Бесцеремонное рассматривание Апокалипсиса

Книжные блогеры «Телеграма» и «Инстаграма» второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература» премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. В этот раз речь пойдет о романе французского писателя Мишеля Уэльбека «Возможность острова», который в 2005 году получил престижную французскую премию «Интералье».

Эту и другие упомянутые в наших публикациях книги можно приобрести с доставкой в независимых магазинах (ищите ближайший к вам на карте) или на сайте издательства, поддержав тем самым переживающий сейчас трудный момент книжный бизнес.

Мишель Уэльбек. Возможность острова / пер. с франц. И. Стаф. — М.: Азбука, 2015. — 384 с.

Номинирован главным редактором «Издательства Ивана Лимбаха» Ириной Кравцовой.

Слово эксперта-номинатора:

Роман Мишеля Уэльбека «Возможность острова» — это дивный новый мир, который возник на наших глазах: мир глянца, подогревающий безостановочные потребление и поиск развлечений (секс и насилие самый выгодный товар), инфантилизм (борьба за вечную молодость и стигматизация старости и страданий), слепая вера в технологический прогресс, порождающая разобщенность и мечту технократической элиты об избавлении человека от бремени свободы. В книге предстает мир неолюдей, генетический код которых реплицируется до бесконечности; мир, опустошенный экологической катастрофой (Великая Засуха), лишенный человеческого взаимодействия (пожизненная изоляция, псевдоприкосновения через электронные коммуникации). Их бессмертие — жизнь без неврозов, без сообщества, без сексуальных желаний, отсутствие в ней радости и горя — отсутствие содержания, чистое небытие. Через описание того, как именно это произошло (возникновение влиятельной гедонистической секты) Уэльбек, прибегнув к жесткому натурализму языка, понятного для молодых, производит радикальную критику общества. Метод писателя, по его словам, — бесцеремонное рассматривание апокалипсиса, дабы мы получили возможность из него выбраться. Возможность острова.

У этого романа (и других книг Уэльбека) огромный моральный потенциал (на последней странице возникает «образ великого солнца — нравственного закона, который, согласно Слову, в конце концов воссияет над миром»), но при этом автор не морализирует, а действует от противного, вызывая скорее отвращение, чем сочувствие к опустошенному герою, не устоявшему против золотого тельца, деградировавшему под аплодисменты толпы.

Сердитый гуманизм Уэльбека считывается не всеми и не всем по душе, но само направление его предвидения, образ Земли, по которой перемещаются племена дикарей-каннибалов, разбивают нам сердце и запоминаются навсегда.

Приведу суждение об этой книге выдающегося социолога и философа современности Зигмунта Баумана: «…Величие Уэльбека проявляется в выполнении для нас работы, в которой мы все должны были бы принимать, но не принимаем участия: в размышлении о том, что будет… если проект переделки мира в место, куда более гостеприимное для людей, был бы целиком и полностью безвозвратно заброшен, и мы сосредоточились бы на сохранении комфортных анклавов беспечного существования, т. е. убежищ, рассчитанных на одного человека, какими по определению и должны быть уютные обиталища посреди жестокого и пострадавшего от жестокости, чужого и отчужденного мира? Что если бы нам уже не нужно было пачкать руки, ибо мы смыли бы всю грязную сажу ответственности за всех, кроме себя самих?»

 
Виктория Горбенко
Телеграм-канал «КнигиВикия»

Оценка книги: 7/10

«В день, когда мой сын покончил с собой, я сделал яичницу с помидорами», — будь я Уэльбеком, начала бы роман именно с этой фразы. Думаю, это гуманно — сразу показать степень циничности, с которой придется столкнуться читателю.

Главный герой Даниэль — популярный комик, прислужник на церемонии заклания морали. Общество потребления весело расшатывает духовные скрепы, своим гедонизмом вытесняя любые проявления чувств и стирая границы дозволенного. Чем провокационнее и злее становятся скетчи Даниэля, тем больший восторг они встречают у публики. Как далеко он заходит, легко определить по состоянию банковского счета и количеству лошадиных сил в его Bentley Continental GT.

Этот, прямо скажем, малосимпатичный миллионер, плейбой, мизантроп, не сожалеющий ни о смерти сына, ни о расставании с любимой женщиной (как-то она постарела, да и еще располнела), по Уэльбеку, оказывается не худшим вариантом нашего современника. В социуме, где всем плевать, что старики гниют в домах престарелых, а бездомные замерзают на улицах, Даниэль способен любить хотя бы собаку — корги, такого же, какой был у самого Уэльбека. Ну, то есть писатель в очередной раз рисует свой портрет, подмигивая, признается, что он ублюдок, но дает понять, что мы все, по другую сторону текста, как минимум не лучше.

Тут же появляются основные темы, которые волнуют Уэльбека примерно всегда: секс, одиночество, старение, страх смерти, состоятельность религии с ее обещанием вечной жизни, современное искусство… Неожиданным становится появление фантастического элемента. По форме «Возможность острова» — это антиутопия, в которой человека все-таки удалось клонировать, и это научное достижение парадоксально легло в основу нового религиозного течения.

Все верующие, оставившие церкви элохимитов свою ДНК и все имущество в наследство, запустили цепочку своих реинкарнаций. Те, у кого имущества не оказалось, пережили апокалипсис и превратились в дикарей. Первые застряли на бесконечной самоизоляции, вторые носятся по улицам без масок, одежды и минимальных проявлений интеллекта. Вторые — это, понятное дело, те самые наши современники, которые практиковали секс без привязанностей и сдавали родителей в богадельни (и собак не любили). Первые — это усовершенствованный Уэльбек, которому больше не приходится страдать от того, что член не встает, а двадцатидвухлетняя подружка предпочла кого-то помоложе.

Неолюдям просто больше не нужен секс (равно как еда и вода), они не испытывают любви, а значит, и не знают, что такое страдание. Стремятся, короче говоря, всем своим существом к бесконечной радости, всеобщему единению и превращению в пучок света. И не говорите теперь, что идеи не витают в воздухе: Сорокин ровно в том же году опубликовал «Ледяную трилогию» про те же радостные пучки света для избранных и существование в виде «мясных машин» для всех остальных.

И тут, закрутив текст в элегантную петлю, Уэльбек неожиданно приходит к выводу, что жизнь без чувств — это и не жизнь вовсе, ощутить счастье можно, только испытав страдание, а сидеть в самоизоляции перед монитором, не включаясь в конкурентную борьбу хотя бы за еду, крайне скучно. Как говорил Джон Донн, нет человека, который был бы как остров сам по себе. Возможность острова может существовать только как потенция, красивая иллюзия из разряда тех, что ложатся в основу религий. А страх смерти лежит в основе созидания.

 

Оценка книги: 6/10

Когда-то кто-то должен был написать свою автобиографию так, чтобы в ней была не только вся твоя жизнь, но и что-то, что было потом. Ну конечно, вообще-то это невозможно, но — вот же, глядите. Смог пока только один человек — и мы, разумеется, понимаем, что это фантазия такая вышла, а с другой стороны, под каким углом не посмотри, но почему бы не определить жанр, в котором Уэльбек пишет всегда, как автофикшен? Тот самый, с долей выдумки, но и личного здесь через край — и отделить одно от другого почти невозможно, даже родная мать устанет выяснять, где вранье, а где нет (собственно, учитывая отношения Уэльбека и его матери, та бы наверняка и не справилась).

В «Возможности острова» главного героя зовут не Мишель, а Даниэль. Он мизантроп, успешный комик, разумеется, циничный донельзя. «Когда мой сын совершил самоубийство, я сделал себе яичницу с помидорами» и все в таком роде. «Возможность острова» — это его автобиография: он пишет историю своей жизни до самой своей смерти, а потом ее продолжает писать… он же, потому что смерти в мире «Острова» для части жителей Земли больше нет. Человечество наконец освоило клонирование, а потому дописывать за Даниэлем-1 будет Даниэль-2, -3 и так до Даниэля-25. Кому-то из них придется открыть все возможности Острова, а читателю понять, что это за Остров такой, и существует ли он на самом деле.

