А король-то голый

• Мишель Верже-Франчески, Анна Моретти. Эротическая история Версаля (1661–1789) / Пер. с фр. А. Смирновой. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2019. — 352 с.

Книга историка Мишеля Верже-Франчески и искусствоведа Анны Моретти начинается долгим пассажем о строительстве Версаля, да и во всех трех частях — «От любви к удовольствиям», «От удовольствия к распутству», «От распутства к немощи» — представлена история становления знаменитой резиденции французских королей. Эротика имеет к этому непосредственное отношение: Версаль обрел свое великолепие благодаря двум Людовикам, королями же двигала похоть.

Версаль выстроен без комнаты королевы. Версаль — охотничий домик только для мужчин. «Женщины все бы мне испортили», — заявляет Людовик XIII.

Зря он боялся. Испортил все как раз-таки мужчина — король-солнце Людовик XIV, при котором охотничий домик сперва превратился во дворец для интимных встреч с фаворитками, а после — разросся до целого города. Дело продолжил следующий по счету Людовик Возлюбленный, при котором в резиденции появился настоящий гарем — им стал «Олений парк», квартал, в котором под контролем мадам де Помпадур содержались девочки-подростки, будущие любовницы короля.

Мракобесие и вседозволенность Франции той эпохи («дело о ядах», луденские бесы, либертены, первая порнографическая книга на французском «Школа девиц, или Философия дам», «фабрикантши ангелов», похабные песни народа о каждой новой фаворитке короля) сконцентрировались именно в этом месте. Версаль хранит память эпохи — в тех подробностях, которые теперь уже скрыты от потомков.

Все их любовные приключения, страсти, измены, адюльтеры смерть накрыла черным покрывалом, саваном Вечности. На фоне этого савана выделяются лишь самородки, они сверкают, словно звезды, продолжая освещать небосвод. Людовик улыбается, вспоминая «Мнимого больного», «Лекаря поневоле», «Версальский экспромт». Теперь под балконом он слышит не дивертисмент в исполнении швейцарских и французских стражников. Это Люлли, великий Люлли, гениальный флорентиец. Это то, что останется от его века. Имена. Творения. Очарование эпохи. Версаль. Все прочее эфемерно.

Стены Версаля повидали многое, и авторы книги пытались передать атмосферу интриг, порочных страстей и всепоглощающей чувственности. «Я создавал исторические главы, одну за другой, а у Анны была полная свобода действий в написании глав в своем, присущем только ей легком романизованном стиле», — сообщает в интервью (опубликованном в этой же книге) Мишель Верже-Франчески. Вряд ли бы кто перепутал блоки о строительстве Версаля и пикантные истории дворцовой жизни, но все же эротические вставки старательно выделены курсивом.

Прекрасный Адонис не был философом, он был человеком действия. Его чувствительная кожа отзывалась на малейшее прикосновение. Он жадно поцеловал герцога. Слой помады на губах был таким толстым, что рот, казалось, пылал алым жаром. По лицу текли слезы счастья, смешиваясь с черной краской карандаша для бровей, и оставляли длинные следы на щеках. Герцог походил на грустного Арлекина.

Эти вкрапления фикшена похожи то на исторический слэш, то на анекдоты категории «муж, жена и любовник в шкафу», а в большинстве своем — на отрывки романа в мягкой обложке (из тех, где перекачанный красавец сжимает томную красавицу, а в названии фигурирует слово «страсть»). Из них читатель узнает, как герцог де Лозен подглядывал из-под кровати за госпожой де Монтеспан и королем, о чем фантазировала в постели Франсуаза д’Обинье, что чувствовала Луиза де Лавальер во время первого сексуального опыта и как однажды Нинон де Ланкло приказала прилюдно высечь служанку (в том же интервью с авторами поясняется, что эпизод умышленно видоизменен: публичную порку сочли более подходящим вариантом для книги, чем исторически достоверное групповое изнасилование. Все вышеперечисленное должно, по мысли авторов, «наполнить жизнью этот символ французской монархии», и функцию свою выполняет вполне: столь вольная манера повествования сбивает монаршую спесь, делая короля-солнце ближе к земле. Хоть при прочтении и мельтешит на обочине подсознания «Похотливая аргонианская дева» из вселенной The Elder Scrolls, нельзя сказать, что авторы погрешили против правды: конечно же, описанное в «Эротической истории Версаля» имеет реальную историческую подоплеку.

Время стирает подробности, превращая былое в условность, вызывая ложную тоску по ушедшим эпохам. Историки же возвращают натуралистичность, напоминая, что все было так же. И что любой момент частной жизни может стать отпечатком в вечности.
Последнее, конечно, пугает.

В детстве Людовик и Филипп все время ссорились. Камердинер Анны Австрийской писал: «Король пожелал, чтобы Месье спал в его комнате... Утром, когда они проснулись, король сплюнул, попав на постель Месье, а тот, в свою очередь, плюнул на его постель уже специально, тогда Король, разозлившись, плюнул ему в лицо. Месье прыгнул на постель Короля и помочился в нее, Король тут же помочился в постель Месье. Когда им стало нечем плевать и мочиться, они принялись стягивать с постелей одеяла и драться ими»