В схватке с прошлым

• Доменико Старноне. Шутка. / пер. с итал. Н. Кулиш — М.: Синдбад, 2020. — 224 с.

Доменико Старноне — это Элена Ферранте (или муж Элены Ферранте). В последнее время имя итальянского писателя все чаще можно услышать именно в таком контексте. Старноне фигурировал в числе главных подозреваемых по «делу Ферранте» начиная с самых первых «расследований» 2005 и 2006 годов (задолго до того, как весь мир охватила Ferrante Fever), но все эти открытия (или обвинения) никак не повлияли на его репутацию: он по-прежнему один из самых уважаемых и читаемых итальянских авторов.

Из обширной библиографии писателя, которая насчитывает более двадцати произведений (первая книга Старноне вышла в 1987 году), на русский язык переведено всего два романа — «Фамильный узел» (2014) и «Шутка» (2016). Несколько лет назад они были опубликованы в США и получили положительные отзывы критиков. Газета The New York Times включила Ties в список самых заметных книг 2017 года, а Trick вошел в шорт-лист Национальной книжной премии 2018 года в номинации «Переводная литература».

Поклонники «Неаполитанского квартета» найдут в книгах Старноне много знакомого: уходящие корнями в прошлое семейные драмы, повествование от первого лица (в «Фамильном узле» целых три рассказчика!), обнажающее внутренний мир героев и, конечно, Неаполь (писатель родился в городке Савьяно недалеко от столицы региона Кампания). Но если Ферранте покорила читателей размахом саги, населенной множеством персонажей, то Старноне — мастер камерного формата, и его истории сосредоточены на жизни одной семьи.

В центре сюжета обоих романов лежат происшествия. В «Фамильном узле» пожилая пара возвращается с отдыха и обнаруживает, что их квартира перевернута вверх дном. В «Шутке» дед приезжает из другого города, чтобы три дня посидеть с внуком, и оказывается запертым на балконе. Именно эти ситуации, одновременно обыденные и нелепые, становятся «триггерами», запускающими внутренний механизм повествования (внешнего действия в них не так много). Нарушается привычное течение жизни героев, построенное на аккуратной лжи близким и самим себе, и наружу вырывается правда, которую все старались не замечать на протяжении многих лет.

С самого начала прошлое весит намного больше, чем настоящее. Главным героям, Альдо из «Фамильного узла» и Даниэле из «Шутки», за семьдесят (как и самому автору). Они оба родом из Неаполя, интеллигенты, добившиеся в свое время успеха (Альдо на телевидении, Даниэле как иллюстратор). Не самые типичные персонажи, обрисованные с безжалостной достоверностью и глубиной: Старноне не ретуширует их усталости, неприятия собственной старости и физической немощи.

Общая черта героев — неспособность испытывать привязанность к близким. Альдо много лет назад оставил жену с двумя детьми ради возлюбленной, но позже вернулся (правда, из этого получилась обманчивая идиллическая картина воссоединившейся семьи). Даниэле неохотно и не очень успешно играет роль доброго дедушки с четырехлетним внуком Марио, которого он видел два раза в жизни. «Рассеянность» героя связана с его увлечением искусством, которому он отдавал все душевные силы: именно страсть к рисованию и сознание собственной исключительности когда-то помогли ему выжить и добиться успеха.

Равнодушие стало своего рода «выкупом», который и Альдо, и Даниэле заплатили, чтобы выбраться из ненавистного мира детства и юности, но в конечном счете они так и не смогли целиком изгнать его из себя. Прошлое имеет четкие географические координаты — это Неаполь, из которого Альдо много лет назад уехал в Рим, а Даниэле — в Милан. «Шутка» пропитана ощущением «неаполитанского проклятия». Даниэле вновь оказывается на улицах своего детства, в кварталах около площади Гарибальди, и перед его глазами встает тот жестокий и грубый мир, где царствовала не книжная «ярость», а собачье «бешенство», где говорили не на итальянском языке, а не неаполитанском диалекте.

Этот язык был моей неотъемлемой частью — и в то же время представлял собой набор странных, чуждых звуков. Ко мне обращались благожелательным, почти слащавым тоном, но это не могло изменить исконного звучания слов — резкого, угрожающего. Только в этом городе, подумал я, люди могут помочь тебе с такой нерассуждающей готовностью и в то же время способны сию минуту перерезать тебе горло.

Физическим воплощением памяти становятся квартиры, и именно в четырех стенах происходит большая часть действия. Интерьеры, которые превращаются в живых свидетелей семейной истории, — это одна из характерных черт творчества Старноне, начиная с романа Via Gemito, в 2001 году принесшего писателю престижную премию «Стрега». В «Фамильном узле» прошлое прячется в предметах: Альдо вновь погружается в него, просматривая старые бумаги и вещи в разгромленной квартире. Даниэле возвращается в старый дом в Неаполе, где теперь живет семья его дочери, но как наяву видит отца, мать, себя и своих братьев и из-за этого чувствует себя в квартире неуютно. Для обоих героев заклятое прошлое воплощается в фигуре отца, которого они ненавидели и на которого всю жизнь старались не быть похожими (мотив, навязчиво повторяющийся в книгах Старноне).

«Фамильный узел» и «Шутка» — это «маленькие трагедии» о том, как прожившие жизнь, состоявшиеся люди вдруг оказываются лицом к лицу с прошлым и с самими собой и видят одну пустоту. Жертва, которую они принесли в юности, оказалась бесполезной. В обеих книгах, как в подлинной трагедии, сильны мотивы рока и возмездия. В «Фамильном узле» есть интересная деталь — кличка кота Лабеса: Альдо всегда уверял жену и детей, что на латыни она значит «домашний зверек», но позже выясняется, что на самом деле это «несчастье», «гибель» (зловещее предзнаменование того, чем все закончится). Возмездие олицетворяют герои младшего поколения: в «Фамильном узле» — дети Сандро и Анна, в «Шутке» — внук Марио, чей рисунок поражает Даниэле и заставляет его усомниться в собственном таланте.

Простые названия романов по мере развития сюжета обретают дополнительный смысл и превращаются в символы. «Фамильный узел» в оригинале называется Lacci, что означает «шнурки», но ещё и «западня», «петля». В книге обыгрываются оба значения слова: и прямое, и переносное («Единственное, что умели завязывать наши родители, — это путы, которыми они сковали друг друга, чтобы мучить нас всю жизнь», — говорит Анна брату). Scherzetto — это не просто «шутка», а «злая шутка», «розыгрыш». Отношения между Даниэле и внуком, всезнайкой и педантом, начинаются как череда забавных случаев, а заканчиваются эпизодом в духе хоррора, когда Марио, играя, закрывает деда на крохотном балконе под проливным дождем. Даниэле испытывает настоящий ужас от внезапного осознания собственной бездарности:

Зияющая бездна разверзлась не по ту сторону перил, она была во мне. И вынести это я не мог. Я готов был запустить ведерко внутрь себя, лишь бы вычерпать оттуда пустоту.

В этот момент ярко проявляется одна из особенностей романа: на протяжении всей книги в ней чувствуется присутствие чего-то потустороннего и мистического. Это ощущение возникает прежде всего из-за наличия литературного двойника героя. Даниэле работает над иллюстрациями к рассказу Генри Джеймса «Веселый уголок», персонаж которого, Спенсер Брайдон, возвращается в свою старую квартиру в Нью-Йорке и встречает там призрака — самого себя, каким бы он стал, если бы тридцать лет назад не уехал в Европу. «Шутка» — это тоже история о тенях: о призраках прошлого, обступающих Даниэле в квартире, о призраке города. В сознании героя все постепенно превращается в тени — его талант, заслуги, родные, и он сам чувствует себя одним из призраков.

Если читать романы Старноне только как бытовые трагикомические зарисовки о семейной жизни, то почти наверняка они покажутся экстравагантными депрессивными историями о несчастливых парах и эгоцентричных стариках (примерно такие отзывы оставляют пользователи на популярных читательских сервисах). В своих последних книгах («Фамильный узел», «Шутка» и «Близость», которая еще не переведена на русский язык), Старноне исследует динамику чувств и семейных отношений — ключевые темы для современной итальянской литературы, но делает это, нарушая все возможные правила и читательские ожидания.