Уэльбек — пессимист. Он в очередной раз разносит здесь все: прессу, политику, религию, шоу-бизнес, да даже шире — весь чертов мир недостоин никакого будущего, кроме смерти. С одной стороны, вот она, вечная жизнь — в руках человека (или, точнее, неочеловека), с другой — та часть остатков мира привычного у Уэльбека едва ли не выглядит оммажем Кормаку Маккарти с его «Дорогой». Во-первых, спустя века, в мире по Уэльбеку произошло немало войн, одна из которых тоже была ядерной, во-вторых, не всем людям так уж повезло, и какая-то часть выживших деградирует, они становятся каннибалами и бандитами, дикими людьми, являющимися олицетворением всего самого низменного и омерзительного, что только можно себе вообразить. Это, кажется, в целом отношение Уэльбека к человечеству — и потому уже «Возможность острова» — великий роман, написанный едва ли не гением в своем отечестве, самым популярным французским писателем в мире, с чьим именем связано множество скандалов, чисто наш Прилепин, но более талантливый. В этом безусловном величии есть и изъян, как обычно и бывает — позиция циника всегда имеет изъяны, если это позиция защиты от внешнего мира, маска, намертво прилипшая к лицу. Что отлично в шестнадцать, когда ты против всего мира, странно в сорок пять, когда одни и те же уже едва ли не прописные истины опять пишешь на чужой стене, а потом удираешь от полиции: мир дерьмо, любви нет, мы, мужчины, очень страдаем по жизни, да к тому же — вот же новости — стареем.

У Даниэля была сотня женщин, но любил он больше всего, кажется, только собаку, хотя будет утверждать, что все случившееся с ним плохое происходит именно из-за любви — глобальной, великой, а конкретная любовь к конкретной женщине «уничтожила» его как личность и привела к тем последствиям, к которым привела. Найти любовь здесь при этом едва ли возможно — хотя, конечно, как говорится, сначала бы неплохо определиться с терминами. Любовь у Уэльбека равна сексу с молодым, горячим, гибким женским телом, и только: «и вот это я любил, и это было для меня единственным смыслом жизни», — думает герой, наблюдая за своей подругой, похожей на «маленького аморального зверька, не дурного и не хорошего, просто ищущего свою порцию возбуждения и удовольствия». Пожалуй, по Уэльбеку это и есть самая точная характеристика чувства, благодаря которому в принципе существует мир — точнее сказать, доживает довольно отвратительные дни.

Скучно.

Ну, собственно, как говорится — какая любовь, такие и бабочки. Очень по-уэльбековски.

 
Анастасия Петрич
Инстаграм-блог drinkcoffee.readbooks

Оценка книги: 5/10

«Я никогда не читал(а) Мишеля Уэльбека. С чего бы начать?» Хоть с чего! Уэльбек всегда пишет об одном и том же, и потеряться в его творчестве весьма сложно. Можно начать, например, с «Возможности острова» — романа, написанного аж пятнадцать лет назад.

У стареющего комика Даниэля замечательная жизнь. Он знаменит, успешен, у него огромный дом в Марбелье, неприлично дорогая машина, его личная жизнь складывается пусть и не блестяще, но в целом жаловаться ему не на что. А где-то в далеком непонятном будущем живут два его клона. Они живут на закате человечества в его современном понимании и на заре новой родоплеменной жизни. Оба живут так, как получается, и при этом анализируют жизнь Даниэля-комика.

Мой личный опыт показал, что для того, чтобы читать Уэльбека с удовольствием, его всенепременно нужно любить или по крайней мере спокойно относиться к навязчивым мизантропизму, шовинизму, сексизму, расизму и прочим -измам в жизни (и в литературе). Уэльбек смело шагает за Фердинандом Селином и распекает все и вся на чем свет стоит. Он глумлив, саркастичен, он с подростковой напористостью и непоколебимой уверенностью в своей правоте крушит любые ценности и идеалы. Если вам такое нравится, то от его творчества вы останетесь в восторге.

Однако в чем точно нельзя отказать автору, так это в умении изображать реальность и людей в ней с той самой мерзкой стороны, которую мы обычно не хотим показывать, сознательно или бессознательно. Уэльбек очень талантливо, ярко, выразительно (и глумливо и саркастично, конечно же) описывает все, что входит в поле зрения его повествователя. От зоркого взгляда старого, утомленного (и утомительного) мизантропа не ускользает ничего. Если есть хоть какая-то возможность сказать про что-нибудь какую-нибудь гадость, то он всенепременно ею воспользуется и возведет это в абсолют.

Читать Уэльбека — удовольствие немного даже извращенного толка. К нему, пожалуй, нужно быть слегка готовым. Купить томик «Возможности острова» с красивой обложкой, ожидая, что с ним получится непринужденно скоротать пару-тройку вечеров, будет большой ошибкой, и книга может оказаться в самом пыльном углу довольно быстро. А может и втянуть в себя, в свой реальный/постапокалиптический мир так, что выбираться оттуда эмоционально придется долго и сложно. Но с каким восторгом!

Но это не про меня. Возможно, будет про вас.

