По ту сторону книги:

Авторы: Дарья Карпенко, Елизавета Табатчикова, Мария Сафонова, Елизавета Гейко, Александра Печникова, Анастасия Бородавина, Софья Михненко, София Толстова, Валерия Царькова, Ксения Артемьева, Полина Кучерова, Дмитрий Тумаков

Существует мнение, что сделать книгу легко. Написал текст, нажал кнопку «Сверстать», отправил в типографию — и вот уже на столе автора лежит готовая книжка. На самом деле книгоиздание — медленный процесс, а за созданием одной книги стоит множество людей, участие которых часто остается за кадром.

Мы решили разобраться в том, как все устроено на самом деле, и обратились к экспертам. О своей работе, подводных камнях и профессиональных челленджах рассказали редакторы, верстальщики и все те, кто помогает каждой книге найти своего читателя.

Этот лонгрид, сделанный совместными усилиями команды «Прочтения» и студентов образовательного центра «Сириус», — лишь начальная точка нашего путешествия по миру современного книгоиздания.

 
МИФЫ

Мы нередко верим необоснованным фактам и домыслам об издании книг. Давайте рассмотрим их подробнее.

 Издать свою книгу невозможно 

 Хочешь сделать хорошо — сделай сам 

 Все авторы найдены 

Шанс быть изданным и правда не велик, но нельзя исключать эту возможность. Если текст действительно хорош— унего есть надежда на будущее. Мнение, что при отправке книги с готовым дизайном шансы на ее одобрение вырастут, ошибочно. Издательства оценивают качество текста и выполнять их работу не нужно. Бытует мнение, что издатели не ищут новых писателей. На самом же деле на своих сайтах они часто пишут о поиске талантов и о взаимовыгодном сотрудничестве.
 Грамотность вторична   Текст будет украден   Издали одну книгу — издадут и остальные 
Все ошибки, конечно, исправит корректор, но перед этим материал должен быть принят к публикации главным редактором. Если он встретит множество ошибок, то, вероятнее всего, книга не будет прочитана до конца. Многие авторы при отправке текста в издание опасаются плагиата. Популярным издательствам экономически невыгодно воровать тексты писателей, ведь это плохо скажется на их имидже. Есть мнение, что издание первой книги автоматически обеспечит и последующие публикации, но это совсем не так. Решающую роль играют качество текста и продажи.


Попробуем разобраться с каждым этапом книгоиздания, поговорив с людьми, которые живут этим делом.

 
Главный редактор

«Издательский бизнес не страхуется, ведь наш продукт — это что-то намного более непредсказуемое, чем хлеб или молоко».

 
Анастасия Касаткина
Главный редактор «Питердетство», руководитель направления «Популярная литература» издательства «Питер»

Стоит начать с того, что я занимаюсь нон-фикшен литературой любого направления: и детской, и взрослой. В современном мире есть много инструментов, упрощающих отбор книг. Если мы говорим о зарубежной книге, то можем, например, ознакомиться с ее рейтингом на Amazon или других сайтах: посмотреть отзывы, изучить автора. Он уже издавался в России? Есть ли его книги на рынке? Хорошо они продавались или плохо? 

Но даже если все показатели кричат об успехе, это не стопроцентная гарантия удачных продаж. Бывает и так, что книга на языке оригинала — бестселлер, но перевод очень плохо продается. Так сложно оценима единица нашего рынка — рукопись, поэтому издательский бизнес не страхуется, ведь наш продукт — это что-то намного более непредсказуемое, чем хлеб или молоко. Мы сами не всегда уверены, что получим на выходе именно то, о чем договаривались с автором. Может быть лучше, может быть по-другому. А так не бывает с кофе, хлебом или яблоками. Если мы покупаем яблоки и договариваемся о яблоках — мы и получим яблоки.

 
Ответ на вопрос, каждый ли текст заслуживает право на жизнь и как быть с плохими, не совсем очевиден, а главное, субъективен: плохой текст для одного издательства может быть хорошим для другого, а неудачную рукопись может прислать и твой постоянный автор.

Наши основные критерии оценки качества текста — это соответствие тематике и запросу нашей читательской аудитории, экспертность автора и актуальность темы.

Экспертность в широком смысле слова. Если мы говорим о художественном произведении, то это значит, что текст должен быть хорошо написан с точки зрения языка и сюжета. Если мы говорим о сказке для детей с терапевтическим эффектом, очень важно, чтобы автор сам понимал психологию и особенности развития ребенка определенного возраста. То же касается книг по психологии и о здоровье.

Актуальность важна в смысле времени: в любом сегменте всегда есть темы, которые находятся на пике популярности, и есть те, что, наоборот, перестали быть интересными. 

В издании книги много неочевидных процессов: предложение книги автором и передача текста в верстку — это еще не все. Между этими этапами самое сложное — получить рукопись от автора, нередко приходится использовать разные хитрости и уловки. Способов много. Некоторым ты пишешь практически ежедневно, напоминая о себе. У меня есть, например, автор, которому я раз в неделю пишу: «Добрый день, это ваш вредный редактор». Иногда приезжаешь к автору в другой город, потому что это единственный шанс получить от него небольшое интервью, которого не хватает для завершения рукописи. У нас есть и пожилые авторы, по-прежнему пишущие книги от руки, к ним с определенной периодичностью ходят курьеры, чтобы забирать текст по отдельным главам: авторы знают, что курьер все равно придет и ничего не отдать ему будет неудобно, поэтому работа получается регулярная. 

Вообще, если прочитать переписки редакторов XIX века со своими авторами — хотя бы Некрасова и Достоевского, — то там те же проблемы и те же смешные уговоры сдать рукопись: редактору приходится быть не только специалистом в своей сфере, но и психологом, даже другом, родственником — всем вместе, ведь иногда автор не может закончить не потому, что у него нет времени или он не хочет, а потому что включается синдром самозванца.

