Дмитрий Песков. С бабушкой на порохе и мясе

Дмитрий Песков — декан факультета танцев в Сноу Колледже в США. Родился в Москве, с 13 лет проживает за границей. Вошел в лонг-лист «Эмигрантской Лиры — 2021», публиковался в журналах «45 параллель», «Prosodia», «Новая Юность». Магистр искусств Северно-Иллинойского и Джаксонвильского университетов.

С БАБУШКОЙ НА ПОРОХЕ И МЯСЕ

***

бабушка была в роговых очках и работала нянечкой
в детском саду онa ходила по коридорам и все ей говорили
здрасьте здрасьте бю

она не очень дружила с той другой бабушкой
с бабушкой чье лицо было в паутинах
с бабушкой на колыме
с бабушкой на порохе и мясе
с бабушкой потерявшей
все кроме пожалуй 
себя

но ведь и первая тоже
она потеряла все
или почти что все

то что осталось
твердое
похожее
на дно

как-то осталось
да

как какое-то упрямство
или разорванные сны

а вы мне про непостоянство
похожее на закат губы
потерявшей последний 
вздох

а вы мне про ящеров или волхвов
про ирода или иуду

бабушки я больше так не буду
молчать когда вы мне пишите эти
удивительные письма и еще от руки

вот что хотел написать
я на клавишах
с другого конца
земли

***

бабушка рассказывала что когда ее посадили
в женскую камеру переполненную потными телами
пахнущими страхом то где-то совсем рядом
пытали мужчин

и она услышала голос одного из них
он говорил почему вы так делаете
вы же тоже люди

после одиннадцатого сентября
по американскому каналу си би эс
шел документальный фильм
про людей которые держались за руки
и падали с горящих небоскребов

шел спор это что
намек на надежду или отчаяние
то есть стоит ли трогать другого
когда ты сам летишь вниз 
один

и вот я думаю то же самое
про того мужчину

и про последние слова
перед распятием

свершилось
но ты меня 
все равно 
оставил

***

я не доживу как дожил ты
упаду в какую-нибудь яму
отпущу концы

и в дыре
застынет на веки свет
слово уже не слово
и чудо не чудо
нет

возлюби
как самого себя
не пелюбодесйтва
не ворова не уби
из кумира увы
кумиры
после мира
еще миры

но это там
наверху
без меня

а ты это все
создавший
никогда
не умира

***

Даже когда тебя не было, ты все равно был.
Ты смотрел мне в лицо, заходил ко мне в тыл.
Звал меня жестом, сам облаченный в небо.
Ты говорил непонятное: «Все мы из теста, ребе».

Я не отводил взгляда, но закрывал правый глаз.
Я, как курочка-ряба, думал тьма не коснется нас.
Что если мы живы, то мы бессмертны, а если мы лживы,
то — кто же еще не врет? Ты мне дышал в макушку.
Ты целовал меня в рот.

Правый глаз дрожал, не ведая, что ты — везде,
что, если воздух дышит, зачем, тебе пмж,
и я дышал, чтобы стать духом, дышал,
чтобы стать дымом. Ты опускал руки.
Я уходил с повинной.

Огни на небе дрожали, как вода на твоем лице.
Прости, что мы не успели, что мысли мои не те.

***

ты говорил
на этом курсе я не буду учить вас
как думать самостоятельно
я буду учить вас как думать
вообще

по-английски это звучало намного лучше
чем по-русски

ты носил пиджак с галстуком
ты сидел на подоконнике как мальчик
и болтал ногами

рассказывая что-нибудь интересное
про хайдеггера или канта
про ницше или платона

больше ничего этого нет
ни галстука ни подоконника
ни философии

а те кто еще остались
хотя бы только в памяти
как ты

вряд ли
добудут свет
из темноты

***

нету огня без дыма
песня такая была

снова неотвратимо
ты от меня ушла

все же я благодарен
что ты была со мной

как молодой гагарин
падающий вниз головой

в космосе тоже дыры
в них застревает свет

после огня и дыма
падает первый снег

***

мама шла за молоком
молодая мама

ежики в тумане
чудо-облака

где-то в теплом стане
как-то навсегда

***

мама бежала за автобусом и смешно разбрасывала в сторону стопы
мама была молодой но казалось уже старой и я смеялся над ней
ноты зимы уже вступили в свои права но сама зима еще не пришла
жизнь была лучше жизнь была веселей

хотя я и не сидел на коленках сталина ленина или шеварднадзе
и нани брегвадзе не пела про снегопад или косы
моя бабушка мне рассказывала как грузинкам брили головы
в лагерях и какими красивыми были их волосы

давно и далеко это было
бабушку страшно пытали а она жалела грузинок
мама держал в руках пару корзинок и падала на остановке
а автобус уезжал по рейсу
автобус не жалел
ни грузинок ни мам ни бабушек
ни корзинок ни само детство

само самость самка самец зерно
зурна депо былые надежды (дотла)
снимая одежды когда во дворе темно
увы (от стыда) уже не смыкаешь вежды

прости мама что я смеялся над тобой
я уже сам стар и давно не удел
значит всему есть предел
даже пару угару пожару
что пожнешь то посеешь опять
и покроешь золой навсегда

поезд не ускорит автобус
резеда не займет перегной
пусть вращается маленький глобус
возвращается мама домой

***

папа оставил сообщение на автоответчике
они еще были тогда мама умерла
он имел в виду мою бабушку
и заплакал как маленький
очень тихо то есть у него
задрожал голос и тут
оборвалась связь

и вот я почему-то вспомнил
как страшно моя бабушка
кричала во сне и как папа
говорил ей не надо мама
такая вот кинопанорама
вспыхнула в голове

а связи никакой уже нет

и на автоответчике
не мигает свет

***

ты шагал с рюкзаком папа и я бежал тебе навстречу
и дорога от меня к тебе была длиною в саму вечность
а я переходил ее за одну или две минуты потому что
в детстве все великаны почти что как лилипуты или
же наоборот папа ты так часто приезжал к нам на дачу
из города где все еще жили мирно без норова или
ложных амбиций и папа ты работал с самим капицей
и делал открытия которые у тебя тогда никто не воровал
да и я сам был хорошим мальчиком-октябренком и даже
когда меня стригли под общую гребенку я говорил всегда
готов и поднимал вверх правую руку а ты тихо изучал
свою науку и еще немножко нежился с мамой а когда тебя 
долго не было ты присылал нам телеграммы с точками и пробелами
и наши зубы еще были белыми а наша кожа еще была гладкой
как печатная бумага и ничего не надо было делать тем летом
ни ходить в походы ни собирать грибы мы просто сидели
у стены заклеенной старыми обоями и читали старинные книжки
пока у крыльца лаяла собака и чирикали воробьишки
а мама говорила если ласточки так низко летают то дело
наверняка к дождю но мы ее не замечали ведь каждый сидел
в своем углу со своими мыслями и книгами 
сколько ж воды утекло да папа отделенный от меня 
расстояниями которые уже не пересечь даже самолетам 
а следы от той дороги давно увы стерлись да и ты 
когда-то такой высокий до потолка наверное стал сутулым
и чрезмерно спокойным а мама может уже умерла а дача 
стала курятней но все равно папа если я воскресну на один только день
то я буду все делать еще опрятней и еще живей и тогда ты
и мама тоже воскресните и скажете хэй хэй мир дружба сейчас и навсегда
и где же то место где была зарыта наша память в которое мы будем 
возвращаться снова и снова как герои фильма солярис а значит
мама и папа не зря мы с вами так долго маясь бродили по свету
как бы не замечая друг друга после того лета на даче но ведь
главное что наши долги давно уже все искуплены 
и никто нам не даст больше сдачи

***

Дворняжка убежала
за забор.

И слава Богу, заискрился свет.
Он бьет в лицо.

Ты куришь «Беломор».
И щуришься Иосифом от снега.

Поставить точки там, где есть пробелы.
И видеть только цвет, и только белый.

Фонарь уже не светится в лицо.
И тень вдруг уменьшается в пятно.

Твой «Беломор» слетает на рукав,
как та душа, что в девках задержалась.

Она горит, не зная, что конец,
намного прозаичней, чем начало.

И все же жаль,
что ничего не стало.

Ты прячешься под шубу, как в забрало.
И там, где было утро, день погас.

***

так кончается мир
взрыв 

и горит в темноте звезда 
не звезда планета

и дева стоит у окна
и кажется что не
одета

и ты не одет сидишь
на раскладушке вербуешь
тишь развязываешь узлы

как перья на синем небе
забытые падежи

ангелы мотыльками
бьются об этажи

***

жене анестезиолог трубкой выбил зуб
пока хирург вырезал ее груди

и когда она наконец проснулась то было больно
во рту а не там где в нее только что
залезали в перчатках руки

каждый мир по-своему необитаем
и мы ничего не знаем о других
мы просто плывем как одинокий зуб
в кровавой слюне

и воскресение на койке уже не кажется раем
искаженному телу со швами

но везде и всегда найдется кто-то
готовый собрать нас в охапку
когда стержня нет

вот медсестра предлагает жене шоколадку
а жена как дитя качает головой
нет

и я думаю все мы когда-нибудь будем держать ответ
на каком-нибудь последнем суде

когда сердце на мониторе
перестанет биться

маленькой рыбкой красной
на белой как смерть воде

***

восставший из пепла
как птица феникс
как энни леннокс
после распада юритмикс
идешь по песку и поешь про дождь
время великий учитель
пространство суровый вождь

но дождя все нет
лань укрытая глыбой
замедляет неровный бег
сорока сидит под елью
и перьями ловит сны

почти что как в детстве
качели взлетели
лети
и ты