 
Евгения Лисицына
Телеграм-канал greenlampbooks

Оценка книги: 7/10

Уэльбек стал для меня уникальным человеком, одним из немногих, кого я не могу четко расслоить на автора, личность и рассказчика его произведений, они как-то постоянно слипаются и плохо отходят друг от друга. Различия, конечно, есть, но мы их не узнаем, не съев с месье Мишелем пуда соли, так что все размышления могут строиться только на домыслах и предположениях. Уэльбек — автор ли, личность ли — это человек в стиле фьюжн. В нем удивительным образом сочетаются уверенный в своей правоте тинейджер со всей свойственной ему категоричностью и нетерпимостью — и ворчливый дедок, который постоянно вздыхает, что раньше трава была зеленее, эрекция лучше, а женщины сочнее. Настоящий же возраст автора и персонажей всегда где-то посередине этих двух крайностей, поэтому любое высказывание кажется еще резче и радикальнее.

В истории стареющего комика Даниэля больше всего страха, приправленного горечью. Вот вроде и деньги у него есть, и ум, но ни то, ни другое не приносит такого счастья, какое ожидается от этих двух важных составляющих. Тикают биологические часики, и естественный фонтан удовольствия в жизни начинает потихоньку забиваться и иссякать. И это очень пугает персонажа (слабо отделимого от личности автора, как мы помним). Еда уже не так вкусна, женщины хотят его все меньше, молодость купить не удается, а человечество вокруг становится все более раздражающим и неприятным. Что со всем этим делать одинокому маленькому человеку, — совершенно непонятно. В «Возможности острова» Уэльбек с помощью фантастических элементов доводит до крайности ситуацию, когда человек пытается освободиться от всех своих страстей и желаний, чтобы спрятаться в уютный кокон безраздражительного спокойствия, где нет ни страха, ни тревог, ни жалящих укусов постепенного старения. И он приходит к парадоксальному выводу, что без всех этих неприятностей жизнь перестает быть настоящей. Плохо, когда тебе плохо и тревожно, но когда тебе спокойно и нейтрально, то тоже плохо, но уже совсем по-иному, рафинированно пресно и скучно.

Если отвлечься от извечных для Уэльбека тем ужаса по поводу старения, изменения мира и человечества, отвлечься от гедонизма и мизантропии, то получается, что «Возможность острова» на самом деле исследует вопрос о том, что же делает человека человеком. Так вот: любая жизнь приносит нам лишь чайную ложку счастья, которую легко прошляпить, зато добавляет ее в целую бочку раздражения, страха и печали. Если ты хоть как-то в жизни шевелишься, то только глубже в эту бочку погружаешься. Если же не шевелиться вовсе и плавать по поверхности, то это будет уже не жизнь, и, по Уэльбеку, неожиданно оказывается, что уж лучше терпеть, надеяться и двигаться вперед к слабой возможности острова, который может оказаться лишь миражом, чем прятаться в выдуманном мире без страстей и треволнений. Действительно странное утверждение от гедониста и циника, но именно ради этого посыла и стоит прочитать все эти сомнительные похождения множественных Даниэлей.

 

Оценка книги: 9/10

Даниэль — комик с неприличными шутками про шахидов и евреев; сценарист и режиссер собственных фильмов, занимающийся этим только потому, что есть деньги; «язвительный наблюдатель современной действительности», который мог бы сделать жизненным кредо подзаголовок одного из своих спектаклей: «100% ненависти»; человек, после смерти своего сына не придумавший ничего печальнее, кроме как приготовить омлет с помидорами, — стремительно стареет. И так же быстро теряет очки в глазах окружающих (особенно женщин, особенно молодых женщин с упругими задницами). Его не пугает приближающийся конец, ему не грозит физическая немощь: его ввергает в ужас, что оставшиеся у него дни, месяцы или годы он должен будет просуществовать в теле никому не нужного существа, уже не привлекающего никого чисто физически.

Эта обезоруживающая прямолинейность, которая могла бы у другого автора обернуться несуразным фарсом и несмешной комедией — человек боится не смерти, а своего исключения из разряда сексуальных объектов — у Уэльбека становится оружием, метко бьющим в цель. Цель — нормы морали, меняющиеся от века к веку, но каждый раз одинаково забрасывающие человеческое естество камнями. «В сегодняшнем мире можно заниматься групповым сексом, быть би- и транссексуалом, зоофилом, садомазохистом, но воспрещается быть старым». Уэльбек намеренно наделяет своего Даниэля и деньгами, и даже настоящим бессмертием — чтобы показать, насколько несущественны подобные вещи перед старостью; наглое обаяние молодости топчется на «грустном смирении», присущем старости. Вера, дети, культура, алкоголь, власть — ничто не может восполнить утрату молодости.

