Лейф Рандт. Аллегро пастель

  • Лейф Рандт. Аллегро пастель / пер. с нем. В. Серова. — М.: Ад Маргинем Пресс, 2021. — 192 с.

Лейф Рандт — молодой немецкий писатель, родившийся во Франкфурте-на-Майне, автор романа о Лондоне «Дом световых игр», утопий «Призрачный блеск над Коби-Каунти» и «Планета Магнон».

В книге «Аллегро пастель» рассказывается история любви, начавшейся жарким летом 2018 года. Жером — состоявшийся и востребованный веб-дизайнер, а Таня — писательница и в свои без пары недель тридцать автор культового романа. Их почти нормальные отношения представлены через переписки по имейлу, месседжи, дневниковые записи и даже разговоры с Siri. Почти нормальные — потому что, будучи законсервированной от боли, скуки и страданий, эта связь все же становятся настоящим испытанием для влюбленных.

 

Знакомство с Таней было подарком судьбы, но и время до встречи с ней Жерому тоже нравилось. Он был не прочь воспринимать себя как этакого харизматика, которым часто увлекаются девушки, хотя их любовь и непродолжительна. От двух отказов он страдал довольно долго, с тремя или четырьмя девушками он больше не стал бы спать, некоторых он, как ему сейчас казалось, обманывал, внушая им ложные надежды, как минимум Лену и Изабеллу сильно обидел, но это было в период, который теперь, оглядываясь назад, Жером в целом считал мрачным. После отказа Лауры К. — в пользу нервного и явно бездарного алкаша Кристиана — Жером испытал обиду, и на протяжении 2011 года он постарался компенсировать эту обиду максимальным количеством партнерш. Он побрил затылок и спокойно осознал свою привлекательность. Он стал чаще улыбаться и на вечеринках активно вел себя с женщинами, чего не делал ни до, ни после. В тот период он не старался близко познакомиться с кем-то, и даже ночи редко доставляли радость, потому что сексу обычно не хватало напряжения. Тем не менее его внешняя личность до сих пор немного гордилась этим периодом, потому что иметь множество партнерш в те времена, еще до массового распространения приложений для знакомств, было не таким уж простым делом. Кроме того, 2011 год ясно показал ему, как легко может самоутвердиться мужчина ростом один метр девяносто один сантиметр с достаточно хорошо подвешенным языком. Сегодня внутренняя личность Жерома радовалась всем случайным связям, которые не состоялись в 2011 году.

Но когда он задумывался о том, какой из несостоявшихся романов всё же лег камнем на душу, то первой вспоминал Марлен Зайдль. Марлен училась в параллельном классе начальной школы, и в последующие двадцать пять лет они время от времени попадались на пути друг друга, хотя и чрезвычайно редко. Марлен училась в разных городах по разным специальностям и в конце концов, насколько было известно Жерому, закончила экономический факультет. Ключевая их встреча произошла, пожалуй, в мае 2009-го в Гамбурге, в районе Шанценфиртель, вечером четверга в баре «Зал 2». Марлен и Жером в тот раз даже не поздоровались, но не было никаких сомнений, что они нравились друг другу. Наверное, это могли заметить и другие посетители «Зала 2», настолько это было очевидно, но это притяжение, которое чувствовалось и годом раньше, на концерте Crystal Castles во Франкфурте, смешивалось с какой-то неловкой интимностью из-за того, что они были знакомы с начальной школы. Как будто это было запретное влечение или, наоборот, что-то ужасно консервативное. Тогда, в «Зале 2», Жером и Марлен несколько раз пристально посмотрели друг другу в глаза через несколько столиков, но так и не поговорили. Разговор состоялся только в 2012 году, на выступлении Рикардо Вильялобоса в клубе «Роберт Джонсон»* в Оффенбахе. Жерому было немного неловко, что он оказался на той вечеринке: во франкфуртском регионе на Рикардо Вильялобоса в то время собиралась в основном деревенская публика, а с ней Жером не любил тусоваться, потому что из-за странного решения родителей купить бунгало в Майнтале он сам как бы превратился в провинциала. Выступление Вильялобоса пришлось на конец его э-фазы, то есть Жером был под кайфом, хотя этот кайф уже давно не казался ему волшебным. Однако это состояние помогло ему заговорить с Марлен Зайдль. «Эй, мы же знакомы, я Жером...» Марлен тоже была под кайфом, по крайней мере Жерому так показалось, она отреагировала ужасно позитивно, вскоре они оба уже вспоминали, как виделись в Гамбурге. Жером точно помнил, когда именно: три года и два месяца назад, и только Марлен хотела что-то ответить, как к очереди перед баром подошел ее спутник. Это явно был ее бойфренд. Марлен представила Жерома как приятеля из начальной школы, ее друг был немного напряжен, и короткий разговор быстро увял. Чуть позже Марлен с другом ушли из клуба. Жером до десяти утра раскачивался в толпе. Похожая встреча случилась в сентябре 2016-го: они увидели друг друга издалека на парковке супермаркета Rewe в Майнтале, Марлен была с мамой. Жером торопился, они не поздоровались. Его друг Бруно, который тоже был на концерте Рикардо Вильялобоса и всё знал о вспыхивающей раз в несколько лет страсти Жерома к женщине из начальной школы, несколько раз видел ее в районе франкфуртского вокзала. Вроде бы она жила там с другом в собственной квартире, а работала бизнес-консультантом. Но когда Жером вспоминал Марлен Зайдль, он представлял себе не тридцатипятилетнюю жительницу Франкфурта с денежной работой, а двадцатишестилетнюю студентку, сидящую в гамбургском баре с коктейлем и блуждающим взором. Как в марте 2009-го.

Проведя примерно три с половиной часа за ноутбуком, в течение которых он протестировал четыре разных слайдера для фотогалереи сайта, предварительно определился со структурой и раз сорок посмотрел видео с автографом Тани, Жером устал и решил выйти на свежий воздух. Он всё чаще испытывал потребность подвигаться. Иногда он даже подумывал взять, помимо основной работы веб-дизайнера, какую-нибудь подработку с физической нагрузкой. Он полагал, что сможет дольше получать удовольствие от основной работы, если будет время от времени работать, например, садовником или официантом в какой-нибудь сидрерии. Профессиональные садовники наверняка отреагировали бы скептически, если бы интеллектуал Жером Даймлер попытался устроиться в их фирму на частичную занятость. Но та чистая радость, которую Жером будет испытывать от непривычного дела, наверняка впечатлит его новых коллег. Жером проявит к другим садовникам эмпатию и заинтересованность, они будут вести интересные разговоры, и тот единственный день недели, когда Жером будет там подрабатывать, станет прекрасным днем для всех.

Впрочем, такой спорадический труд сложно организовать на реальных предприятиях, — с точки зрения Жерома, еще один аргумент против существующей экономической системы. Гораздо больше людей должны делать больше разных дел, полагал он, государство могло бы распределять годовые подряды на непривычную работу, чтобы каждый гражданин получил возможность познавать себя в регулярно меняющихся сферах деятельности, соприкасаясь в процессе работы со всеми слоями общества. Свежие импульсы до самого пожилого возраста, непрерывное обучение, равная оплата труда для всех, четыре выходных. Кто хочет разбогатеть, пусть пользуется длинными выходными, чтобы получать бонусы в карьере, остальные будут самореализовываться в частной сфере — в отношениях, искусстве, компьютерных играх, спорте. Жером долго слушал свой внутренний монолог и решил рассказать Тане о своей идее в следующем имейле.

Часы на церкви пробили три раза, что означало шестнадцать часов сорок пять минут, три четверти пятого, и не было никаких сомнений в том, что вокруг пахло весной. Жером отправился в сторону кафе-мороженого в нижнем конце главной улицы, вымощенной брусчаткой. Там продавались и пирожные их собственного изготовления, например чизкейк «Нью-Йорк», но Жером заказал только черный чай и сел к окну, он был единственным посетителем. Ровно в семнадцать часов позвонил отец. Жером спросил: «Ты получил результаты?» И ответ отца ровным голосом: «Да». — «И?..» — «Врач сказал, что для семидесяти лет все показатели удивительно хороши. Оценил мой биологический возраст в пятьдесят пять. Я здоров».

4
ОТПРАВИТЕЛЬ: Таня Арнхайм
ТЕМА: --- 09.04.2018, 22:43

Жером, котик, думаю, твое государство сделало бы нас всех лучше. Но я должна признаться, что не хочу заниматься никакой другой работой, кроме той, которой занимаюсь. Моя социализация воспитала во мне слишком много индивидуализма. К тому же опыт показывает, что я могу быть полезной другим только тогда, когда занимаюсь любимым делом. Я бы ни за что не хотела работать в сфере обслуживания. Или в театре. Или в супермаркете. На самом деле я вообще не хочу работать. Сегодня я сильнее обычного ощущаю внутреннюю пустоту, это беспокойство и усталость одновременно. Мне кажется, что всё должно произойти прямо сейчас, и в то же время я не хочу, чтобы что-то происходило. Нервы оголены. Я знала, что так будет. День второй после половинки North Face и трех маленьких добавок.

#

Всё в порядке. С нетерпением жду момента, когда я снова смогу испытывать радость. Наверное, завтра утром проснусь и смогу. А вечером буду играть в бадминтон в TiB. После бадминтона уж точно смогу смеяться и веселиться.

#

Сейчас в Берлине есть одна тенденция, которая мне не нравится. Молодежь снова стремится к прочным отношениям. Был короткий период, когда смартфоны открыли шлюз к постоянно возобновляющимся бабочкам в животе, но он, кажется, закончился. В результате многие стали еще прагматичнее. Люди боятся. От мегаполисов больше нечего ждать. Особенно сейчас.

#

Мне кажется, в последнее время мы пишем друг другу слишком мало имейлов! Письма тебе дают мне даже больше, чем давал дневник (надеюсь, ты понимаешь, что это мегакомплимент).

#

В воскресенье я подумала, что мой новый текст должен быть о счастье. Например, я могла бы написать, как мы с тобой проводим несколько недель в Гонконге. А потом мы действительно поехали бы в Гонконг, чтобы сравнить мой текст с реальностью. Мне в голову пришел заголовок: «Гонконг: текст о счастье».

#

Пробовала позвонить Саре, но не дозвонилась. Наверняка ей гораздо хуже, чем мне. Или мое ужасное сегодняшнее состояние для нее норма. В прошлом году она как-то сказала, что время для нее мучительно тянется, что она всегда старается быть с людьми, потому что в компании ей проще взять себя в руки и не плакать. Мне, конечно, не так плохо. Наверное, я и не смогла бы кайфануть так высоко, чтобы упасть так глубоко. Таким счастливым людям, как мы, полезно для общего развития познакомиться с ужасами, которые бывают от химических наркотиков, ты согласен? Они могут дать нам хотя бы примерное представление о том, что чувствуют люди с клиническим дефицитом серотонина. Испытать этот ужас означает проявить эмпатию и солидарность (обрати внимание: я использую это слово не применительно к кайфу). Сейчас напишу Саре. Она мне ответит, напишет, что всё в порядке. А завтра я буду бодра и счастлива.

#

Как твои дела? Когда ты познакомишься с крашем твоего отца?
Целую!


* «Роберт Джонсон» («Robert Johnson») — культовый техно-клуб в Оффенбахе, существует с 1999 года.

Дата публикации:
Категория: Отрывки
Теги: Ад Маргинем ПрессЛейф РандтАллегро пастель
Подборки:
0
0
6250
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь