Диагноз: общество потребления

«Марат / Сад»
Спектакль в торговом центре
Режиссер: Йозуа Резинг
Композитор: Владимир Раннев
Художник: Сергей Илларионов
Драматург: Софья Дымшиц
В спектакле заняты: Сергей Лосев, Олег Федоров, Гала Самойлова, Анастасия Балуева, Даша Степанова
Премьера: 25 июля 2018 года

«Точка доступа» — летний фестиваль искусств, специализирующийся на сайт-специфическом театре и проходящий в Санкт-Петербурге уже в четвертый раз, — в середине прошлой недели показал зрителям первую собственную премьеру этого года — спектакль «Марат / Сад» в закрытом на ночь шопинг-молле. Молодой немецкий режиссер Йозуа Резинг поставил пьесу своего соотечественника Петера Вайса, превратив этажи и остановленные эскалаторы «Невского центра» в многоуровневую сцену.

Ближе к половине двенадцатого ночи, когда охране удалось выдворить большую часть зазевавшихся посетителей, волонтеры «Точки доступа» проводили публику на второй и третий этажи непривычно пустого комплекса. Облокотившись на парапет и глядя вниз, понимаешь: коридоры торгового центра и навесные переходы между ними предлагают театральному режиссеру массу площадок для симультанного действия. И действительно — время от времени Резинг расставляет героев настолько далеко друг от друга, что говорящего приходится отыскивать взглядом — одинокую человеческую фигуру не сразу можно заметить на фоне подсвеченных витрин. Она теряется в огромном пространстве четырехэтажного молла, ставшего в спектакле Рёзинга единственной декорацией.

Пьеса «Преследование и убийство Жан-Поля Марата, представленное актерской труппой госпиталя в Шарантоне под руководством господина де Сада», написанная Вайсом в 1963 году, — это многофигурный философский диспут о революции. И, заодно, пример «театра в театре»: маркиз де Сад (Сергей Лосев), решивший, что психиатрическая лечебница — лучшее место, где можно спрятаться от умопомешательства, охватившего Францию, спустя пятнадцать лет после событий Великой французской революции вместе с другими пациентами ставит спектакль об убийстве Марата (Олег Федоров).

В интервью Йозуа Резинг признался: он видит торговые центры современными сумасшедшими домами. Эту идею постановщик и иллюстрирует — прямолинейно. Текст пьесы подвергся монтажу: основные монологи главных действующих лиц остались нетронутыми, но большую часть второплановых персонажей режиссер убрал, сохранив, помимо главных героев, Шарлотту Корде (Гала Самойлова), бывшего священника Жака Ру, ныне яростного агитатора за революцию (Анастасия Балуева), и директора клиники (Даша Степанова), по совместительству исполняющего в представлении де Сада роль Симоны, соратницы и подруги Марата.

Купирование текста подчеркнуло режиссерскую идею красным маркером — и, вместе с тем, сделало повествование однобоким, что часто случается, если резкое социальное высказывание облекается в театральную форму. В пьесе Вайса артисты де Сада, исполняющие роли исторических лиц, — это пациенты, у которых наблюдаются самые разнообразные психические отклонения — от сонной болезни до эротомании. Их состояние влияет на то, как разворачивается спектакль внутри спектакля. Так драматург создает второй план: иронический, снижающий пафос монологов главных оппонентов — Марата, выступающего за революцию, и де Сада, глубоко разочарованного в эффективности кровопролитных мероприятий. Режиссер отметает индивидуальные диагнозы. По Резингу, проблема менее очевидна и более глобальна: нездоров целый мир, но мало кто способен это заметить. Меж тем, диагноз у всех, находящихся в шопинг-молле и за его пределами, один и тот же: «общество потребления».

Большинство персонажей в спектакле Резинга — не характеры, а маски. Убийца Марата, Шарлотта Корде в исполнении Галы Самойловой, — это маска смерти, танатос и эрос в одном лице. В светлом вечернем платье с глубоким вырезом и открытыми плечами, придерживая длинный подол, актриса величественно поднимается и спускается по застывшим ступеням — с этажа на этаж. Ее перемещения похожи на плутание в лабиринте эскалаторов — и только в финальной сцене Корде, наконец, находит из него выход и получает возможность приблизиться к Марату.

Бывший священник Жак Ру в исполнении Анастасии Балуевой — собирательный образ радикально настроенной молодежи: одетый в черный балахон, который напоминает нечто среднее между монашеской рясой и модной безразмерной толстовкой, в накинутом капюшоне, затеняющем лицо, герой агрессивно выкрикивает революционные лозунги в мегафон. Звучат они настолько злободневно (особенно — произносимые в общественном месте), что ждешь прибытия ОМОНа. Но нет — как с льстивой улыбкой спешит напомнить директор клиники, конформистский герой Даши Степановой, в панике мечущийся между персонажами, тщетно пытаясь их приструнить: все представленное на суд почтенной публике — дела давно минувших дней. Не имеет, де, никакого отношения к современности.

Марат стоит среди этих героев особняком, претендуя на звание характера. Он прекрасно вписывается в галерею персонажей с двойным дном, сыгранных Олегом Федоровым ранее. Его герой — одновременно и хищник в белоснежных одеждах, незапятнанных льющейся на улицах кровью, и жертва — замученный болезнью, противниками и своей одержимостью революцией, Марат в исполнении Федорова порой — всего лишь загнанный в угол босой человек, лежащий на полу в позе эмбриона. Этот герой многомерен настолько, что де Сад в исполнении заслуженного артиста России Сергея Лосева (в 1980-х игравшего эту же роль в спектакле Вадима Голикова) совершенно теряется на его фоне — маркиз ироничен и утомлен жизнью, но достойным оппонентом революционеру не выглядит.

Еще одним действующим лицом становится сам организм торгового центра, не прекращающий функционировать даже ночью: уборщицы со швабрами и мусорными мешками, охранники, мельтешащие на этажах, не успевший уйти до начала спектакля персонал — все это отвлекает зрительское внимание. Возможно, постановщик сознательно предполагал заменить этими спонтанно возникающими сюжетами изъятое им из пьесы второплановое действие. Но проблема в том, что каждую секунду «Марат / Сад» Резинга остается философско-политическим диспутом, а, значит, пару раз нечаянно отвлекшись на охранников, выпроваживающих посторонних, можно потерять нить сложных рассуждений, что ведут главные герои.

Которые — как бы отчаянно ни пытался убедить публику в обратном герой Даши Степановой — произносят остро современные слова.

Фотограф: Полина Назарова