По сравнению с получением финальной версии рукописи, все остальные этапы подготовки книги кажутся намного проще, ведь в дело вступает твоя команда.

 
Дмитрий Яковлев
Директор и главный редактор комиксного издательства «Бумкнига»

Я не работал с текстовыми книжками, но думаю, что стадии издания комикса и не-комикса примерно одинаковые. Все начинается с выбора произведения — переводного или на языке оригинала. Если речь идет о переводной книжке, то сначала подбираешь переводчика, взаимодействуешь с ним, а уже потом редактируешь. Надо сказать, что перевод комикса — это не то же самое, что перевод текстового литературного произведения. И верстка комикса — это совершенно не верстка текста: в комиксе ты работаешь с изображениями, там совершенно другие технические требования, пространство для текста ограничено. 

Сегодня комиксы в России — самый быстрорастущий сегмент книжного рынка. За последние пять лет стереотип, что комиксы — это для детей, почти исчез. Наша главная задача — показать, что комиксы могут быть для всех, а не только для детей, как довольно долго считалось. В современных графических романах часто поднимаются очень взрослые темы, в том числе остросоциальные. 

Иногда наступают моменты, когда хочется сказать: «Все, больше никаких комиксов». Раза два или три точно у меня такое было, но все это так или иначе связано с экономическими сложностями. Один из решающих моментов был в 2014 году, когда рубль упал очень сильно, и тогда я себе дал слово: попробую еще один год и если ничего не получится, то все, пора заканчивать. Но этот год оказался успешным и после этого мы как издательство стали более независимыми с финансовой точки зрения.

В нашей работе бывают и казусы. Например, когда допускаешь ошибки на обложках, пишешь слово через букву Э, а на титульном листе стоит буква Е. Или когда указываешь вместо 2018 — 2008 или 2017 вместо 2007. Самый печальный случай — когда мы готовили книжку, не успели ее опубликовать в срок и у нас отозвали права. Есть такой момент: когда покупаешь права, в договорах всегда прописывается срок публикации книги. Обычно это 18 месяцев. Если не издаешь книгу, то у правообладателя есть возможность отозвать права.

 
Наталья Абрамова
Главный редактор «Издательства Сергея Бузукина»

В работе редактора для меня важно то, что ты стоишь у самого начала проекта, от тебя лично зависит, какой будет книга, с кем ты разделишь труд, кого позовешь на помощь, насколько грамотно организуешь работу. Важно работать с заказчиком — понимать, что он хочет, профессионально корректировать запрос. Интересно коммуницировать с новыми людьми — партнерами по работе: библиотекарями, сотрудниками музеев и архивов, частными коллекционерами, типографщиками, писателями, художниками и многими другими. Ценно, что издательский мир широк: регулярно возникают вопросы, требующие оригинальных и оптимальных решений. Ценно, что со временем в издательстве собирается команда профессионалов, с которыми ты говоришь на одном языке и занимаешься одним делом.

Иногда редакторские задачи — это вызов. Работа над серией «Из коллекций казанских библиофилов» — собранием старинных текстов об истории и этнографии Казанского края — потребовала детальной проработки всего проекта. Да, в качестве основы мы берем текст оригинальных статей, казалось бы — сканируй и печатай. Но в реальности, если обратить внимание на качество текста наших изданий, на оформление текстового блока, самой книги, всей серии — видно, что проведена колоссальная работа над дизайном и разработкой технологии воспроизведения текстов. Цель наших изданий — представить читателю удобочитаемый вариант старой книги. Оригиналы, как правило, недоступны: не все есть в библиотеках, не всегда их выдают в читальный зал. Книги ветхие, бывают утраты частей текста и целых страниц. Часто при чтении старых книг читатель сталкивается и с аллергией на книжную пыль, чего нет с новыми изданиями.

 
Редакторская работа над изданием всегда первична. Здесь я говорю не о литературном редактировании, но об общем видении и ведении проекта. Редактор определяет, что будет включено в книгу помимо воспроизводимого оригинала.

Это и вводные статьи, и предисловия, и дополнительные материалы, которые могут быть полезны читателю для погружения в среду, для понимания времени, когда было написано произведение, и ценности книги. Для наших книг мы подбирали портреты авторов, изданные в то же время, когда были напечатаны их книги, биографии, воспоминания современников. Для некоторых изданий искали и заказывали недостающие фрагменты — карты, утраченные страницы и тому подобное. В процессе поисков обнаруживались интересные публикации, сопровождавшие появление книг, их мы тоже включали в издание.

Иногда из имеющихся материалов мы собирали уникальные издания, яркий пример — книга о событиях Гражданской войны в Казани в 1918 году. Книга фактически состоит из двух частей: взгляд на события со стороны «красных», и со стороны «белых». В качестве двойных форзацев мы использовали сканы реальных газет того времени, выпускаемых двумя сторонами. Впервые была переведена на русский язык книга участника событий со стороны «белых» — польского автора Карла Терингла, командовавшего ротой белочехов. 

Сам процесс работы над книжным блоком технически состоит из:

  • сканирования оригиналов (графические элементы и иллюстрации сканируются с высоким разрешением) и обработки изображений для корректорской сверки и отдельно для работы верстальщика;
  • распознавания (в редком случае — набора) текста;
  • верстки макета;
  • сверки, корректуры и внесения правок (корректура проводится тройная);
  • оформления титула, введения, технических страниц с выпускными и выходными данными;
  • подготовки макета к печати для конкретной типографии.

На самом деле тексты в старой орфографии не слишком сложные для чтения, нужен небольшой опыт. Воспроизводим мы чаще всего издания XIX — начала XX века, речевых оборотов, требующих пояснений для читателя, встречается немного. Со сложностями здесь сталкивается больше корректор: после вычитки текста в старой орфографии сложно переключаться на современные тексты. 

