Через объектив: шесть фильмов о писателях

Снимать кино про известных поэтов и писателей — крайне ответственный труд. Его зрителями, среди прочего, могут стать несведущие читатели, которым имена действующих лиц ни о чем не говорят. Байопик способен как вдохновить на прочтение произведений того или иного автора, так и отбить всякое желание прикасаться к его литературному наследию. Для фильма крайне важно не превратиться в антирекламу.
 

• «Красавица для чудовища» (реж. Хайфа Аль-Мансур, 2017)

Сюжетной основой для «Красавицы» стала личная жизнь Мэри Шелли, автора знаменитого «Франкенштейна» (схожий концепт у «Норы» про Джойса и «Полного затмения» про Рембо и Верлена).

Юная героиня любит сбегать на кладбище и читать там книжки про вампиров и привидения. Такая эскапистская практика помогает ей забыть о ненавистной мачехе и грустном отце, книжный бизнес которого стремительно разваливается.

Увы, готическая литература не научает шестнадцатилетнюю Мэри, что окружающая ее действительность — это созданный воображением обман, что реальный мир рано или поздно прорвется сквозь вымышленный и причинит большие страдания. Потому-то она до сих пор верит в вечную любовь, и бездумно отдается своему чувству, как только знакомится с Перси Биши Шелли. Легкомысленный юноша отвечает взаимностью, они сбегают от докучливых родителей, но бедность, супружеские измены, потеря ребенка и прочие несчастья рушат эту сказку. Из разочарований и страха, вызванных крушением юношеских иллюзий, рождается мрачный «Франкенштейн» — такова концепция сюжета, и представляется она крайне любопытной. Но на деле «Красавица» лишена какой-либо эмоции и смотрится проходной сопливой мелодрамой о первой влюбленности маленькой девочки.

Помимо наивной Мэри, в фильме представлены Перси Биши Шелли и лорд Байрон — оба выглядят самовлюбленными ленивыми хипстерами, и такая галерея действующих лиц внушает лишь опасливое недоверие к английскому романтизму.
 

• «Гений» (реж. Майкл Грандадж, 2016)

Вокруг творческого процесса редко строятся сюжетные коллизии: слишком уж тоскливо наблюдать, как на протяжении двух часов автор чешет затолок перед белым листом бумаги или же, наоборот, вдохновенно размахивает пером. Это всего лишь короткие атрибутные сцены, тогда как на передний план кинематографисты ставят нечто иное, будь то зарождение литературного течения («Убей своих любимых»), идеологическое давление на творцов («Трамбо») или же просто хроникальное изложение биографии («За пропастью во ржи»).

Тем не менее создателям «Гения» — байопика про американского романиста Томаса Вулфа и издателя Максвелла Перкинса — такая рокировка не нужна: большую часть фильма герои не вылезают из своей писательской лаборатории, разыгрывая драму о трудностях совместного творчества.

Перкинс — джентльмен с добрыми глазами и мягким голосом, Вулф — инфантильный чудак и большой романтик. Следить за отношениями этих столь разных героев безумно увлекательно и трогательно. И пусть в образе Вулфа чувствуется излишняя театральность, а некоторые эпизоды кажутся мертвыми клише, дружба персонажей — сложная и трагичная, в которой есть место и обиде, и раскаянию, и прощению — мало кого оставит равнодушным.

Помимо прочего, «Гений» выполняет просветительскую функцию: Томас Вулф — литературный классик лишь в американской традиции, русскому читателю он почти не знаком. Однако после перевоплощения Джуда Лоу многим наверняка захочется открыть «Взгляни на дом свой, ангел» или «О времени и о реке».
 

• «Аноним» (реж. Роланд Эммерих, 2011)

По большей части байопики о писателях — это малобюджетное кино, где нет динамики, но есть множество реминисценций, которые будут понятны только читающей публике. «Аноним» — тот редкий (возможно, даже единственный) случай, когда литераторы пробираются в область блокбастеров.

В основе картины Эммериха лежит историко-литературный миф о том, что автор шекспировских пьес — это граф Оксфордский, вынужденный скрывать свое драматическое творчество, которое в высших кругах воспринималось как почитание ложных идолов, инструмент политической борьбы и забава для челяди. Сам Шекспир представлен как малограмотный похабник и среднесортный актер из уличного театра, на чью голову сваливается большая удача. Не стоит воспринимать это как святотатство: «Аноним» — это всего лишь псевдоисторическая фантазия о средневековой Англии, и создатели не претендуют на большее.

Картина Эммериха — лучший способ обратить внимание молодой публики на творчество английского драматурга. И версия, выдвинутая создателями фильма, ни в коем случае не пошатнет его авторитета: в конце концов, как справедливо отмечает рассказчик в эпилоге, монумент его несокрушим, «ибо воздвигнут он не из камня, но из его стихов».
 

