Бунт иррационального

• Алан Мур. Лига выдающихся джентльменов. Том 4. Буря / пер. с англ. В. Степанова. — М.: АСТ, 2020. — 224 с.

Абсолютное торжество рационального подхода — распространенная фобия писателей XX века. Человечество убьет не ядерный холокост, не глобальная эпидемия, не восстание машин и не инопланетное вторжение с Альфы Центавра, а зарегулированность, упорядоченность, строгий регламент. Секс по карточкам, пятиминутка ненависти по расписанию, эвтаназия в порядке электронной очереди на «Госуслугах». Мир кончится не взрывом, но всхлипом — и длинным-длинным рядом полок с бесконечными инструкциями и предписаниями на все случаи жизни.

В комиксе «Буря» Алан Мур и его давний соратник, художник Кевин О’Нил, предлагают прямо противоположный сценарий апокалипсиса: человеческую цивилизацию, какой мы ее знаем, сметет к чертям собачьим кровавый карнавал, убийственная буффонада. Иррациональные силы сорвутся с цепи, грянет буря, мир уже никогда не станет прежним. Обитатели страны фейри, порождения коллективного бессознательного, выйдут на улицы наших городов. Вампиры вернут себе Балканы, призраки и оборотни оккупируют Лондон, джинны и гули, антропоморфные роботы и говорящие животные дадут прикурить солдатам НАТО на Ближнем Востоке и в Африке, Ктулху пожрет авианосный флот США, Баба-яга в избе на курьих ножках погонит Владимира Путина по Красной площади, а полуголый шаман в рогатом шлеме взойдет на Капитолийский холм... Хотя нет, шаман, кажется, из какой-то другой книжки. Как бы там ни было, конец света по Алану Муру — яркое зажигательное шоу, безумная вакханалия, торжество экспрессии и буйство красок. Запустить его по иронии судьбы предстоит дезертирам из Лиги выдающихся джентльменов, тайной организации, созданной королевой Елизаветой Первой для борьбы с проявлениями сверхъестественного, грозящими благополучию британской короны. Ну а спровоцирует бывших оперативников властолюбивый социопат с садистскими замашками, прототипом которого служит Джеймс Бонд, агент 007, зримое воплощение всего, что ненавидит Алан Мур в английском истеблишменте (а ненавидит он многое).

Впрочем, фабульный костяк «Бури» так густо обвешан мышцами и сухожилиями, соединительной тканью и внутренними органами, шкурой, чешуей и разноцветными перьями, что уже не разберешь, кому принадлежал этот скелет изначально — тираннозавру или кролику. То, что начиналось как ироничная деконструкция викторианского мифа с участием «супергероев» XIX — начала XX веков (Алана Квортенмейена, Человека Невидимки, Джекила-Хайда, капитана Немо и «невесты Дракулы» Вильгельмины Мюррей), трансформировалось в совершенно иную историю — и логика, последовательность, внутренняя непротиворечивость повествования здесь отнюдь не главное.

В одной из колонок с ответами на письма вымышленных читателей Мур и О’Нил признаются, что пытались «сшить культуру всей планеты в одно дурацкое лоскутное одеяло». Насчет «всей планеты» создатели «Лиги», конечно, погорячились. Даже комикс-индустрия представлена в «Буре» весьма избирательно: авторы почти не вспоминают ни о франко-бельгийских BD, ни о культовых итальянских порнокомиксах 1970–1980-х, ни о японской манге — по сути, планета в комиксе скукожилась до размеров США и Соединенного Королевства. Вполне в британской традиции: события, происходившие буквально в двух шагах, за Ла-Маншем, как правило, аккуратно обходят стороной даже серьезные английские историки комиксов. Зато про лоскутное одеяло сказано справедливо. Прожектор авторского внимания хаотично мечется из стороны в сторону, беспорядочно выхватывает фрагменты нарративных конструкций, важных для контр- и поп-культуры XX–XXI веков или для создателей «Лиги» персонально. По страницам толпами снуют клоны супергероев «золотого века», Лорд Хоррор из романа Дэвида Бриттона прибывает на затерянный остров, облюбованный пиратами капитана Немо, престарелый пасечник по фамилии Холмс рассуждает о чудесных свойствах кейворита, усадьба Эшер II Рэя Брэдбери готова принять на постой марсианскую принцессу Эдгара Райса Берроуза, а писатель Майкл Муркок в роли собственного героя Джерри Корнелиуса, сильно постаревшего и погрузневшего, предупреждает Мину Мюррей о близящемся конце света.

Аллюзии в заключительном томе «Лиги» прячутся в каждом стрипе, каждом кадре. Некоторые отсылки вполне очевидны (например, Желтая Подводная Лодка, потерпевшая крушение и гниющая на берегу со время Фолклендской войны), но большинство нуждается в комментариях и подробных пояснениях. Увы: российские издатели, как водится, поскупились на подготовку допматериалов, а сами Мур с О’Нилом ограничились рассказом о забытых всеми, кроме историков и хардкорных гиков, английских комиксистах, чей стиль имитируется в «Буре». В результате комикс превращается в головоломку, запутанный ребус, кроссворд, который приходится разгадывать, поминутно сверяясь с «Гуглом» и «Википедией». Или, если угодно, — в длиннющий перечень «чудес и диковин» по Рэю Брэдбери — всего странного, выходящего за рамки, тансгрессивного, вызывающего безотчетную тревогу.

«Писатели используют списки либо когда количество подлежащих перечислению объектов так велико, что исключает возможность их поименного включения, либо когда автор просто влюбляется в звучание слов, которыми исчисляет серию объектов», — пишет Умберто Эко в эссе «Мои списки». Создатели «Лиги выдающихся джентльменов» обращаются к этому приему по обеим причинам — с поправкой на то, что влюблены Мур и О’Нил не только в слова, но и в визуальные образы. Чудеса и диковины роятся, сталкиваются в воздухе, наползают друг на друга, трепещут крыльями — и рано или поздно вырвутся за пределы отведенных им списочных граф, заполнят мир без остатка, пожрут все скучное и обыденное. Выбора нет: остается или влиться в хоровод, стать частью этого безумного пестрого мира, или умереть — возможно, мучительной смертью.

Отдать концы с песнями и плясками, конечно, веселее, чем дожидаться угасания Солнца и тепловой смерти Вселенной. Но что пнем о сову, что совой об пень — итог, строго говоря, один и тот же.