Анна Агафонова. Смысл жизни господина В.

Анна Агафонова — фрилансер, по образованию социолог. Живет в Санкт-Петербурге. Ведет Telegram-канал о жизни в коммуне.

Сергей Лебеденко и Артем Роганов: «Когда открываешь рассказ со “смыслом жизни” в названии, ждешь псевдофилософии и поучения. Но рассказ Анны Агафоновой совсем не такой и неожиданно уводит читателя совершенно в другую сторону. Перед нами смешная и грустная, чеховская история, где “смысл жизни” становится утилитарным предметом, который выдают каждому примерно как паспорт. Мир лысеющих и лысых людей, знающих все о своем предназначении — это с одной стороны мир сочувственной иронии. Это мрачная притча о свободе выбора, которая заставляет человека страдать. Ни один парадокс не разрешается, лаконичное повествование не предлагает прямых ответов для читателя. Но нужны ли они? Вспомним, что все ответы на главные вопросы есть у героев рассказа, которых почему-то все равно жалко»

 

СМЫСЛ ЖИЗНИ ГОСПОДИНА В.

 

В офисе, где сидел господин В., было четверо лысых, двое лысеющих и один обладатель волос, столь высоко сдвинутых к затылку, что это вполне могло значить: и его не миновала чаша сия. Сам господин В. входил в число лысеющих. Его это не радовало, и он пытался предпринимать меры, но день ото дня лба у него становилось все больше, и постепенно господин В. перешел от активной обороны к разработке идеологической базы, с тем, чтобы превратить, так сказать, поражение в победу. Бывало, посреди дня он бросал взгляд на головы коллег, и успокаивался. Лысина господина У. отличалась размерами, как будто все его тело служило только подставкой для этого впечатляющего объекта, нависающего над узким лицом. Лысина господина М. была габаритов скромных, но вся покрыта какими-то родинками и веснушками, отчего выглядела нездоровой. У господина Э. лысина была вполне себе элегантная, и втайне господин В. надеялся, если до того дойдет, приобрести нечто, похожее на лысину господина Э. Господин Р. носил парик.

Второй в офисе лысеющий господин был полным, однако не лишенным элегантности, и когда он двигался по проходу к кофемашине, казалось, что это кит бороздит просторы океана. Назовем его господин Ц., он не сыграет в нашей истории никакой роли.

По выходным, исключительно по выходным, чтобы не отрывать от работы, господину В. звонила его мать, госпожа В., дама в возрасте. Жила она в пригороде, в уютной квартире окнами на онкодиспансер, место было тихое и экологически чистое. Раз в месяц-другой господин В. ездил к матери, прихватив с собой папку бумаг с работы, чтобы просмотреть их в пробке на объездной. Они мало разговаривали и мало ели, но господин В. всегда ощущал, что между ними существует какое-то важное, глубинное взаимопонимание. Они были друг другу самыми близкими людьми. Господин В. знал, и отмечал с удовольствием, что госпожа В. так же, как он, привержена стабильности и не склонна нарушать раз заведенный порядок. Ему нравилось, как она выглядит, и как пахнет у нее дома. Он был бы не прочь встретить женщину, которая напоминала бы его мать, и, может быть, разделить с ней собственную квартиру в пешей доступности от метро. Однажды мать позвонила ему в будний день, в пятницу, в восемь вечера. Время было выбрано с чувством такта: господин В. успел приехать домой и сменить деловой костюм на тренировочные штаны, — так что никто бы не обвинил госпожу В. в том, что она нарушает приватность взрослого сына.

— Гелечка! — сказала она ласково, когда он ответил. — У меня есть одно очень важное сообщение для тебя.

— Я слушаю, — сказал господин В. — Какое?

— Это не телефонный разговор, — сказала мать. — Ты должен приехать, и тогда мы поговорим.

