Страшная сила

• Эка Курниаван. Красота — это горе / Пер. с англ. М. Извековой. — М.: Фантом Пресс, 2018. — 512 с.

Когда в январе этого года издательство «Фантом Пресс» сообщило о планах перевести дебютный роман Эки Курниавана, в это действительно было сложно поверить. Неужели наконец-то можно будет прочесть на русском этого индонезийского писателя, практически ставшего символом новой литературной волны страны, чьи писатели и поэты рядовому читателю в России практически неизвестны? И это несмотря даже на то, что начиная с шестидесятых годов в СССР активно выходили научные труды о литературе независимой Индонезии, а издания некоторых авторов — Прамудьи Ананта Тура, Армейна Пане или Утуя Татанга Сонтани — все же можно найти на дальних полках библиотек. Тем не менее это в самом деле случилось: Эка Курниаван заговорил с читателем по-русски. Перевод решено было делать не с языка оригинала, а с авторизированного английского: так захотел сам автор, справедливо рассудив, что переводчика с его родного языка найти так же трудно, как некоторым правильно указать на карте и саму его родину, предстающую на страницах этого романа магической и чарующей, охваченной страстями и войнами, любовью и ненавистью, отчаянием и надеждой. Словом, очень почему-то родной и понятной — тем более не зря есть столько русских поговорок о том, что не в красоте счастье.

В романе «Красота – это горе» страдают, впрочем, не только красивые. Герои словно заражены вирусом легкого безумия, и это неудивительно: род голландца Теда Стаммлера, о котором идет речь в романе, проклят. У внучки Стаммлера, проститутки Деви Аю, рождаются три прекрасные дочери, и, кажется, в том их проклятие – ни одной не удается прожить счастливую жизнь, полную любви и взаимопонимания с окружающим миром. Деви Аю ждет четвертого ребенка — дочку — и не хочет ее, беспрестанно молясь о том, чтобы та родилась уродливой.

И Деви Аю смотрела, как наливается ее живот, и на исходе седьмого месяца устроила селаматан, а когда родила, то даже взглянуть на  ребенка не  пожелала. Три ее старшие дочери были как на подбор красавицы, под стать друг другу, будто тройняшки. До смерти надоело плодить таких детей — ну точно манекены в витрине, думала она — и не захотела видеть младшую, наверняка похожую на остальных. И разумеется, ошибалась, не зная, до чего уродлив ее последыш. Даже когда соседки шушукались, что девочка — помесь обезьяны, лягушки и варана, ей и в голову не приходило, что толкуют о ее ребенке.

Дитя действительно рождается похожим на чудовище — с носом-розеткой и кожей, как у сгоревшего трупа, но поскольку мать об этом даже не подозревает, не желая на нее смотреть, то велит назвать дочку Красотой (а как же иначе, ведь все в роду хороши, как богини), а потом, словно со скуки, решает умереть — да так и делает. Маленькая Красота остается под присмотром немой служанки, которую не пугает вообще ничего: ни носы-розетки, ни лягушки да вараны. Девочка растет и умнеет не по годам, окруженная неприязнью соседей и, кажется, призраками.

Уродство, по Курниавану, при этом становится синонимом мудрости: в то время как некоторые другие героини романа во всех смыслах безумно красивы — у них «ума в шестнадцать лет как в шесть». Внешность не делает никого счастливым — подобный подарок судьбы не является гарантом крепкой семьи и настоящей любви. А ведь с последнего как раз и начинается история проклятия рода Стаммлера: голландец-колонизатор влюбился в местную красавицу Ма Иянг и забрал ее себе в наложницы, разлучив с возлюбленным Ма Гедиком. Эта история закончится плохо для всех троих: влюбленные, разумеется, страдают друг без друга, наложница сбегает и бросается с обрыва, следом за ней спустя какое-то время следует и Ма Гедик. Механизм проклятия запущен и в полной мере отыграется на внучке Теда Стаммлера — Деви Аю, ее детях и внуках. Не выдержав испытаний судьбы, Деви Аю приказывает себе умереть и в самом деле умирает — и, если предыдущие события романа воспринимались как красивая, но похожая на правду легенда, с этого места Курниаван начинает так плотно смешивать реальное с магическим, что дальше отделить одно от другого почти невозможно.

Реальность важна для Курниавана — без нее текст бы остался очередным игривым переложением «Махабхараты». В 2002 году, спустя четыре года после падения режима Сухарто (при котором в стране не было легальной оппозиции, свободы слова и печати), появляется этот роман — и в нем Индонезия проходит через все круги ада: голландское колониальное господство, японскую оккупацию, борьбу за независимость, массовое убийство коммунистов в 1965–1966 годах. Курниаван добавляет еще одну резню — уничтожение собак — и делает это не случайно. Первоначально рукопись была озаглавлена «О, пес», и писатель использовал этот образ как аллегорию: в романе выдуманный городок Халимунда кишит собаками, неугодных угрожают кинуть в клетки им на корм, по стародавнему преданию известно, что за пса вышла замуж местная принцесса, а одну из героинь, по ее словам, насилует неизвестный пес — и именно это приводит к финальной расправе над всеми псами города. Собаки для Круниавана подобны национальной армии государства — охраняют, но больше пугают и терзают свой народ. Зло Халимунды приправлено похотью, сексуальным насилием, отражающим одну из неприглядных сторон реальных новостных сводок Индонезии.

Бандиты потрошили всех встречных собак, разделывали, как на жаркое. Окровавленные собачьи головы развешивали на всех углах, будто для острастки. Истребив бродячих собак, принялись за домашних — сносили заборы и убивали их, беззащитных, прямо в вольерах. Вламывались и в дома — били стекла, приканчивали на месте мосек, мирно спавших на ковриках, и швыряли в жаровни. Народ возмущался, но Маману Генденгу хоть бы что.

Эту варварскую реальность Курниаван подменяет кажущейся сказочностью повествования, но за ней несложно отыскать образ измученной, окровавленной страны, государства «нового порядка», народа, мечтающего совсем о другом будущем и свободе. Один из персонажей романа — военный, который регулярно насилует свою жену, зная, что она любит не его, а другого мужчину. Без любви они не могут родить ребенка, несмотря на регулярные беременности, — без чувств нет будущего, нет смысла, нет вообще ничего, что может означать хоть немного нормальную жизнь. Стоит только жене смириться с таким положением дел и иначе взглянуть на супруга — беременность оказывается удачной, да и муж меняется на глазах. Впрочем, у этой сюжетной линии не может быть счастливого конца: из насилия любовь не построишь.

Помимо страдающих людей, Халимунда населена еще и душами умерших. Призраки здесь не менее реальны — их кровь можно смыть, с ними можно выпить кофе, сыграть в карты, ну и, конечно, они могут сделать жизнь живых невыносимой, а потом испариться, как будто их и не было. Курниаван, как человек, написавший в свое время курсовую, где утверждалось, что инопланетяне существуют, признает: призраки — необычайно интересное явление. Ученые пытаются исследовать, философы рассуждают о жизни после смерти, писатели могут придумать об этом роман. Автор не говорит прямо, верит ли в привидения, но между строк читается — конечно, верит. В  Индонезии, а особенно на острове Ява, откуда родом и сам писатель, все так и есть: сверхъестественное живет рядом с обыденным, религия перемешана с суевериями. В «Красоте» люди потому и не боятся призраков, а сосуществуют рядом с ними — при этом порой сами становятся невидимы по собственному желанию, некоторые из героев могут вызывать духов, другие могут летать. Место, похожее на маркесовское Макондо, разумеется, полно сказочной магии: мертвые восстают из могил, чтобы доделать какие-то свои дела, принцессы выходят замуж за собак, дети пропадают из чрева бесследно, человеческая судьба зависит от древнего проклятия рода, а время идет по-своему. Халимунда словно обособилась от остальной страны: здесь позже узнают о независимости Индонезии, продолжают верить в чудеса, вызывать духов вместо полиции, чтобы определить преступника, да и вообще порой сложно сопоставить события романа и время действия — там чудеса, там леший бродит, а на дворе вторая половина XX века.

В одном из интервью Курниаван говорит, что у него не было никакого плана романа — он просто начал с предложения о том, что Деви Аю встала из могилы спустя двадцать один год после своей смерти. Дальше все получилось само собой: родилась красота (и Красота), и вслед за ней эта история о любви, смерти, проклятии и, конечно, искуплении, своеобразном начале новой жизни — то же самое, в общем-то, и случилось и с самой Индонезией, ее литературой и получившими свободу слова писателями, которых можно теперь читать и по-русски.

И, как говорится, во-первых, это красиво.