Оценка книги: 8/10
Мы сейчас живем в такое время, когда, как мне кажется, знание отошло на второй план. Миром правит не оно. Общество деградирует, и за каждым витком прогресса следуют модный хит-парад про «какдила-кадиллак», челленджи на поедание червей или прокалывание губы на камеру, вышки 5G, мировые заговоры и прочие совершенно невероятные в своей нелепости вещи.
Истинное знание мертво. Есть только знание фиктивное, когда люди либо хотя казаться умнее, чем есть, либо декларируют какие-то вещи, не понимая их смысла. Примерно об этом же пишет Бине, вкладывая эту мысль в уста своего литературного Деррида: «Кому не случалось подлавливать друга, дальнего родственника, коллегу по работе или тестя, который практически слово в слово повторяет доводы, вычитанные в газете или услышанные по телику, словно говорит сам, сделал своим этот дискурс, стал его источником, — а не просто пропускает усвоенное через себя, сохраняя те же формулировки, ту же риторику, посылки, возмущенные интонации, понимающий вид, — как будто он больше чем посредник, озвучивающий голос вчерашней газеты, в свою очередь повторяющей политика…». В какой мере мы не говорим, а цитируем? Насколько мы вообще что-то действительно знаем? А вот раньше всё знали взаправду, и интернетом при этом даже не пользовались.
Знание не было обесценено так, как сейчас.
Про то время и написан роман. Про вес знания и смысла, потому что смысла-то сейчас и не дождешься — все какое-то картонное и как будто невзаправдашнее, что, кажется, отражается и у аккуратиста Бине: он с таким упоением воссоздает текст именно интеллектуальный, что это усердие к финалу уже начинает казаться наигранным. Завязка сюжета: Ролана Барта сбивает грузовик — и, кажется, это спланированное убийство. Похищена его папка с таинственными документами. За дело берется детектив Байяр — и очень удобно, что он, как и читатель, не мучившийся на филфаке в свое время положенное количество лет, не понимает в этом странном мире символов и знаков, ничего, кроме того, что некоторые представители этого мира высоколобого истеблишмента — «мудрилы-педрилы». Контекст у фразы, правда, несколько другой, герой листает гей-журнал, но, кажется, имеет в виду все свое расследование в целом. Себе в помощь Байяр находит молодого преподавателя Симона Херцога — тот будет ему переводить с «роланбартовского» на человеческий все то, что придется увидеть или услышать Байяру, ну и, ясное дело, нам с вами (тем «нам с вами», кто на «роланбартовском» тоже понимает не очень).
Вдвоем они отправятся в путешествие, больше похожее на схождение в царство смерти. Во-первых, большинство важных для сюжета героев в реальности уже мертвы (хотя, к примеру, и Рокар, и Миттеран в 2015 году, когда вышла «Седьмая функция», были еще живы — оба скончались в 2016 году; будь я любителем теорий заговоров, я бы тут что-нибудь заподозрила). Во-вторых, что более весомо, мертв описываемый Бине мир. Он воссоздает его с любовью к знакам и символам, наполняет его отсылками к кино и сериалам тех лет, названиями компаний, реальными политиками, актерами, музыкантами (некоторое время в ушах звучат Dire Straits, и спасибо Бине хотя бы за это), литераторами, журналистами и так далее до бесконечности. Как в театре, где декоратор ну очень уж увлекся и за всем убранством сцены потерялись актеры, — собственно, не в том ли и была задумка, чтобы в системе знаков потерялось все остальное? К людям же Бине относится так, что у любителей того или иного писателя-философа-публициста может и натурально сердце прихватить, периодически ломает четвертую стену, да вообще издевается, как хочет. Дэн Браун страшно бы завидовал, но у него все еще впереди — Бине уже давно показывает, что можно поставить под сомнение реальность, смешав ее с вымыслом, да так, что потом не отличишь одно от другого. Барта в самом деле сбил грузовик. Было ли правдой все остальное? Как докажете, что не было?
В конце концов, «истина всегда революционна», как утверждает один из героев, цитируя то ли Ленина, то ли Гегеля, а на самом деле философа Антонио Грамши, но и это уже не кажется теперь истинным.
войдите или зарегистрируйтесь