Али Смит. Зима

• Али Смит. Зима / пер. с англ. В. Нугатова. — М.: Эксмо, 2019. — 320 с.

Если «Осень» шотландской писательницы Али Смит о любви и жизни, то «Зима» — о выживании и смерти. Самая суровая пора приносит холод и страх, и труднее всего не поддаться одиночеству, не забыть о людях вокруг. Смех и радость, тепло и забота — то, что спасает в долгую ночь и вымораживающую метель. Смит знает это правило — и рассказывает о нем всем.

 

После завтрака София поехала в город — в банк, на сайте которого говорилось, что он будет работать до обеда.

Несмотря на убытки, она по-прежнему оставалась «держателем коринфского счета», как это называлось в банке, то есть на ее банковских картах была изображена капитель коринфской колонны с завитками из каменных листьев, в отличие от карт держателей обычного счета, на которых вообще ничего не было изображено, и как держатель коринфского счета она обладала правом на персональное обслуживание и повышенное внимания со стороны банка в лице индивидуального персонального консультанта. За это она платила более 500 фунтов стерлингов в год. За это ее индивидуальный персональный консультант, коль скоро у нее возникнет вопрос или необходимость, был обязан сесть напротив нее и позвонить за нее в информационно-справочную службу банка, пока она будет сидеть в той же комнате и ждать. Это означало, что ей не нужно было звонить самой, хотя все-таки иногда индивидуальный персональный консультант просто записывал номер на банковском бланке и передавал его клиенту, как бы намекая, что, возможно, клиенту будет удобнее позвонить самому из дому. Совсем недавно точно так же отмахнулись и от Софии, хотя она считала себя хорошо известной или, по крайней мере, просто известной в местном банке как некогда знаменитая деловая женщина мирового уровня, поселившаяся здесь на пенсии.

Куда подевались банковские управляющие былых времен? Их костюмы, апломб, ценные советы, обещания, искусный политес, дорогие эмбоссированные рождественские карты с личной подписью? В то утро индивидуальный персональный консультант, молодой человек, похожий на выпускника школы, который, пока София сидела напротив него и его компьютера, оставался без движения целых тридцать пять минут, пока информационно-справочная служба банка, оставаясь на проводе, не соединила его с нужным человеком, и выразил сомнение в том, что сможет ответить на вопросы миссис Кливз до закрытия банка в полдень. Возможно, будет лучше, если миссис Кливз договорится о встрече на неделе после Рождества?

Индивидуальный персональный консультант повесил трубку и записал Софию на встречу в первую неделю января на компьютере. Индивидуальный персональный консультант объяснил Софии, что банк пришлет ей электронное письмо с подтверждением встречи, а затем эсэмэс -напоминание накануне указанного дня. Наконец, увидев подсказку на экране, он спросил миссис Кливз, не хотела ли бы та оформить какое-нибудь страхование.

— Нет, спасибо, — сказала София.

— Жилище, постройки, автомобиль, личное имущество, здоровье, путешествия — любой вид страхования? — сказал индивидуальный персональный консультант, читая с экрана.

Но София уже оформила все виды страхования, в которых нуждалась.

Поэтому индивидуальный персональный консультант, по-прежнему глядя в экран, сообщил ей некоторые факты о конкурентных ставках и комбинированных возможностях в том диапазоне страхования, который банк мог предложить своим элитных клиентам. Затем он просмотрел данные о ее коринфском счете, чтобы рассказать, какими из этих видов страхования она уже обладает как держатель коринфской карты и какие из них коринфский счет не покрывает.

София напомнила, что хотела бы снять сегодня перед уходом немного наличных.

Тогда индивидуальный персональный консультант завел речь о наличных. Деньги, сказал он, сейчас изготавливаются специально для автоматов, а не для человеческих рук. Скоро также выпустят новую десятифунтовую банкноту, сделанную из того же материала, что и новая пятифунтовая, так что автоматам будет легче считать банкноты, но зато станет гораздо труднее считать их вручную, если вы работаете в банке. Скоро, сказал он, в банках почти не останется работающих людей.

София заметила у него румянец, поднимавшийся от шеи к ушам. На скулах тоже был румянец. Наверное, люди, работающие в этом банке, начали отмечать Рождество заранее. Судя по возрасту, служащему еще нельзя было употреблять алкоголь. На минуту ей показалось, что он вот-вот расплачется. Он был так жалок. Его заботы ее не волновали — да и с какой стати должны волновать?

Однако София, зная по опыту о пользе конструктивных отношений с людьми, занятыми в банковском деле, решила не проявлять нетерпения или неприятной резкости, пока индивидуальный персональный консультант излишне многословно рассказывал о том, как неожиданно для себя перешел на интерактивные контрольно-кассовые машины, дабы избегать теперь уже старомодных реальных людей, до сих пор пробивающих покупки на кассах в супермаркетах.

Поначалу он возмущался, когда супермаркет, где он покупает себе обед, убрал некоторых людей, работавших на кассах, и заменил их кассовыми аппаратами самообслуживания, и старался платить людям, а не машинам. Но очередь к живому человеку всегда была длинной, потому что на этой кассе теперь сидел всего один человек, а кассовые аппараты почти всегда были свободны, поскольку их было больше и поэтому очереди к ним двигались намного быстрее, и потому он начал подходить к машинам, покупая себе обед, и теперь всегда направлялся прямиком к ним и, как ни странно, испытывал облегчение, потому что говорить с кем-нибудь, пусть даже о пустяках, ни о чем, временами тяжеловато, так как всегда чувствуешь, что тебя оценивают, или стесняешься, или кажется, будто говоришь какую-то глупость или что-то не то.

— Подводные камни человеческого общения, — сказала София.

Индивидуальный персональный консультант переводит взгляд с экрана на нее. Она видит, что он видит ее.

Она была какой-то старухой, о которой он ничего не знал и до которой ему не было никакого дела.

Он снова взглянул на экран. Она знала, что он смотрит на данные ее счета. Прошлогодние данные там не высвечивались. Они ничего не значили. Как и данные позапрошлого года или позапозапрошлого и так далее.

Где данные банковского счета былых времен?

— Это факт, — сказала София. — Даже минимальное человеческое общение крайне затруднительно. А теперь... если можно... я пришла сегодня специально для того, чтобы снять сумму наличными.

— Да, мои коллеги за столом дежурного помогут вам с сегодняшним снятием наличных, миссис Кливз, — сказала он.

Потом он взглянул на экран и сказал:

— Ой, нет. К сожалению, они не смогут.

— Почему? — сказала София.

— К сожалению, мы уже закрыты, — сказал он.

София посмотрела на часы на стене у него за спиной. Двадцать три секунды первого.

— Но вы-то сможете обеспечить меня суммой, ради которой я сегодня и пришла, — сказала София.

— К сожалению, наши сейфы запираются автоматически в конце рабочего дня, — сказал индивидуальный персональный консультант.

— Я хотела бы, чтобы вы проверили мой клиентский статус, если вам несложно, — сказала София.

— Проверить-то мы можем, — сказал он, — но вряд ли сумеем что-либо сделать.

— Значит, вы хотите сказать, что я не могу снять деньги, которые я желаю снять с собственного счета сегодня, — сказала она.

— Разумеется, вы все равно можете снять необходимую сумму в соответствии с вашим лимитом в банкомате перед банком, — сказал он.

Он встал. Никакого статуса он не проверял. Он открыл дверь, потому что время, отведенное на эту конкретную встречу в этой конкретной комнате, истекло.

— Есть ли у меня хоть какой-нибудь шанс обсудить это с управляющим вашим филиалом? — сказала София.

— Управляющий филиалом — это я, миссис Кливз, — сказал индивидуальный персональный консультант.

Они поздравили друг друга с Рождеством. София вышла из банка. Она услышала, как за спиной заперлись главные двери.

Выйдя из банка, она направилась к банкомату. На экране банкомата можно было прочесть сообщение о том, что он временно не работает.

Затем София попала в пробку, застывшую во всех направлениях. Она застряла рядом с островком травы в центре города (едва ли можно было назвать это парком), где ствол того самого дерева много лет назад был окружен белой деревянной скамьей, поставленной по всему обхвату, но теперь там ничего не было. На мгновение София задумалась о том, не бросить ли машину посреди дороги и не пойти ли посидеть немного под деревом, пока пробка не рассосется. Она могла бы запросто оставить машину посреди дороги. Другие люди в машинах могли бы запросто ее объехать. А она могла бы запросто посидеть на дерне.

Она взглянула через плечо на большое старое дерево.

Взглянула на объявление о продаже парка и плане строительства «роскошных квартир офисных площадей престижного торгового пространства». Роскошь. Престиж. В небе звенели колокольчики из магазина металлоизделий, товаров для дома и садового инвентаря через дорогу от лужайки, с баннером о распродаже в связи с закрытием на витринах. Дзинь. Ох-ох-ох-ох-ох.

«В рождественской музыке особенно интересна ее полная беспомощность, — она представила, будто вещает эрудированным, но не отпугивающим голосом „Радио 4“ в передаче о рождественской музыке, — она просто не срабатывает в любое другое время года. Однако сейчас, в самый разгар зимы, она глубоко трогает, акцентируя внимание на одиночестве и в то же время на чувстве общности, — говорила она миллионам неслушающих радиослушателей. — Он становится голосом духа в его самом мощном проявлении и побуждает наималейшие, самые чахлые его проявления окунуться в некое изобилие. В силу самой своей природы она символизирует повторение — ритм времени, но в еще большей степени — возвращение времени в его бесконечном и утешительном цикле к этому особенному моменту года, когда, вопреки темноте и холоду, мы приходим на выручку, дарим гостеприимство и доброжелательность и раздаем их, словно капельку роскоши в этом мире, враждебном и тому и другому».

«В холодной безмолвной ночи, священной ночи» «над глубоким сном твоим без видений» «да не смутит вас ничего». София вздохнула, откинулась на сиденье. Она знала их все — все рождественские песни — и не просто знала, а дословно, наизусть, включая мелодии. Пожалуй, для этого и нужно католическое воспитание, и директор, древний старик-валлиец, который отводил их на пение (помнишь его, старая голова?), пока не пришла новая, помоложе, был добрым, что меняло дело, и в перерывах между пением останавливал класс, разводил руки в стороны, раскрывал ладони, словно актер прежних времен на сцене, и просто рассказывал им истории, вместо того чтобы чему-то учить. Он был непритязательным, прекраснодушным, от него всегда пахло какими-то лекарствами, не сказать, что неприятно, и он принадлежал для них к такой поистине стародавней эпохе, что весь класс воспринимал его самого и его истории так серьезно, словно они снизошли от самого Господа Бога.

Например, он рассказал им о прославленном художнике, который начертил углем круг на клочке холста, когда императорские послы повелели ему нарисовать самую совершенную картину в мире. «Отдайте ему это».