Реальная сложность у нас возникла при воспроизведении текстов XVIII века: в современных шрифтах даже при наличии символов дореволюционной орфографии начертание некоторых букв существенно отличалось. Для более корректного воспроизведения первоисточника нам пришлось заказать разработчикам шрифтов дополнительные символы к рабочему шрифту. Получилось отлично.

 
Переводчик

«Переводчик должен обладать двумя качествами — перфекционизмом и умением вовремя остановиться»

 
Екатерина Кобзарь
Переводчик с японского языка

Я люблю работу переводчика за свободный график, за отсутствие начальства и рутины и за удовольствие от выполненного перевода. Мне нравится смотреть на полку, где стоят книги, которые перевела я.

Сложнее всего переводить цитаты, песни и стихи. Я перевожу литературу с японского языка на русский, а японские авторы любят цитировать англоязычных философов, поэтов и даже певцов. При этом они часто цитируют их по памяти, повторно искажая смысл уже потрепанной переводом с английского на японский фразы. Моя же задача состоит в том, чтобы сначала постараться отыскать эту фразу на языке оригинала и, далее, если это оказалось возможным, найти устоявшийся перевод на русском, если он существует. Если нет, то я балансирую между английским оригиналом и японским переводом, чтобы максимально точно передать смысл на русский. Со стихами и песнями так же.

На мой взгляд, переводчик должен обладать двумя качествами — перфекционизмом и умением вовремя остановиться. Перфекционизм — чтобы максимально точно передать средствами родного языка то, что хотел сказать автор. Умение вовремя остановиться очень пригождается, когда перфекционизм начинает губить сроки работы и превращает творческий процесс перевода в бесконечное горевание над его несовершенством.

 
Редактор

«И придумал бог слово. И слово было с ошибкой. И придумал бог редактора».

 
Ирина Рожнова
Ведущий редактор молодежной прозы Young Adult, издательство «АСТ»

Как-то раз я посчитала, что у меня тринадцать обязанностей. Могу точно сказать: если вы хотите работать редактором, это нужно любить. Без любви быстро выгорите. Я получаю удовольствие от своей работы, а то, что редактор обычно «остается в тени», меня не смущает. Если захочу стать известной, напишу книгу сама! 

Первый этап работы над книгой — ознакомиться с ее кратким содержанием, изучить информацию об авторе, а потом понять, насколько интересна тема читателям. Для этого ведущие редакторы анализируют цифры — продажи похожих проектов. Парадокс: я сама плохо разбиралась в математике до тех пор, пока не стала ведущим редактором.

 
Конечно, как ведущий редактор я иногда сталкиваюсь со сложностями. Редакторы постоянно коммуницируют со множеством людей. Это не всегда комфортное общение, все люди разные. Приходится даже где-то быть психотерапевтом.

Еще одна сложность — сроки сдачи проекта. В месяц один редактор может вести по 4–6 проектов одновременно. Порой страдает качество, но ведь ничего идеального не бывает. Даже в относительно спокойное для книгоиздания советское время книги выходили с ошибками.

На сегодняшний день есть еще одна проблема — подорожание книг. Не совсем ясно, что ждет сферу в целом, но, сколько я себя помню, всегда и везде в издательских кругах обсуждалось, что книжная отрасль «умирающая». Восемь лет работаю, а она все еще жива, просто трансформируется. Нужно быть готовым к трансформациям каждый день. Не всем это дается легко. 

Но справляться с этими сложностями помогает любовь к делу... а еще смех! Мы много смеемся над какими-то не очень удачными местами в переводах (особенно над переводами постельных сцен), над какими-то смешными моментами в авторских текстах. У одного моего автора во время описания милейшей сцены из-под одеяла вдруг выглянул кусочек ноги. Она, конечно, имела в виду, что из-под одеяла выглядывала просто нога, но в таком контексте получался какой-то Стивен Кинг.

 
Арина Ерешко
Ведущий редактор направления «Творчество и популярная литература» издательства «Питер», редактор «Прочтения»

Как ведущий редактор я координирую процесс создания книги после того, как мне передают текст в работу. Ищу (сама или с помощью коллег) переводчика, если это переводная книга, редактирую (или отдаю внештатным редакторам) текст, согласовываю правки с автором или переводчиком, готовлю текст к верстке. Затем уже начинается непосредственно верстка, делаются корректуры — все это я тоже проверяю. Самое главное — внимательно просмотреть книгу перед сдачей в типографию. Иногда я помогаю разрабатывать макет книги, составлять техзадания на иллюстрации (если они есть) и обложки, придумывать план продвижения книги. 

Сейчас в книгоиздания появился новый тренд — на обложку (преимущественно художественной литературы) выносят не только автора, название и лого издательства, но и переводчика, и во многих случаях это становится своеобразным знаком качества. Я, конечно, жду момента (и делаю все возможное для его приближения), когда имя редактора книги тоже станет таким гарантом: и потому, что в особенно запущенных случаях редактор иногда делает для книги больше, чем автор, и потому, что талантливых редакторов, которые помогут писателю «докрутить» текст до нужной громкости и правильного звучания, должен знать весь мир, а не горсточка счастливцев.

Сложно сказать, кажется ли мне иногда, что отредактировать книгу сложнее, чем написать, — потому что это принципиально разные процессы. Каждый писатель всегда и сам себе редактор — но в обратную сторону это не работает, особенно если говорить про художественную литературу. Конечно, бывают тексты, которые проще буквально переписать, чем отредактировать, но в любом случае ты работаешь с уже существующим костяком, идеей. Это просто слишком разные процессы, к которым и подходишь по-разному.

 
Мне кажется, бич редакторов, переводчиков, писателей и иже с ними один, и имя ему — обесценивание.

Ну что там уметь — буковки переставить, сделать из текста книгу, написать гениальный роман, передать непередаваемую игру слов (подчеркните нужное), с этим и ворд справится! Или чей-нибудь внук Вася, который еще и рисует не хуже Кандинского. Конечно, такие рассуждения слышишь не от коллег — но примерно от тех же людей, которым и Малевич не художник, и Хлебников не поэт. Потом эти же люди кричат: «Куда смотрел редактор?!» — когда им не нравится текст, и можно десять раз объяснить, что иногда авторская воля — это авторская воля, редактор тут повлиять не может или пытался, но не смог... Но толку-то? 

Мысли о смене профессии тоже были — когда началась пандемия, я стала фрилансить и поняла, что часто оплата работы этой самой работе не соответствует. Однажды мне предложили корректуру по ставке 300 рублей за авторский лист (40 тысяч знаков!), Карл! Что самое страшное, я согласилась, но больше — никогда. Собственно, из-за этого год назад я пошла на курсы по графическому дизайну: если что, картинки универсальнее текста.

В работе редактора много смешного, но оно всегда разное: либо так плохо, что даже хорошо, либо редактируешь книжку по гимнастике для пожилых, проверяешь упражнения на себе и понимаешь, что случайно потянула плечо (вот так и начинают делать зарядку).

Нельзя забывать и о профдеформации — бывает и такое, что пытаешься читать книгу для себя, но поневоле прикидываешь, а как бы отредактировала ты. Из-за этого я не смогла прочитать одну книгу, хотя очень этого хотела, потому что мне совсем не понравился язык переводчика, и я все время думала о том, как можно было бы сказать здесь, поправить там, а вот так зачем вообще сделали... Разумеется, нельзя забывать про вкусовщину — разным людям заходят разные тексты, не всегда дело в несовершенствах книги. К счастью, я просто научилась бросать книги, которые мне не нравятся, и не мучиться — очень душеспасительный навык, рекомендую.

 
Екатерина Зуева
Редактор книг, выпускница факультета зарубежной филологии РГУ им. Канта

Редактировать книги я начала еще в студенческие годы, когда училась на факультете лингвистики. Моя мама написала учебник с авторской методикой, а я помогала ей оцифровывать текст, и в ходе этого процесса осознала, что как молодой специалист могу существенно помочь с текстовым оформлением и повлиять на содержание. Поделиться знаниями, добавить актуальных примеров. 

Процесс работы зависит от того, над какой литературой я работаю. Как правило, если мы работаем над художественной, то я получаю уже готовую рукопись. Проверяю героев на соответствие стилистике образа и речи. Ищу исторические ляпы, добиваюсь нужных настроений. Иногда необходимо полностью переработать образ. 

Если речь идет о нон-фикшене, то здесь еще до написания книги необходимо проработать маркетинговую стратегию. Понять, какая целевая аудитория, определиться с подачей информации. Это совсем разные процессы. 

В том, чтобы разделять работу и личный интерес к книге, нет никаких трудностей. Потому что сначала я выполняю работу. Сосредотачиваюсь на задачах, работаю с каждым элементом отдельно. А личный интерес наступает уже после издания. Я просто сажусь и с удовольствием читаю книгу, как будто я к ней не имею никакого отношения... Как простой читатель...

К тому, что редактор часто «остается в тени автора книги», я отношусь положительно. Я занимаюсь не только редактурой, но и копирайтингом. То есть помогаю не только авторам писать книги, но и блогерам интересно рассказывать свои истории в социальных сетях. Моя ценность именно в том, что я не стою между автором и читателем. Для меня это сродни работе переводчика. Если текст написан так, что между автором и читателем возникает понимание, доверие... значит, моя работа сделана хорошо. 
Мне все-таки интереснее снискать славу как автору, а не как редактору. Правда, моя личная книга еще не написана. Ждет своего часа. 

Конечно, бывают и моменты, когда редактура кажется труднее самого написания книги. Ведь не все авторы — филологи. Некоторые учились самостоятельно. Бывает блистательный сюжет, но язык повествования нуждается в сильной корректировке. Тогда приходится буквально переписывать главы.

 
Работа редактора требует дисциплины и полного погружения, занимает огромное количество времени.

Бывает, что нам нужно согласовать много этапов перед изданием, и в этом отдельная трудность. Иногда у книги есть и заказчик, и автор. И это разные люди. Приходится дорабатывать тексты несколько раз. Иногда создается блистательный синопсис, а вот со сценарием приходится возиться всей команде. 

Один из самых забавных случаев в моей редакторской практике связан с автором Евгением Фоменко и его книгой «Арт-Хаос». Как-то за чаем я рассказала ему о том, как однажды потерялась в Страсбурге, но нашла музей современного искусства и там дождалась свою туристическую группу. И о культурном шоке, связанном с экспонатами. А потом с удивлением обнаружила эту историю в самом романе. Только уже под другим соусом...

 
Иллюстратор

«Конечно, для того, чтобы творить, нужно очень любить свое дело. Любовь к нему закладывается еще где-то в юношестве».

 
Тамара Мартынова
Иллюстратор, комиксист

Сейчас очень распространена работа именно в диджитале. Зачастую диджитал быстрее и выгоднее: можно вносить правки практически на любом этапе работы, имитировать традиционные материалы и многое другое. Но я сама 50% (если не больше) проектов делаю традиционными материалами, все-таки есть в этом какая-то особая изюминка, элемент естественности и непредсказуемости.

Один из самых важных этапов работы — взаимодействие с заказчиком. Я всегда прошу связать меня с автором, диалог напрямую гораздо результативнее. Можно попросить дополнительное описание героя, какие-нибудь референсы, если внешность персонажа ассоциируется у его создателя с конкретным человеком.