Он не планировал ехать в пригород на этой неделе, но, впрочем, трудностей это не создало. Наутро, позавтракав, побрившись и надев отглаженные брюки, господин В. вышел из дома, завел машину и поехал в сторону самой большой в окрестностях пробки. К ужину господин В. был у матери, поднимался по узкой лестнице, где пахло краской, а на подоконниках стояла герань. Он позвонил в дверь, услышал щебетание механических попугаев и приготовился ждать, поскольку мать все делала неторопливо. Пока он ждал, сверху сошла тонконогая девочка с двумя пуделями и поздоровалась с господином В. Он поздоровался в ответ, пока собаки подпрыгивали у его ботинок, обнюхивая выглаженные штанины, а когда девочка спустилась ниже и ему не стало видно ни ее, ни пуделей, он ощутил печаль, но не уделил этому внимания, потому что в печали не было ничего необычного.

— Геля! — сказала госпожа В., распахнув дверь и представ перед ним. — Проходи, сынок!

Он шагнул в сумрак прихожей, в материны невесомые объятия, в лавандовый запах ее жилья, и перестал печалиться.

— Гелечка, — говорила мать, когда они сидели за чаем, выпрямившись и вежливо разместив запястья каждый по сторонам от своего блюдца. — Время идет, мы все это понимаем. Я не становлюсь моложе, мне в этом году будет, страшно сказать, — она засмеялась и в хохотке утопила цифру, — кх-кх, лет!

— Ты прекрасно выглядишь, мама, — сказал господин В.

Но госпожа В. наклонила голову, посмотрела на него лукаво и произнесла:

— Речь не обо мне, сынок. Я хотела поговорить с тобой о твоем предназначении.

В чашку попали чаинки и господин В. приоткрыл заварочный чайник, чтобы перелить заварку обратно.

— Ага, — промычал он, пытаясь скрыть замешательство.

— Геля! — сказала мама. — Не отвлекайся. Сядь и послушай, что я тебе скажу.

Она придвинулась ближе к столу и к сыну, сидевшему по другую его сторону, и сцепила худые пальцы.

— Сорок два года тому назад, Геля, я приняла решение. Я понимала, в каком мире мы живем. Ждать поддержки от чужих людей не приходится. На государство полагаются только глупцы. Банки прогорают, накопления обесцениваются, недвижимость ветшает. Даже золото, Геля, не то, что раньше, — говоря это, мать крутила на пальце перстень с крупным камнем. — Я это понимала. Я спросила себя: готова ли я отдаться на волю случая? Готова ли я рисковать? Смогу ли я заботиться о себе до самого последнего дня своей жизни?

— Ты прекрасно справляешься, мама.

— Не перебивай меня! Я прекрасно справляюсь. И я считаю, что решение, которое я приняла тогда, сорок два года назад, тоже было прекрасным. Оно было правильным. Я спросила себя: что незыблемо в этом мире? Что надежнее всех прочих гарантий, на которые мы смеем рассчитывать?

Мать глядела на господина В. с тонкой улыбкой. Сумерки окутывали их, мать не любила включать электрический свет раньше необходимого.

— Что? — спросил господин В., когда пауза показалась ему затянувшейся.

— Любовь! — ответила она, отклоняясь на спинку стула. — Любовь, конечно, любовь. Что же еще? Ты согласен?

— Э-э, — сказал господин В.

— Любовь, — повторила госпожа В. — Но любовь не всякая! Речь не о том, что сейчас принято называть любовью! Не о каких-нибудь, — и она акцентировала следующее слово, — романах. Не о приятельских отношениях, конечно, нет. Чего мы можем ждать от чужих людей, правда, Геля? По-настоящему доверять можно только самым близким. Поэтому я решила, что ты должен родиться, сынок.

Господин В. потянулся к чайнику.

— И мне, пожалуйста, немного. Спасибо, — мать умиленно наблюдала за ним. — Вот что я хотела сказать тебе, дорогой. Мое время подходит к концу. Впереди самый сложный период. Я буду стареть и дряхлеть, а ты уже взрослый и сильный. Ты в состоянии позаботиться о своей матери. Ведь именно для этого ты появился на свет.

— Конечно, я позабочусь о тебе, мама, — сказал господин В.

— Нет, дорогой, — сказала госпожа В. — Видишь ли, это не вопрос выбора. Это твое предназначение. Единственная причина, по которой ты здесь. Ты понимаешь?

В тот вечер господин В. вышел от матери удивленным, но еще не ощутившим, что в жизни его случилась важнейшая перемена. Это началось назавтра, когда он проснулся, и первая мысль его была не о том, сколько волос выпало за ночь, а о том, как чувствует себя мать. Он с трудом дождался приличного времени, чтобы позвонить ей, и они мило побеседовали.

— Ты хороший мальчик, Геля, — сказала мать, прощаясь, и он ощутил гордость, какой не чувствовал никогда прежде.

Он позвонил ей и в понедельник, и продолжал звонить каждый день на следующей неделе, интересуясь ее здоровьем, настроением и досугом. В пятницу он отпросился с работы пораньше, заехал в супермаркет и накупил диетических продуктов, а затем отвез их к матери и сам расставил по полкам в холодильнике и шкафу.

— Ты очень добр, — говорила мать, прихлебывая чай. — Я рада, что сделала правильный выбор.

Он раскладывал стопками цельнозерновые хлебцы, и по спине его бегали мурашки от ощущения, что он делает то, ради чего был рожден, как будто теперь он платил за право находиться на этом свете, как будто, если он не будет этого делать, или если справится недостаточно хорошо, мать может задним числом передумать, и тогда он исчезнет, вместе со всеми годами своей жизни, вместе со своей квартирой у метро, машиной и костюмами в тонкую полоску.

Дальше больше: господин В. поговорил с шефом и получил возможность два дня в неделю работать вне офиса. В эти дни он выполнял свою работу урывками, стоя на светофоре, ожидая в очереди на кассе. Освободившиеся часы посвящал матери: возил ее на медицинские процедуры, в бассейн, на концерты и на прогулки, сидел с матерью, пока она пила чай, выслушивал ее размышления и пожелания. Он всегда старался быть хорошим сыном, но теперь это было нечто большее. Нечто большее, чем просто выполнение просьб, нечто большее, чем даже уплата долга. Он ясно понимал: вот то, для чего он рожден, других причин никогда не существовало. Это придавало значительность всем его действиям. Это был смысл его жизни.

Господин В. думал: многие ли могут похвастаться тем, что им известна истинная причина их появления на свет? Люди мучаются от пустоты своего существования, задаются вопросом, зачем все это нужно. Он — нет, больше нет. Ему повезло. Сидя в офисе в ожидании конца рабочего дня, господин В., как прежде, оглядывал исподтишка своих коллег, но думал теперь не о волосах, а о том единственно важном, что открыл для себя. Он думал: кто из них знает смысл своей жизни?

Он не был общительным человеком, но перемена в его судьбе столь много значила, что однажды господин В. не удержался и, моя руки перед зеркалом в мужском туалете, поведал только что вышедшему из кабинки господину М. (у которого лысина была в пятнах) о недавнем открытии.

— Поздравляю! — сказал господин М. — Я так и подумал, В., ты прям расцвел в последнее время. Я сразу понял: этот человек узнал, для чего он родился на свет.

— Правда? — изумился господин В.

— Это же обычное дело, — господин М. наклонился над раковиной. — По себе помню, не знал, куда податься, пока мне не сказали. Все бегал, играл в войнушку. А как узнал, сразу все изменилось. Мне было двенадцать лет.

— Двенадцать! — изумился господин В. — Так рано!

— Ну, да, — сказал господин М., комкая бумажное полотенце. — Но мне и начинать надо было раньше. Я должен был переехать в столицу и устроиться в офис, так мечтал мой отец. Пришлось подналечь на учебу. Зато теперь я состоявшийся человек!

Он похлопал господина В. по плечу и вышел. А через несколько дней, возвращаясь с обеденного перерыва, господин В. обнаружил на своем столе картонную коробку без опознавательных знаков. Он собрался было позвать охрану, но прежде спросил господина У., оказавшегося рядом:

— Слушай, не знаешь, откуда это взялось?

— Сюрприз! — закричал господин У., и все остальные тоже закричали: — Сюрприз! — и замахали рабочими папками.

В коробке оказался торт с кремовым восклицательным знаком во всю глазурную поверхность.

— Решили тебя поздравить, — сказал господин М. — В нашем возрасте с людьми такое нечасто случается.

Господин В. благодарил, он был растроган. Торт разрезали и, наблюдая за поедающими его коллегами, господин В. преисполнился умиротворения. Эти люди, теперь он понимал, знали, в чем смысл их жизней.

— А у вас что? — спросил он владельца элегантной лысины господина Э.

— Отличный торт! — сказал господин Э., облизывая ложечку. — Я гордость своих родителей! У меня все, как надо. То есть, — он поставил блюдечко и принялся загибать пальцы: — Работа, квартира, машина, собака, жена, двое детей, оба учатся хорошо.

— Должно быть, это непросто, — сказал господин В.

— Бывает и потруднее! — заверил господин Э. — Не возражаете, если я еще кусочек возьму?

Обладатель парика господин Р. поведал, что смысл его жизни — унаследовать родительскую дачу и привести ее в порядок.

— В прошлом месяце закончили класть плитку, — сказал он с гордостью. — Три года копил.

Господин У. признался:

— Ну, мне было несложно! Меня родили, чтобы занять отдельную квартиру!

— Простите? — не понял господин В.

— Вот смотрите, — господин У. качнул своей грандиозной лысиной. — Семья. Мои родители, родители моих родителей, братья и сестры моих родителей. Умирает дед моего отца, мой, я хочу сказать, прадед. Мой дедушка наследует квартиру, но у него есть собственное жилье. Вопрос: кому из детей отдать эту квартиру?

— Понимаю, — сказал господин В.

— Вот и все! Мать забеременела, квартира досталась ей!

— Должно быть, приятно, — сказал господин В. — От рождения знать, что исполнил свое предназначение.

— Да, неплохо, — согласился господин У. — Но тут уж, как говорится, лучше поздно, чем никогда! Наверное, вы теперь очень счастливы!

— Да, — признался господин В., впервые давая определение своим чувствам.

Он стоял посреди офиса, в котором ели торт счастливые люди, знающие, зачем появились на свет. Он был одним из этих людей. Сейчас они доедят, после время подойдет к пяти, и наступит пора звонить матери, а может быть даже к ней ехать. В этом состоял смысл жизни, его долг, единственная причина, по которой он был рожден. Все виделось господину В. в свете этого нового знания значительным и драгоценным.

— Поздравляю! — сказал ему юноша по фамилии Ш.

На голове у юноши росло столько волос, что их можно было бы разделить на весь офис, и не осталось бы ни лысеющих, ни лысых.

— Благодарю! — сказал господин В. — А вы, можно поинтересоваться?

— Не спрашивайте! — буркнул юноша. — Я неудачник. Меня зачали, чтобы наладить отношения в семье. Не сработало. Так что все зря.

— О! — сказал господин В., пытаясь осмыслить услышанное.

— Да, не повезло, — сказал Ш. — И ничего не поделать.

Он проскользнул мимо господина В. на свое место, и господин В. заметил, что вечеринка пошла на спад. Торт был съеден, а из-за стеклянной двери уже поглядывал на них менеджер.

Господин Ц. в этот день отсутствовал.

В общем, все шло хорошо, все шло лучше некуда. Встречая девочку с пуделями, господин В. едва ее замечал. Он думал о матери, все его мысли, все его стремления были сосредоточены на том единственном, что привело его в этот мир и составляло его предназначение.

Госпожа В., между тем, сохраняла хорошую форму. Господин В. понимал, что это продлится не вечно, и внутренне готовился к тому, что однажды мать станет слабой и будет больше нуждаться в нем. Он был готов, казалось бы, ко всему, но судьба повернулась так, как он не мог ожидать.

Как-то раз господин В. замешкался в аптеке, не зная, какую витаминную добавку выбрать. На полках перед ним лежали препараты “Вторая молодость”, “Взрослей красиво”, “Энергичная бабуля”, “Еще ого-го!”, “Молодильные яблочки” и “Star”. Господин В. позвонил матери и спросил, что она предпочитает, но мать смотрела телевизор.

— В конце концов, это смысл твоей жизни, Геля! — заметила она с прохладцей. — Не моей! Разберись, пожалуйста, ты уже взрослый мальчик!

Господин В. принес свои извинения, и трубка отозвалась гудками. Поразмыслив, господин В. взял по одной коробке каждого средства. Покупка обошлась в солидную сумму, но, в конце-то концов, более достойного способа потратить деньги господин В. не знал.

Тем вечером они ужинали рыбой на пару и тушеными овощами без соли. В комнате царил полумрак, негромко играла музыка. Мать орудовала вилкой и ножом, а господин В. задумался. Воспоминание крутилось в его мозгу, какая-то неясная мысль, которая пыталась к нему пробиться.

— Ты постарался, Геля! — сказала мать, отодвигая пустую тарелку. — Я тобой горжусь!

— Это рецепт из книги, мама.

— Ты замечательно выбрал рецепт!

— Конечно, мама! — сказал господин В., и тут мысль выскочила прямо ему на язык. — Мама! — сказал он. — А какой у тебя смысл жизни?

— О, Геля! — воскликнула мать и засмеялась. — Пожалуйста, передай мне салфетку!

Он поднялся и принес из кухни свежую салфетку взамен той, которую мать отложила. В свете холодных ламп онкодиспансера, падающем в окно, ее волосы серебрились.

— Как ты считаешь, Гелечка, наверное, пора включить люстру?

Он подошел к выключателю и зажег половину лампочек.

— Так-то лучше, — сказала мать. — Спасибо!

Он вернулся на свое место, вновь взял вилку и нож и приготовился слушать. Прошли минуты прежде, чем господин В. понял, что мать позабыла его вопрос, и тогда он спросил снова.

— Мама, в чем смысл твоей жизни?

Госпожа В. моргнула, вид у нее был удивленный. Можно было подумать, она только что обнаружила, что в комнате есть кто-то, кроме нее.

— Знаешь, Геля, — сказала она, чуть погодя. — Я бы хотела прилечь.

Он поспешил отодвинуть для нее стул и, когда мать устроилась на диване, сделал музыку тише и убрал со стола, стараясь не шуметь и не суетиться. В маленькой кухне он закончил свой ужин, а когда заглянул в комнату, мать лежала неподвижно, глаза ее были закрыты. Господин В. подошел и укрыл ее пледом.

Той ночью он долго не мог уснуть. По потолку скользили отсветы фар, во дворе лязгали железяки. В конце концов господин В. встал и включил компьютер. В поисковике он набрал:

“Какие смыслы жизни бывают?”

“Кто скрывает смысл своей жизни?”

“Зачем скрывать свой смысл жизни?”

За чтением господин В. провел остаток ночи и к утру, когда, обессиленный, улегся передохнуть, он не чувствовал себя успокоенным. Наоборот.

В офисе, впрочем, никто не обратил внимания ни на тени у него под глазами, ни на то, что соображал он хуже обычного. Работа шла своим чередом, головы покачивались над столами, бумаги кочевали по папкам, кофемашина гудела и плевалась, промахиваясь мимо чашек.

Во второй половине дня господина В. вызвал менеджер. Стоя перед ним в похожем на пересохший аквариум кабинете, господин В. принялся рассказывать об успехах за последний квартал. Процедура была привычная, господин В. в ней никогда не участвовал, позволяя своему речевому аппарату действовать на автопилоте. Он дремал, покачиваясь на носках и механически балансируя папкой, но менеджер вдруг его остановил.

— Постойте! Вы сказали “траффик”?

— Траффик? — повторил господин В.

Оглядевшись, он обнаружил, что правая рука его поднята и указывает на слайд, изображающий динамику продаж.

— График! — воскликнул он. — Я хотел сказать: график!

Снова он расслабился и, пока слова сыпались сами по себе, перед его мысленным взором проплывали страницы браузера, прочитанные ночью. Восклицание менеджера вернуло его в действительность.

— Убивать? Вы сказали: убивать?

— Убивать? Нет, я сказал… я сказал: продавать! — нашелся господин В.

Менеджер глядел на него с подозрением. Господин В. почувствовал, как капля пота ползет по его голове, огибая рощицы волос. Кое-как он собрался с силами и довел доклад до финала. Пару раз он поймал себя на том, что собирается сказать “преступник” вместо “сотрудник” или “полиция” вместо “гордиться”.

Вечером он позвонил матери. Это было их новой нормой: ежевечерние беседы, в которых госпожа В. делилась впечатлениями дня и сообщала, если что-то ей было нужно. Но в этот раз господин В. преследовал менее благородную цель. Он намеревался задать вопрос и добиться ответа, ибо неизвестность мучила его.

— Помаленечку, Геля, — говорила мать. — Прогулялась до универмага. До бывшего универмага, я хотела сказать, знаешь, где теперь гипермаркет. Да-да, там я была сегодня.

Собравшись с духом, господин В. задал вопрос, который волновал его больше прочих, и замер, вцепившись в трубку. С той стороны что-то шуршало. Затем голос госпожи В. донесся как бы издалека.

— Геля, у тебя связь барахлит! — сказала она. — Совсем ничего не слышу! Ну, доброй ночи, сынок!

Она повесила трубку. Господина В. затрясло.

Четверг был одним из тех дней, когда господин В. работал вне офиса. Проснувшись в шесть, он лежал и глядел в потолок, зеркально-гладкий, в котором отражалась его кровать. Ему вдруг вспомнился потолок в комнате его детства, где в узоре трещинок можно было различить смешную собаку, и маленький, еще не начавший лысеть В. здоровался с ней по утрам.

Господин В. встал, привел себя в порядок и сел за бумаги. Вдруг в носу у него защипало, словно хотелось чихнуть, и господин В. заплакал. Он отодвинул папки подальше и сидел так, пока слезы текли и текли, впадая в русла морщин, заливаясь в скривившийся рот и под воротник. Когда наступила пора ехать к матери, господин В. перестал плакать, умылся и сменил рубашку. На пороге квартиры рыдание вновь сотрясло его, но он справился. Выруливая на кольцевую, господин В. обнаружил, что чувствует себя лучше. Вновь он раздумывал о том, куда повезет мать на новогодние праздники, и вновь ощущал гордость. Подъезжая к онкодиспансеру, он уже решил, что прекратит доискиваться до истины. В конце концов, это ничего не меняло: его предназначение оставалось прежним.

Припарковавшись, господин В. перешел дорогу и купил пышные осенние астры, завернутые в хрустящую обертку, словно то были конфеты, а не цветы. Перед подъездом он увидел девочку с верхнего этажа. Стоя посреди дорожки, она смотрела себе под ноги. Одна из собачонок раскорячилась на тротуаре, в то время как другая чесалась, высоко задрав лапу.

— Здравствуйте! — сказала девочка в спину господину В.

Он долго ждал у двери. Мать все не шла и не шла. Господин В. набрал ее номер, и услышал в квартире звонок, но никто не подошел к телефону. Это не вязалось с их обычным укладом.

Внизу хлопнула дверь подъезда. Собаки повизгивали и пыхтели.

— Чего ты боишься, Сюзи? — спросила девочка. — Пойдем, там ничего страшного нет! Пойдем наверх!

Господин В. вытащил собственный ключ и отпер дверь. Войдя, он положил цветы и портфель, снял пальто и разулся. Он думал, мать вышла вынести мусор, а может быть захотела подышать свежим воздухом. На миг в его рассудке вспыхнула картина: пустая квартира, госпожа В. исчезла бесследно. Шпионка, испугавшаяся разоблачения, международная преступница, с успехом скрывавшаяся многие годы.

Он застыдился своего воображения.

Госпожа В. полулежала в кресле, когда он вошел, и лицо ее было цвета осеннего неба. Господин В. окликнул мать, но она не отозвалась. Он бросился к ней, но она не пошевелилась. Теперь господин В. не заплакал. Твердой рукой он набрал номер скорой медицинской помощи и, дожидаясь, сидел подле матери, уверенным голосом убеждая ее, что все будет в порядке. Он позаботится обо всем.

И он позаботился. Госпоже В. не пришлось просыпаться в общей палате. Она очнулась в светлой и чистой комнате, где под потолком висел телевизор, а на подоконнике стояла ваза с астрами. Господин В. сидел подле ее постели и ждал. Когда мать проснулась, он объяснил, что она потеряла сознание, но теперь уже все хорошо, ей только нужно отдохнуть. Госпожа В. слушала молча. Господин В. провел весь день рядом с ней: читал вслух, кормил с ложечки. Поздно вечером нянечка принесла раскладушку, и он устроился на ночлег, накрывшись пиджаком вместо одеяла. Следующий день прошел очень похоже, и за все это время госпожа В. не проронила ни слова. Врачи уверяли, что для этого нет причин, мозг в порядке, и в целом здоровье госпожи В. не вызывает опасений. И все же она молчала и большую часть времени лежала, закрыв глаза, а если открывала их, то взгляд ее устремлялся на астры, на стену, на экран телевизора, на медсестру или на одеяло. Куда угодно, только не на господина В.

Господин В. позвонил на работу и объяснил ситуацию.

— Конечно-конечно! — сказал ему господин М., к тому времени поднявшийся по карьерной лестнице. — Никаких проблем, дружище, другому бы я отказал, но для тебя это особая история, так что делай, что должен!

Господин В. собирался остаться с матерью столько, сколько потребуется. Но не отлучаться совсем он не мог. Ему нужно было, к примеру, сменить носки.

— Мама, — сказал он. — Я отойду ненадолго. Не волнуйся, я скоро вернусь!

Госпожа В. не прореагировала. Он направился к выходу, напоследок оглядывая палату. Может быть купить еще цветов? Или не нужно много? Господин В. взялся за ручку двери, но одновременно с этим послышался тихий звук, не то вздох, не то стон. Он обернулся к кровати и встретился с матерью взглядом.

— Геля! — шепнула она.

В мгновение ока господин В. очутился с ней рядом.

— Я должна была сама! — сказала госпожа В.

— Мама, как ты себя чувствуешь?

— Я должна была сама его найти!

— Что найти? Я съезжу к тебе и привезу все, что нужно!

— Смысл! — сказала госпожа В. — Мне сказали, я сама должна его придумать!

Она сжала его ладонь, и господину В. показалось вдруг, что на постели перед ним маленькая девочка, и это он старший из них двоих.

— Гелечка! — сказала его мать. — Я не справилась! Я не выполнила свое предназначение!

Господин В. улыбнулся ей. Как жестоко, подумал он, как дурно с ней обошлись…

— Ничего, мама! — сказал он. — Не беспокойся! Это неважно! Я свое выполню!

Иллюстрация на обложке: etwoo