• «Капоте» (реж. Беннетт Миллер, 2005)

В редких случаях история создания того или иного текста обрастает легендами и становится чуть ли не интереснее самого произведения. Немногие исключения не только дают основу для остросюжетного кино, но и наглядно показывают зрителю, каких усилий стоит написать книгу. Закулисная история «Хладнокровного убийства» — документального романа Трумена Капоте — идеальная сюжетная схема для детектива в стиле «Девушки с татуировкой дракона», то есть неторопливого диалогового кино, в конце которого зрителя ждет ошеломительная развязка. Недаром ее экранизировали несколько раз (более поздняя версия — «Дурная слава» с Тоби Джонсом в главной роли).

Центральный персонаж, завсегдатай светских вечеринок, заядлый шутник и выпивоха, отправляется в Канзас, чтобы написать про громкое массовое убийство. Примерно на тридцатой минуте «Капоте» вдруг перестает быть детективом (убийцы найдены и упрятаны за решетку) и превращается в психологическую драму: заглавный герой беседует с преступниками, неожиданно для себя проникается к ним жалостью, и это же чувство создатели внушают зрителю.

Задумка смелая, но абсолютно провальная: не поддаться этому внушению крайне просто. В конце концов, заключенные застрелили четырех безоружных людей, так что душевные метания героя совершенно неясны. Остается только наслаждаться оскароносной игрой Филипа Сеймура Хоффмана — но лучше сэкономить два часа и потратить их на знакомство с «Хладнокровным убийством».
 

• «Уайльд» (реж. Брайан Гилберт, 1997)

Нередко автор становится не столько главным героем, сколько оптикой, через которую режиссер смотрит на давно ушедшую эпоху (вспомним «Довлатова» Алексея Германа-младшего). И нередко в таком историко-художественном исследовании прослеживаются высказывания, актуальные для сегодняшнего дня.

Оскар Уайльд — выигрышная фигура для подобного байопика, в котором будет уместен и юмор, и трагизм: за комедийную составляющую должны отвечать остроты эксцентричного писателя-франта, а за драматическую — те несчастья, которые он терпит из-за предрассудков времени. Увы, в картине Брайана Гилберта ни то, ни другое не производит должного эффекта, но отраженный в ней социальный мир крайне любопытен.

Создатели рисуют Англию конца XIX века: по одну сторону — чопорные ворчливые лорды, которые ходят с хлыстом и клеймят свободомыслие, а по другую — юные гедонисты, не терпящие старых нравов. Заглавный герой маневрирует между лагерями бездушных ретроградов и прогрессивных бунтарей, разрываясь между образцовой семейной жизнью и преступными (по меркам того времени) страстями.

Галерея действующих лиц, где есть место и диккенсовским (маркиз Куинсберри), и теккереевским (Альфред Дуглас) персонажам, полностью затмевает собой драматическую линию (в финале она и вовсе вызывает недовольный зев, когда изможденный Уайльд в стенах Редингской тюрьмы приходит к осознанию того, что человек не должен скрывать свою природу). Но проникнуться любовью через эту сухую драму к сказкам и пьесам Уайльда, которые и в жизни, и в фильме пользовались большой популярностью, к сожалению, крайне трудно.
 

• «Кафка» (реж. Стивен Содерберг, 1991)

Большой соблазн для кинематографистов — поместить писателя в мир, напичканный референциями к его текстам (яркий пример — «Ворон» Джеймса МакТига про Эдгара По). В таком случае зритель следит не столько за сюжетом, сколько за декорациями, из которых в будущем прорастет большая литература.

Содерберг следует той же концепции, но изначально отказывается от исторической достоверности. Его «Кафка» — это не байопик в строгом понимании жанра: биографические сведения тут перемежаются с детективным вымыслом про похищения людей, подпольные организации и заговоры, которые ведут к таинственному Замку. И в центре этой остросюжетной истории — усталый одинокий клерк из страховой фирмы, который трудится с утра до ночи, а в редкие свободные часы сочиняет рассказ про человека, который превратился в огромное насекомое.

История заглавного героя протекает в канцелярском аду, где царит бюрократия, слышится подозрительный шепот за спиной, чувствуются злобные взгляды исподлобья, и над всем этим возвышается гротескный надсмотрщик, который с елейной улыбкой извещает людей об их скором увольнении. А как только рабочий день заканчивается, центральный персонаж надевает пальто, берет зонтик и отправляется раскрывать загадочную смерть своего друга Эдварда. В итоге получается смесь «Третьего человека» — классического британского нуара, снятого Кэролом Ридом в 1949 году, — и романом «Замок» Франца Кафки, и следить за этим симбиозом крайне увлекательно.

Картина Содерберга очень точно передает настроение кафкианской прозы. Для любителей немецкоязычного классика фильм станет примером занимательной постмодернистской игрой, а остальных зрителей непременно побудит к прочтению его романов и повестей.