Трудности чаще всего связаны с финансовым вопросом. Иногда происходит так, что количество правок и время работы над проектом совершенно не пропорциональны оплате, — вот тогда становится очень сложно, хочется все бросить. Часть проблем как раз вызвана «недооцениванием» профессии. Но есть и другие, более обидные вещи. Например, отказ от работы перед самым ее завершением. Последний раз это произошло с иностранной писательницей, которая поставила нас с редактором в тупик, заявив, что мои иллюстрации не соответствуют ее представлениям — речь шла о цвете кожи героев... В таких ситуациях я обычно стараюсь понять, как решить эту проблему с наименьшими «телодвижениями» — можно ли исправить иллюстрацию, дорисовав, отредактировав, подкрасив. Если это устраивает обе стороны — корректирую.

Очень важное для иллюстратора качество — так называемая насмотренность. Нужно знать, что сейчас набирает популярность, что нравится и что не нравится. И, конечно, очень важно понимать иллюстрацию прошлого: в каждой эпохе можно найти настоящие сокровища. Полезно собирать понравившееся на доски в Pinterest — никогда не знаешь, на какие идеи наведет такой интернет-серфинг.

 
Елена Малкина
Иллюстратор

Сегодня многие иллюстраторы используют возможности цифровой иллюстрации. Даже если рисунок сделан традиционным способом, его дорабатывают на компьютере. Мне больше всего нравится использование обеих техник одновременно. Это расширяет возможности готовой работы и значительно облегчает взаимодействие с заказчиком. Намного проще изменить цвет и размер детали в диджитал, чем в работе выполненной, например, акварелью.

Пожалуй, самый важный вопрос при обсуждении иллюстрации с заказчиком — для кого эта иллюстрация. От этого зависит техника, ракурс, акценты работы, ее психологическое наполнение.

 
Я очень бережно отношусь к тексту и замыслу автора и предпочитаю не браться за иллюстрацию, если не чувствую или не разделяю ценности, вложенные в то или иное произведение. Мне это дает возможность не насиловать себя, а заказчику — не терять время.

Трудности, конечно, были — особенно в начале пути, когда я не умела говорить «нет» и бралась за любой заказ. Помню, я делала пробные иллюстрации в издательство для книжки «Необыкновенные приключения Карика и Вали». Мне отказали, объяснив это тем, что, на их взгляд, дети «не совсем как бы русские». Я до сих пор улыбаюсь, когда вспоминаю эту формулировку, но тогда мне было очень обидно, потому что детей я рисовала с соседских, дачных, совершенно обыкновенных для средней полосы России детей. 

Безусловно меня восхищают работы многих талантливых художников и иллюстраторов, они подталкивают пробовать новый материал и инструменты. Например, я не никогда не рассматривала для себя масляную пастель, пока не увидела, как один художник ею работает. Для меня это было целое открытие, что так вообще можно. И я попробовала. Но меня настораживают художники, перенимающие и просто копирующие популярную технику, цветовые сочетания, сюжеты, ничем своим это все не обогащая. Это уже не поиск вдохновения, а заимствование и использование чужого ресурса в своих целях.

Когда я работаю с книгой, я всегда читаю ее полностью. Это важно для создания психологического образа персонажа, для создания достоверной атмосферы. Невозможно написать портрет человека, если тебе про него в нескольких словах рассказал сосед. С ним (с человеком, не с соседом), нужно поговорить, кофе выпить, прогуляться. Так же и с книгой. Я много читаю своим детям, но с картинками, бывает, не везет. Не понимаю, как можно рисовать условную Катю в желтом платье, если в рассказе она в синем комбинезоне.

 
Дизайнер

«Дизайн — средство коммуникации, сообщение, которое должно дойти до адресата. В то же время дизайн — это искусство, а дизайнер — творец, имеющий власть над своим материалом».

 
Катя Тинмей
Книжный дизайнер, сотрудничает с «Эксмо», «МИФ», LikeBook, Inspiria и Fanzon

Работа дизайнера (особенно дизайнера обложки) обычно строится по трем сценариям:

1) Автор/редактор четко представляет, что он хочет видеть, дизайнер это понимает и реализует.

2) Ни редактор, ни автор ничего не знают и хотят, чтобы дизайнер сам придумал, как передать метафору книги (и для этого он обращается к аннотации).

3) Концепция дизайнера, даже если создана вместе с редактором, отвергается в «высших инстанциях» и приходится все несколько раз переделывать.

И в каждом варианте есть свои подводные камни. С книгой на всех этапах работают очень творческие люди, все видят ее с разных сторон, поэтому прийти к общему видению обложки — челлендж. Лично мне проще, когда я работаю с редактором, с которым у меня совпадают вкусы.

Иногда сложности возникают из-за чужих ожиданий. Так было, например, с серией книг Лии Арден «Мара и Морок». Когда проект только появился, мы очень быстро подобрали стилистику, которая имела успех. Но после того, как история стала популярна, работа над следующими обложками стала сложнее, потому что у аудитории были определенные ожидания.

В целом же книжный дизайнер в России — очень нестабильная профессия, потому что зарплата идет за конкретный проект. Это осложняется тем, что иногда теряется творческий поток, но возможности уйти в оплачиваемый отпуск нет.

Но, несмотря ни на что, любовь к профессии — тот свет, который зажигает глаза, каждый раз вдохновляет идти дальше, творить, не обращая внимание на проблемы.

 
Ник Теплов
Дизайнер «Издательства Ивана Лимбаха»

Основной стимул, чтобы начать заниматься оформлением книг, — когда призвание совпадает с интересом к чтению.

Первая особенность дизайна книги — сложное содержание. Дизайнер должен понимать, о чем книга, какое у нее культурное значение, разгадать метафору и передать ее.

Вторая — парадоксальность того, что мы продаем интеллектуальную нематериальную ценность в материальном виде как товар в магазине. И тогда, особенно из-за конкуренции, фокус смещается с авторской идеи на то, как с коммерческой точки зрения обратить на книгу внимание читателя.

 
Я бы назвал работу дизайнера лавированием между подводными камнями: противоречивыми требованиями редакции и пожеланиями автора, стремлением сэкономить материалы любой ценой и собственным видением.

Пример, когда все эти факторы сходятся в одной конфронтационной точке, — серийность. Некоторые издательства ради экономии используют один и тот же дизайн обложки и меняют только название, но мне и «Издательству Ивана Лимбаха» важно сделать не конвейерный, а уникальный продукт — серию книг, которые выглядят как серия, но очень разные внутри.

 
Верстальщик

«Верстка — процесс медитативный. Верстать книгу — это как раскладывать пасьянс».

 
Дарья Семенова
Дизайнер и верстальщик направления «Творчество и популярная литература» издательства «Питер»

Верстальщик наравне с редактором и иллюстратором определяет визуальный и смысловой образ книги. Это и ответственная, и увлекательная роль в цикле создания проекта.

В рамках одного дня можно верстать книгу для самых маленьких и залипнуть на сложных технических регламентах, затем переключиться на проект книги для художников компьютерных игр и кино, а потом и вовсе поверстать комикс про постапокалипсис и перерисовать всякие эффекты звуков взрывов и тормозящих машин максимально похоже на оригинал. В этой работе точно нет никакой возможности заскучать, все в ней динамично, хотя со стороны и может показаться, что слишком много технических условностей и ограничений. 

Интерес рождается из возможности работать с совершенно непохожими друг на друга проектами, как с бумажными, так и с электронными. Можно сказать, что электронная верстка предлагает дизайнеру больше возможностей для реализации креативных задумок благодаря использованию технологий интерактивности, но в то же время здесь существует множество ограничений, если мы говорим про традиционный формат электронной книги.

 
Любая верстка вне зависимости от формата подчиняется единым правилам и законам (например, типографика, модульные сетки). Так как традиционная верстка для печати исторически все же первична, многие фундаментальные правила в этой области были сформированы именно для печатных изданий, а уже потом перекочевали в электронный формат.

И все же, так как это два совершенно разных формата существования и подачи информации, первое, что их отличает — это набор технических требований. Хотя верстка электронных и бумажных изданий осуществляется одним пакетом программ, использовать их приходится по-разному. Электронные форматы требуют от верстальщика понимания базовых основ программирования, тогда как при верстке печатных изданий надо разбираться в физических параметрах книг, особенностях печати и поведения красок на бумаге. Электронная верстка с одной стороны предлагает дизайнеру больше возможностей для реализации креативных задумок, но в то же время есть множество ограничений. Сейчас все существующие форматы электронных книг, к сожалению, плохо взаимодействуют с иллюстративным контентом и совершенно не дружат с полностью иллюстрированными детскими книгами, в которых текст зачастую расположен прямо на картинке. Лучше всего в электронном формате существуют текстовые книги: зачастую верстальщику достаточно сверстать книгу для печати, затем автоматически вывести файл в нужном расширении. При этом нельзя сказать, что верстка электронных изданий гиблое направление. Многие современные журналы ушли из печати на свои виртуальные платформы, и там верстальщики и программисты создают удивительно интересные и впечатляющие макеты с кликабельными блоками, всплывающими графическими элементами, анимированными иллюстрациями в статьях, звуковыми эффектами... Такие платформы есть у иностранных журналов Edge, SFX, ImagineFX, Total Film, музея Ван Гога в Амстердаме. Зачастую это издания, посвященные фильмам, искусству и компьютерным играм — в этих сферах сам контент предлагает решения для верстки. 

Верстка в принципе — помимо оформительства — это вообще профессия, связанная с внимательностью. Безусловно, первое, что следует проконтролировать — это формат, целевую аудиторию (от которой зависит шрифтовые оформление книги), количество иллюстраций, количество страниц, тип бумаги (от которой зависит допустимое количество краски на листе), а также дополнительные параметры (например, входят ли форзац и нахзац в блок макета, есть ли реклама к конце книги и т. д.). Чем внимательнее вы отнесетесь к работе на самом первом этапе, тем меньше ошибок будет допущено в будущем. На втором месте, думаю, можно поставить внесение правок от редактора и корректора. Здесь придется немного вникнуть в текст, последить за тем, что делаешь, и проверить себя несколько раз.

Самое сложное, но и самое интересное для меня — это работа с новыми форматами и техническими параметрами. Одновременно трудно и жутко интересно разбираться с тем, как что-то технически осуществляется и как правильно подготовить такой проект для реализации. Пока еще у меня ни разу не было желания все бросить и пойти работать в другую сферу. Я стараюсь использовать все свои навыки в разных областях, чтобы не давать голове думать только в одном направлении, и работа в издательстве, где каждый день новые задачи, испытания и вызовы, очень мне в этом помогает. 

Как и в любой профессии, в моей есть конкуренция, капризные клиенты, вечное балансирование между рутинными задачами и невероятно увлекательными проектами. Невозможно один раз выучиться на верстальщика и дизайнера, это постоянно развивающаяся сфера. Приходится постоянно учиться, следить за тенденциями, искать новые материалы, смотреть примеры конкурентов и иностранных товарищей, которые традиционно на передовой.

 
Анжела Орлова
Верстальщик, литературный редактор, координатор издательских проектов «Лимбус Пресс», «Детское время», сотрудник фонда «Дом детской книги»

Верстка мне нравится тем, что она почти ничего не требует: верстать книгу — это почти как раскладывать пасьянс, а за тобой еще посмотрит корректор, и вообще все будет хорошо. То есть это такая полумеханическая работа, в какой-то момент просто навыков и скиллов хватает, чтобы делать ее в полуавтоматическом режиме и параллельно слушать подкаст или музыку, например. Отдельная большая задача — разработать дизайн, но разработка макета и собственно верстка — две разные плоскости. 

Разработка разных макетов требует разного времени. Например, если это просто текстовая книга, сборник рассказов или роман, то в целом в издательстве, которое уже существует, а не начинается с нуля, это не займет много времени. Как правило, у издательств обычно есть либо книжные серии (тогда это типовой макет), либо какое-то ограниченное количество форматов, которые они печатают. В этом случае нужно выбрать из готовых вариантов оформления и немного оптимизировать макет под новую книгу: выбрать или уточнить стили для каждого элемента, гарнитуры, , посмотреть еще раз на пропорции, и так далее. Это тоже недолго: может уйти полчаса-час на такой выбор, согласование и утверждение.

В остальном, по времени, просто взять текст и разверстать его в выбранном макете так, чтобы это было кратно нужному количеству полос (восьми, шестнадцати, тридцати двум и так далее), — один рабочий день, если делать это не торопясь, причем делать достаточно чисто, чтобы не было никаких висячих строк. И если говорить о корректуре, то на это тоже может уйти день-два (на внесение и в среднем), плюс заложить какое-то время на сверку. 

Разработка макета с нуля, когда это какой-то сложный авторский проект, может занимать существенно больше времени: чем сложнее, тем будет дольше. Например, в прошлом году мы делали увеличенного формата научпоп-энциклопедию для детей — «Удивительный Дальний Восток». Это было сложно и долго, потому что некоторые авторы до последнего переделывают свои тексты, присылают пожелания по иллюстративному материалу. Потом редактор подбирает этот иллюстративный материал. Потом исходя из иллюстративного материала на каждую статью строится макет, и там есть иллюстрации разных типов (и фото, и рисунки, и карты, и графическое, и все на свете). При этом текст в две колонки и еще есть подписи, комментарии, примечания — это наполненный макет по элементам, и это, конечно, было очень долго. Несколько недель макет разрабатывали начерно, пока собирали со всех какие-то материалы, потом его утвердили, и после этого было еще много работы уже корректура, подверстка, обработка иллюстраций и так далее.

 
Если говорить про самый сложный этап самого процесса верстки — это все еще «нулевой этап», то есть дизайн самого макета, а также все что касается отраслевых стандартов (если мы говорим о детской литературе, например), правил верстки, того, насколько текст должен быть удобочитаем.

Задача дизайнера книги и верстальщика — позаботиться о читателе и сделать текст, который очень удобен для восприятия. Когда нет очень «плотных», очень «жидких» строк, когда нет большого количества переносов подряд, когда нет висячих строк, предлогов. Книга должна быть удобна для работы и комфортна для чтения, с нужными пропорциями, чтобы было меньше поводов отложить ее в сторону. 

Что касается профдеформации, то когда я читаю «для души», мне удается выключать верстальщика. Возможно, мне это чуть проще, потому что я что-то верстаю, что-то редактирую, где-то я корректор — и в итоге мне нужно словить все триггеры, которые возможны в книге, но, как правило, я не ловлю плюс-минус никаких. Есть какие-то вещи, которые, бывает, меня расстраивают, потому что чем больше каких-то ошибок верстки я вижу в книге, тем мне обиднее, если книга стоит очень дорого, но при этом видно, что там просто бросили текст в макет и все. Поскольку я занимаюсь еще и детской литературой, то здесь профдеформация работает таким образом: или на ярмарке, или на каком-нибудь круглом столе, или где-то еще случается разговор с родителями и они начинают говорить: «Вот, мои дети не читают! Им так не интересны книги!» — и у меня там есть целый пул того, что мне хочется сказать в ответ. И среди этого пула есть позиция: «Как вы думаете, вашему ребенку, независимо от того, сколько ему лет, семь или семнадцать, удобно взаимодействовать с книгой, которую вы хотите, чтобы он читал?» Может быть, там книга такая, что ее невозможно читать у корешка, может, там настолько мелкий кегль, что это проще не читать, чем читать, может, текст сложно разобрать поверх иллюстраций и так далее.

 
Пиарщик

«Книжному пиарщику, в отличие от пиарщиков в других сферах, очень просто любить не только саму работу, но и объект продвижения».

 
Татьяна Соловьева
Продюсер издательства «Альпина нон-фикшн»

В случае книжного PR работа над проектом начинается с чтения рукописи и разговора с редактором об особенностях будущей книги. Что нужно учитывать в работе, какие будут «фишки» в издании, какие сроки.
Следующий этап — разработка PR-стратегии. На какую аудиторию мы рассчитываем и как мы с ней будем работать. А дальше уже тактика: нанизывать отдельные идеи на общий стержень стратегии.

Важную роль играет пресс-релиз — информационный pr-материал, сообщающий о новом продукте или событии. Пресс-релиз и потенциальный читатель — это напрямую не пересекающиеся понятия. Пресс-релиз рассчитан на СМИ, а не на читателя, он обращен к литературным обозревателям и призван заинтересовать их, чтобы они, в свою очередь, захотели рассказать о книге читателям. И хороший обозреватель не перепечатывает пресс-релизы, а пишет свой текст.

Книжный пресс-релиз сегодня нужен далеко не всегда. Иногда он полезен — например, если нужно сообщить много информации о премиях, показать восторженные отзывы иностранных СМИ об авторе, который у нас пока не на слуху. Но в целом, как правило, журналисты довольствуются обложкой, аннотацией и текстом.

А вот если вы готовите событие (презентацию, паблик-ток, что-то еще), пресс-релиз с информацией что-где-когда и пояснением, почему это интересно, нужен обязательно.
Пиар практически не нужен так называемым лонгселлерам: например, классической литературе. Достаточно просто отработать маркетингово, чтобы книги были в магазинах и нормально стояли в нужных разделах, и за ними всегда будут приходить и покупать.