Эти тезисы могут показаться жутко банальными; Уэльбек же как раз и выступает против излишнего наполнения воздуха сложными смыслами. «Так устроен мир живой природы», — говорит он, показывая, как животная сущность человека диссонирует с достижениями цивилизованной мысли. Но речь тут идет не просто о желании секса и невозможности его получить — а о несправедливости системы, в которой, по задумке современного человека, должно найтись место каждому. Но не находится. Все это — ерунда, работающая так же, как любая политкорректность: наводя внешний лоск, она не решает основополагающих проблем. Книга была написана пятнадцать лет назад, но сегодня, в эпоху осознанности и заботы о ментальном здоровье, она звучит еще более жестко. И правдиво, что уж говорить.

Общая оценка: 6,8/10

 

Чтобы разнообразить мнения, в этом году мы приняли решение в каждый выпуск приглашать в качестве гостя литературного эксперта (критика, блогера, обозревателя). О фирменном уэльбековском отчаянии рассуждает книжный инстаграм-блогер Сергей Меринов (@serjantlech):

Вот вроде и говорил себе, что еще долго не возьмусь за месье Мишеля, но, как всегда, обманулся в ожиданиях — «Возможность острова» таки нашла меня. Захотела моя душа фирменных уэльбековских отчаяния и баттхерта от постепенно загнивающей европейской действительности.

Главный герой романа, престарелый (47 лет) комик по имени Даниэль постепенно начинает грустить оттого, что жизнь неумолимо катится к своему завершению: и молодежь уже не та, и член стоит не так уж и часто и крепко, как раньше. В попытках разрешить сей кризис, Даниэль связывается с таинственной сектой, обещающей даровать своим последователям бессмертие, а также успешно (поначалу) начинает встречаться с одной сексапильной молодой вайфу. Все свои действия герой старается по-уэльбековски беспристрастно и цинично описывать, впрочем, периодически и опускаясь до розовых соплей. Кроме того, нам дают отсылки к происходящему в далеком будущем, и они весьма… своеобразны.

Подгадал я с чтением Уэльбека — из-за темы возраста в моей голове роятся всякие неприятные мысли, посему рассуждения писателя по поводу старости произвели на меня неплохое впечатление. Все остальные размышления — о взаимосвязи любви и секса, шоу-бизнесе, одиночестве, миграционной экспансии, etc. — пронизаны типичным авторским цинизмом, поэтому остаются на любителя. Хотя от некоторых цитат аж мороз по коже, настолько они точны и емки.

Короче, буквально на полшишечки я ставлю «Возможность острова» выше, чем прочитанную ранее «Платформу». Снова обещать себе, что к Уэльбеку больше ни ногой, не буду — есть у писателя фишки, которые заставляют возвращаться к нему опять и опять.

 
Дата публикации:
Категория: Ремарки
Теги: Владимир ПанкратовМишель УэльбекЯсная ПолянаВиктория ГорбенкоВера КотенкоВозможность островаСергей МериновБлогеры читают Ясную Поляну
Подборки:
4
0
10402
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь
Книжные блогеры «Телеграма» и «Инстаграма» второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература» премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. В этот раз речь шла о романе американского писателя Майкла Шейбона «Потрясающие приключения Кавалера & Клея», получившем в 2001 году Пулитцеровскую премию в номинации «Художественная литература».
Книжные блогеры «Телеграма» и «Инстаграма» второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература» премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. Сегодня в центре внимания — роман американского писателя Кормака Маккарти «Дорога», получивший Пулитцеровскую премию и вошедший в список «100 лучших художественных и научно-популярных книг за последние 10 лет».
Книжные блогеры «Телеграма» и «Инстаграма» второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература» премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. Сегодня книгой для разбора стал роман баскского писателя Фернандо Арамбуру «Родина», который получил целый ряд испанских и международных премий.
Книжные блогеры «Телеграма» и «Инстаграма» второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература» премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. Сегодня книгой для разбора стал роман Хан Ган «Вегетарианка», получивший Букеровскую премию за 2016 год.
Книжные Телеграм- и Инстаграм-блогеры второй год подряд читают длинный список номинации «Иностранная литература» премии «Ясная Поляна», обсуждают каждую книгу и выбирают победителя по своей версии. Пол Остер и его роман «4 3 2 1» тоже идут на второй срок.