Человек с двумя лицами

  • Вьет Тхань Нгуен. Сочувствующий / Пер. с англ. В. Бабкова. — М.: Издательство АСТ : CORPUS, 2019. — 416 с.

В 1985 году Ричард Никсон вынужден был заявить: «Никакое событие в американской истории не толкуется столь неправильно, как Вьетнамская война: о ней неправильно сообщали тогда, и о ней сохранили неверную память сейчас». Это одна из самых болезненных точек для жителей США и до сих пор горячая тема в литературе, доказательством чему служит присуждение Пулитцеровской премии 2016 года роману «Сочувствующий», написанному американцем вьетнамского происхождения Вьет Тхань Нгуена, семья которого в 1975 году бежала после захвата Сайгона в Калифорнию. Нгуен вырос с раздвоенным сознанием человека, вскормленного страной победившей демократии, но не забывшего о своей родине. Той самой, которая практически уничтожила его детство (если говорить патетически), но и той, которая это самое детство бережно лелеяла, радуя кока-колой и первыми купленными джинсами — его дебютный роман во многом отражает эти биографические аспекты, являясь довольно громким высказыванием на тему так называемых людей в лодках. 

Нгуен не любит этот термин, ставший популярным в контексте разговора о беженцах. У космонавтов больше шансов на успех при посадке на Луну, чем у этих людей при попытке бегства, считает он. Это определение выглядит унизительным, превращая человека в понятие, шарж на трагедию. Роман «Сочувствующий» написан, по сути, о них — бегущих из разодранной революцией страны, на территории которой упражнялись в политической игре два других государства. Эта «холодная война» оказывается слишком горячей для одного маленького Вьетнама, и вот одни его дети бегут в добродушно раскрывшую объятия Америку, другие остаются в коммунистическом аду, заново отстраивая на вчерашних руинах светлое завтра. Между теми и этими, нашими и чужими, условно хорошими и условно плохими застревает безымянный главный герой — «крот» в стане проамериканского Юга, работающий на коммунистический Север. Это не единственное его раздвоение — наполовину француз, наполовину вьетнамец, свой среди чужих, чужой среди своих; герой зависает где-то между большой землей будущего и небольшой точкой на карте прошлого и пытается понять, как же выжить во всем этом многообразии жизненных коллизий.  

Шквал наград и переводов обрушился на роман Нгуена после Пулитцеровской премии — 2016, несмотря даже на то, что по версии журнала The New York Times «Сочувствующий» был признан бестселлером 2015 года. И это, в общем, неудивительно — ведь, помимо прочего, проблематика «людей в лодках» куда шире фиксации одного из крупнейших военных конфликтов второй половины XX века. Вслед за этим неизбежно приходится вспоминать о наболевших вопросах западного мира — беженцах и их правах на другую, мирную и нормальную жизнь в чужих странах, пусть и условно, но виновных в том, что эта жизнь не случилась на родине.

«Сочувствующий» начинается с признания героя:

Я шпион, невидимка, тайный агент, человек с двумя лицами. Еще (что, наверное, неудивительно) я человек с двумя разными сознаниями. Я не какой-нибудь непонятный мутант из комиксов или фильма ужасов, хотя некоторые примерно так ко мне и относятся.

Безликий герой, именуемый изредка просто капитаном, находится в заключении и пишет эти заметки для некоего командора, фиксируя все произошедшее с ним перед тем, как что-то пошло не так. Его воспоминания начинаются с самого важного: Сайгон пал, всюду царят хаос и неразбериха, стрельба и смерть. Американские войска спешно собираются домой, частично эвакуируя население, — вместе с ними бежит и герой, сопровождая своего генерала и его свиту. Впереди героя ждет гостеприимная Америка, предоставившая кому что: капитану достается работа в университете на кафедре востоковедения, случайные интрижки с коллегой и депрессия лучшего друга, который потерял при побеге жену и сына. Америка по-голливудски прекрасна, но уничтожает личность настоящего вьетнамца день за днем — и герои решают, что с этим надо что-то делать.

