Детская бытовая магия

• Евгения Некрасова. Калечина-Малечина — М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2018. — 288 с.

Многие дети хотят скорее вырасти. Но не все взрослые, помня свое детство, хотят в него вернуться — в ночные страхи, томительное ожидание, ощущение бессилия. Роман Евгении Некрасовой «Калечина-Малечина» — одно из самых уютных, как бы странно это ни звучало, воплощений таких воспоминаний. В текст можно зарыться, как в ворох старых тряпичных игрушек, как в поеденную молью детскую шубку. Лаконичные иллюстрации Олеси Гонсеровской — взгляд откуда-то сверху, с небес — это тоже взгляд в прошлое. Легко с высоты взрослой мудрости видеть причины маленьких бед и даже иронизировать над наивной героиней, но память шепчет со дна снисходительности: «и это было с тобою… и то».

Кто, например, не помнит жутких школьных секунд, подобных этим:

Вероника Евгеньевна навалилась блузочной грудью на журнал и вонзила в него перевернутый карандаш. В Катиной голове забился страшный молот. Она слышала ноль из сегодняшней математики. Знала, если вызовут — ее просто раздавит доской. Карандаш ехал по списку, наконец остановился…

У «Калечины-Малечины», как это принято говорить, «хорошая родословная». Самые глубокие корни романа — в фольклоре, плодородные почвы повыше — миры Гоголя, Платонова, и, конечно, Ремизова, благодаря произведению которого возникли и название, и образ главного мистического персонажа — Кикиморы, живущей за газовой плитой. Впрочем, появляется она не сразу. Сначала в квартире среднестатистического панельного дома все обычно: усталая мама, строгий папа и «невыросшая» Катя, живущая как бы в полусне, не понимающая, почему ее усилия хорошо учиться, делать все вовремя и даже просто спокойно спать не приводят к результату. Между Катей и миром словно эластичная пленка, искажающая действия, звуки и образы. Иногда кажется, что мы видим ее как бы сквозь воду — глубину зимнего вечера, слой ночных снов, толщу тяжелой школьной суеты, волны душноватого быта:

Жизнь сегодня совершенно переменилась, а дома у Кати жило все как прежде. В коридоре по бокам топталась разносезонная обувь, в углу она спуталась с телефонным шнуром. Налево заваливалась родительская комната и гостиная одновременно. В ней существовали остатки темно-коричневой «стенки» (толстый шкаф с одеждой, стеллаж с книгами, полки с музыкальным центром и всячиной), волнистый от прогнутости диван-кровать, широкий пустырь телевизора, под которым мигали электронные часы. Окна под шторами заливал серый свет.

Интересно, что каждый предмет не просто «есть» или «стоит» в пространстве — нет, все вокруг именно живет, и это существование характеризуется фактурными глаголами: вещи топчутся, комнаты заваливаются, урок дрыгается, а на переменке все тянется. Это хаотичное движение гипнотизирует, не дает сосредоточиться на простых заданиях. Движущиеся слои пространства сливаются, свиваются в некую силу — Калечину-Малечину, — маленькую, но способную покалечить. Так, наверное, внутри рождается сила. Только в романе она — не панцирь, не оболочка, а именно молниеносные агрессивные поступки, удары и укусы испуганного существа.

Один из излюбленных сюжетов детской литературы — последнее лето детства. Ребенок переживает приключение, от которого взрослеет. Здесь же перед нами — «последняя зима», мучительная воронка неудач, по крайней мере две попытки суицида, после которых не только домашняя нечисть, но и вечно занятые своими проблемами «выросшие» наконец-то замечают состояние Кати и срочно исправляют мир вокруг. Формально это действительно вмешательство извне, но читатель, понимающий Катю, знает, что мир начал медленно исправляться петелька за петелькой по сильному желанию самой девочки.

Действие романа тоже движется небыстро, но и не провисает нигде (разве что слишком «быстр», по сравнению с остальным текстом, эпилог, но для этого он и предназначен — завязать узелки на каждой ниточке сюжета). Это действительно мастерски сделанная проза, которую (как показатель качества) не перевести без серьезных потерь на другой язык. Сразу хочется познакомиться с творчеством автора еще — например, со сборником повестей и рассказов Некрасовой «Несчастливая Москва», получившим премию «Лицей» в 2017 году. А «Калечину-Малечину» — перечитывать иногда как действенный заговор от страхов, неуверенности, тревожности. Роман магически, почти как жутковатая колыбельная про волчка и темный лес, действует на нашего внутреннего ребенка, сидящего перед сном в ворохе воспоминаний. Именно такой игрушки — обмотанной платками и ленточками Кикиморы с белесыми ресницами — ему иногда для смелости и не хватает.