есть шестилетний багаж непрерывного чтения больших объемов текста и обработки информации. А тут надо дать какие-то лайфхаки и алгоритмы людям, которые только начинают свой путь.

Но мне очень нравится популяризировать сферу книгоиздания, поэтому я старалась сделать курс, который представил бы нашу работу как крутую и актуальную. Поэтому я привожу много примеров из современной литературы, близкой школьникам: комиксов, гик-литературы, янг-эдалта. Предлагаю отредактировать тексты о сериалах «Нетфликса» или правильно написать имена k-pop айдолов. И если после прохождения курса хоть один школьник пойдет учиться на книгоиздателя, я буду невероятно счастлива.

— Были ли в вашей жизни моменты, когда вам хотелось полностью сменить деятельность?

— Может, я очень счастливый человек (или просто с крепкой психикой), но у меня таких ужасных моментов, в которые хотелось бы полностью сменить деятельность, не было. Я вообще человек с настойчивым и уверенным целеполаганием. Мне хотелось стать редактором с восьмого класса, я еще своим одноклассникам говорила, что буду именно редактором. Потом, кстати, что удивительно, я забыла об этом, и меня побросало: хотела быть то журналистом, то еще кем-то... А потом сама вернулась к мысли, что хочу делать книги. Года три назад мои одноклассники сказали: «Настя, вот мы до сих пор тобой восхищаемся. Ты хотела стать редактором — и стала».

Если раньше я больше работала с рукописями, то теперь занимаюсь стратегией, коммерческой составляющей, работой с партнерами, организую издательский процесс. Сейчас мне это интереснее.

Но, на мой взгляд, в эту сферу надо идти, если хочешь делать просто много хороших, достойных книг, которые найдут своего читателя. Тогда моменты, когда полностью хочется сменить деятельность, не наступят.

— Одни из главных проблем книгоиздания сейчас — дефицит бумаги и то, что некоторые зарубежные авторы и издательства отзывают права. Столкнулись ли вы с этим? Как на вас повлияла текущая ситуация — может быть, приходится отказываться от одних направлений и искать другие?

— Конечно, мы тоже с этим столкнулись. Сначала пришлось подстроиться под новый режим выхода новинок: если раньше мы получали практически любую книгу спустя месяц после сдачи в типографию, то теперь не раньше, чем через три месяца. Это напомнило мне, даже спустя шесть лет в индустрии, как важно получать осязаемые результаты своей работы.

От ситуации с бумагой пострадали в первую очередь издательства и направления, работающие с листовой и полноцветной печатью, а в нашем издательстве — это прежде всего книги моих направлений. С отзыванием прав я не столкнулась, но с тем, что старые партнеры не заключают договоры на новые книги даже давно издаваемой серии, — да. Пока все не так плохо: у нас есть запас купленных прав и иностранных макетов, в «Питердетство» 70% новинок в году составляют издания русских авторов. А в будущем мы хотим делать больше текстовых книг для детей, чтобы быть готовыми к плохому сценарию с бумагой. Во «взрослых» направлениях мы сильнее зависим от лицензий, но все же ищем новые рынки и переориентируемся на российских авторов. Вот сейчас, кстати, у нас объявлен опен-колл в направлении янг-эдалт литературы.

— Бывает ли такое, что какая-то рукопись вам нравится как читателю, но как редактор вы понимаете, что она не подходит? Что вы делаете в таких случаях?

— Конечно, бывает. Рукопись может мне очень понравиться, но все же не подходить издательству или конкретной редакции. Очень важно уметь отделять себя-профессионала от себя-читателя.

Или бывает даже, читаешь рукопись и думаешь: «В целом неплохой текст, но в другом издательстве у него будет больше шансов на успех». Тогда мы либо сами пишем коллегам: «Вот, смотри, какую замечательную рукопись прислали. Мне кажется, вам она подойдет больше» — либо чистосердечно отвечаем авторам: «У вас замечательная рукопись, но нам кажется, что ее лучше отправить в такое-то издательство».

— А есть ли у коллег-издателей книги, которые вы хотели бы выпустить сами?

— Вообще есть много книг, которые очень хотелось бы издать, но коллеги оказались проворнее, убедительнее или богаче :) И вообще, плох тот редактор, который не мечтает найти новую Роулинг или Сэлинджера, в общем, автора, книги которого изменят сознание целого поколения. Но если серьезно, я начала относиться к этому стоически: мы плаваем в огромном, безбрежном океане человеческой мысли, и его ресурс неисчерпаем, рыбы в нем хватит на всех, так что та, которая обязана стать твоей, твоей и будет.

— Правда ли, что редактор любит все книги, которыми занимается, или работа и вкусы все-таки расходятся?

— Как можно не любить книги, каждая из которых может изменить жизнь хотя бы одного человека? Это же волшебство. Поэтому я люблю каждый проект, который выбрал меня. Знаете, я ужасный трудоголик. Трудоголики любят свое дело и очень не любят, когда к работе не относятся серьезно.Того же — внимательного и серьезного отношения к делу — я требую от редакторов.

— Успеваете ли вы читать для себя — и хочется ли вообще? Если да, то какие книги вы любите?

— Трудно читать по вечерам, когда ты весь день и так читал и обсуждал десятки книг... Я редко читаю для себя по будням, а вот по праздникам, по выходным и в отпуске — очень люблю! Выключаю телефон или еду в место, где нет связи, как, например, на даче у бабушки под Ижевском, — и читаю. Можно решить, что у меня, кстати, чудовищный вкус: я люблю сёдзе-мангу, бульварные романы, мемуары и письма писателей и художников, а когда приезжаю в места детства — классику! Вот для дачи уже отложила «Онегина»!

— Происходило ли что-то смешное за время вашей работы с авторами? Расскажите о каких-то интересных случаях, связанных с вашей профессией.

— Смешного и правда происходит много. Мы, например, как-то с автором не знали, какую новогоднюю книжку для детей сделать. Очень долго думали — нам нужен был веселый, характерный персонаж, хотелось чего-то такого не про чудо, магию и такие «охи-вздохи», а немножко хулиганства. Автор была подписана на меня в соцсетях, и в какой-то момент сказала: «Ну, все любят котиков, будем делать книжку о вашем коте».

В итоге мы сделали книгу, в которой все события рассказаны от лица кота, называется она «Книга-котострофа. Кот и Новый год!». Очень забавно было отправлять художнице фотографии и видео кота, чтобы она рисовала его с натуры. Потом мы делали фотосессию кота с книгой, нанимали котофотографа, а компания «Ленигрушка» сделала с моим котом елочную игрушку, ее мы тоже фотографировали. Так кот редактора стал лицом рекламной кампании целой книги и получил вознаграждение за работу.

— Что планируете издавать в этом году, какие новые направления открывать?

— В «детской» редакции у нас добавится художественных книг, в том числе для мальчиков младшего школьного возраста и детей среднего школьного возраста. А во «взрослой», как я сказала, у нас планируется хороший пул янг-эдалт литературы, причем как нон-фикшена от таких же «молодых взрослых» авторов, так и комиксов и художественных релизов.

Сейчас мы ждем из типографии итальянский комикс «Карусель»: это десять трогательных историй о проблемах ребят шестнадцати-восемнадцати лет, а «взрослая» редакция пыхтит над версткой огромного труда Барри Виндзора-Смита «Монстры», над которым он работал тридцать пять лет. На первый взгляд это история о монстре, созданном в секретной лаборатории по указу правительства, но по факту — книга о жестокости и боли нескольких поколений людей, страдающих от последствий Второй мировой войны. Комикс уже заявлен в трех номинациях премии Айснера этого года.

Также у нас добавится милашного рукоделия, и вязания, и вышивки. Еще мы работаем над новинками серии «Рисование и дизайн» — там есть кавайное рисование аниме-персонажей, с которым справлюсь, кажется, даже я. А есть хардкорная книга по анатомии, сейчас она в научной редактуре у Александра Рыжкина, который, кажется, стал российской рок-звездой в теме пластической анатомии.

Вообще этот год мне очень нравится в плане релизов, про каждую книгу я готова говорить часами — с комиксами, например, так и получается: практически каждую неделю я делаю презентации, читаю лекции, даю комментарии. Мне кажется, у нас очень крутая и ответственная индустрия, которая требует постоянной популяризации и рассказа о себе: мы молодые, у нас горят глаза, нам нужны книги и хорошая литература — и она есть и будет.

Фото на обложке: Дарья Избаш
Фото с котом: Виктория Мордачева