Сменить вид деятельности мне не хотелось никогда, потому что у меня широкая сфера деятельности, и я занимаюсь по-настоящему любимым делом. Случалось в жизни, что хотелось сменить место работы, но не профессию. Сложностей в работе много, главное — спокойно и конструктивно к ним относиться. Профессия PR-менеджера предполагает постоянное общение, а когда ты вынужден все время быть на связи и среди людей (пусть и в виде звонков и сообщений), от этого неизбежно устаешь, но позволить себе выпасть из эфира почти никогда не можешь. В нашей работе многое связано с организацией разных процессов и мероприятий, а там неизбежны накладки и срывы — важно быть стрессоустойчивым и очень быстро принимать решения в кризисных ситуациях.

 
За последние лет пятнадцать, когда соцсети прочно вошли в нашу жизнь, книги стали неотделимы от образа автора: в интернете полно интервью, на автора можно подписаться в соцсетях — поэтому современная книга как вещь-в-себе уже давно не существует.

Другое дело, что не все авторы умеют хорошо выступать публично, и это зачастую проблема: неумение заинтересовать потенциального читателя «режет» продажи. Хороший пиарщик всегда придумает, как показать достоинства автора и скрыть его недостатки. Если автор плохо говорит, но прекрасно пишет — значит, договариваемся об интервью по электронной почте и о формате автограф-сессий, где автор подписывает книги, а для развлечения публики на ярмарке зовем актера, который читает фрагменты книги писателя.

«Сочинять легенды» в той или иной степени приходилось, но это не значит, что приходилось врать: просто иногда стратегия продвижения каких-то книг включала выдерживаемую до определенного времени интригу, кто скрывается за псевдонимом.

Без чувства юмора в нашей профессии трудно. Приходилось выкручиваться, когда на второй день постоянного ведения мероприятий на ярмарке полностью садился голос, а нужно было продолжать вести мероприятия, и я писала вопросы на листочках, а автор отвечал.

Много смешных оговорок — моих и коллег. Однажды быстро написала от руки анонс, попросив коллегу объявить автора, а сама побежала его встречать. Это был автор криминальных детективов. Книга называлась «По законам волчьей стаи», а ее объявили как «По законам вечной степи». Мне потом пришлось объяснять собравшимся, что это не новый Чингиз Айтматов.

Книжному пиарщику, в отличие от пиарщиков в других сферах, очень просто любить не только саму работу, но и объект продвижения. Любить бытовую технику можно, но сложно. Сложно любить трубы и провода. Даже продукты питания одного типа постепенно надоедают. А книги любить очень просто.

 
Татьяна Стоянова
Бренд-менеджер «Редакции Елены Шубиной»

Я все время на связи с автором — и рано утром, и поздно вечером. Нет ограничений по времени или месту. Все, что можно делать, мы делаем вместе. Такой подход очень сближает, особенно если работа с автором не заканчивается на одной книге. Если ты знаешь писателя как человека, ты по-другому выстраиваешь коммуникацию — и это уже не просто деловой, а дружеский пиар, где есть место пониманию, возможности двигаться, преодолевая что-то вместе.

 
Чтобы пиар-стратегия была успешной, нужно «проанализировать» автора: узнать, какая у него история, какие увлечения, как он общается с журналистами, в чем заключаются его преимущества и недостатки, кто из инфополя может стать угрозой, а кто — другом, — и спрогнозировать весь расклад появления нового человека в книжном мире.

Мне очень нравится моя работа, но все равно приходится часто сталкиваться с определенными сложностями: особенно огорчает несправедливость в отношении автора из-за того, что его игнорирует журналистское сообщество. Например, если первая книга была не самая удачная, то к следующей интерес снижается, так как кто-то успел разочароваться.

Авторам приходится преодолевать большое сопротивление, потому что довольно часто им просто не дают второго шанса. А еще сильно неравенство между теми, у кого есть связи, и теми, кто, быть может, не менее талантлив, но только начинает свой путь в литературном сообществе.

Специфика книг, особенности биографии автора — факторы, которые влияют на методы продвижения и пиар. Очень легко продвигать книги, у которых есть база читателей, премии, поклонники.

Есть книги, продающие сами себя с помощью сарафанного радио, — это эффект чуда, когда произведение настолько нравится читателям, что их число естественным образом увеличивается. Такая история произошла с романом Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза». Первый тираж был 3000 экземпляров, и книга настолько быстро завоевала общественное признание, что отправилась на допечатку еще до того, как о ней заговорило журналистское сообщество. Объяснить этот феномен и предугадать его невозможно — на тебя просто наваливается снежный ком любви поклонников, и автор внезапно становится востребованным.

 
Дата публикации:
Категория: Ремарки
Теги: КнигоизданиеПрочтениеСириус
Подборки:
0
0
10830
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь
Опираясь на философскую и художественную литературу, исследуя современные ему мифы, Милош обращается  к опыту военного переживания и ищет точки опоры для европейской культуры, пережившей катастрофы XX века.
Оставаясь верным своей повествовательной манере, автор бестселлера «1913. Лето целого века» и его продолжения «1913. Что я на самом деле хотел сказать» на сей раз расширяет временные границы описанных событий, фокусируясь на десятилетии, предшествовашем началу Второй мировой войны.
Ислам Ханипаев — режиссер и сценарист из Дагестана, автор повести «Типа я». Об взрослении в Дагестане, о том, что значит быть воином, и о том, почему, чтобы писать книги, совсем не обязательно много читать, с Исламом Ханипаевым поговорили студенты программы «Литературное творчество. Современный литературный поток» образовательного центра «Сириус».
Мы собрали для вас акции, которые позволят приобрести книги по старым ценам, а также проекты, которые поддерживают книгоиздательство в это сложное во всех смыслах время. Помочь может каждый. 
Мы в «Прочтении» продолжаем верить в то, что книги имеют значение, и именно к ним обращаемся в трудные времена: за поддержкой, в надежде разобраться в происходящем или же чтобы немного отключиться от реальности. Собрали тексты, которые сейчас читает редакция и наши авторы, — возможно, какие-то из них захотите прочитать и вы.