Вьет Тхань Нгуен считает: важно помнить, что в конфликте участвуют две стороны и каждая уверена в своей правоте. В переоценке прошлого нужно обладать достаточной смелостью и рассудительностью, чтобы посмотреть на ситуацию глазами обеих сторон. Оценки автора «Сочувствующего» хоть и имеют конкретные этическую и политическую подоплеку, однако они не основаны на идеологии, которая могла бы на них повлиять. Нгуен в каком-то смысле не может быть объективным в этом вопросе, но он хочет быть им — для решения этой задачи он выбирает двуликого героя, который, как двуглавый орел, смотрит в разные стороны, и в том его основная проблема. Спустя столько лет вопрос войны во Вьетнаме все еще актуален, и  участники конфликта по-прежнему не разобрались с оценкой событий конца 60-х — начала 70-х. Единственно верного ответа здесь нет — потому до сих пор и существуют разногласия между вьетнамцами, живущими в США: оказались ли они там потому, что их спасли американские союзники, или же потому, что те же американцы практически уничтожили их родную страну и куда-то нужно было бежать?

При этом история «Сочувствующего» показательно амбивалентна: герой пытается определить себя — кто он такой на самом деле, за кого борется, каких взглядов придерживается, но проблемы возникают уже тогда, когда американцы смотрят на него свысока, а вьетнамцы не держат за своего и называют то ублюдком, то — презрительно — ненастоящим вьетнамцем, а это оскорбление похуже, ведь он любит свою родную страну. В одной из сюжетных линий романа герою приходится на время стать консультантом голливудского фильма про бравых американских солдат, спасающих во время войны некую безымянную вьетнамскую деревушку и ее жителей. Этот фильм практически не отличим от легендарных «Рембо: Первая кровь 2» Косматоса или «Апокалипсиса сегодня» Копполы, и даже попытки героя исправить шаблонный сценарий, неизбежно включающий в себя все стереотипы Запада о Востоке, в итоге бесполезны — зрителям не важно, действительно ли на вьетнамском кричат безликие герои, страдая и умирая от вражеских коммунистических пуль. Важна идеология — а с этим бороться в одиночку бесполезно.

Пусть я был азиатом лишь наполовину — если речь идет о расе, в Америке действует принцип «все или ничего». Или ты белый, или нет. <…> Может, я просто подцепил паранойю, этот всеобщий американский недуг? Что если Вайолет была поражена дальтонизмом, сознательной неспособностью отличать белый от любого другого цвета, — единственным дефектом, который американцы хотят иметь? Но, глядя, как она шагает по натертому до блеска бамбуковому паркету, далеко обходя смуглую горничную, обрабатывающую пылесосом турецкий ковер, я понимал, что такое просто невозможно. Мой безупречный английский ничего не значил. Даже слушая мой голос, она все равно смотрела сквозь меня или видела вместо меня кого-то другого — очередного восточного кастратика из тех, чьи образы выжжены на сетчатке всех любителей голливудского ширпотреба.

Понятно и то, что Нгуен делает своего героя наполовину французом тоже не случайно, учитывая исторический контекст влияния Франции на Вьетнам — героя метафорически разрывает на части между тремя условными сторонами света и невозможностью найти ответы на вопросы — кто виноват и что с этим делать. Его любовь ко всему американскому и обожание английского языка также важны — он владеет языком в совершенстве, и иностранца в нем выдает только внешность. Сочувствие, вынесенное в заголовок, помимо очевидного принятия разных сторон в военном конфликте и разнообразной инаковости как самого героя, так и тех, кто его окружает, означает еще и равное принятие пострадавших в войне — жертв вьетнамского коммунизма и жертв американской оккупации. Сочувствие — это своего рода примирение, до сих пор невозможное, о чем и говорит Вьет Тхань Нгуен в одном из своих интервью, размышляя над тем, что постоянно получает комментарии в фейсбуке, в которых жители Южного Вьетнама пишут: «Мы не делали ничего плохого, это все они». Им не нужно перемирие, но «Сочувствующий» как раз доказывает — людям необходимо признать свои ошибки и взять наконец на себя ответственность, потому что без этого принятия, без этого сочувствия нет будущего.

Сейчас Нгуен работает над продолжением «Сочувствующего» — безымянный персонаж окажется во Франции в попытках найти родственников отца и — все еще — в попытках найти самого себя. Больше о сюжете автор не говорит, но наверняка можно сказать одно: мы и там обязательно будем сочувствовать его герою — и понятно почему.

Дата публикации:
Категория: Рецензии
Теги: CorpusАСТВьет Тхань НгуенСочувствующий
Подборки:
0
0
10190
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь