Закрытый клуб: регистрация или вход с паролем | выключить рекламу
 
 
 
Итоги года: толстые журналы, литературные медиа и блоги
 

Продолжаем публиковать расшифровки дискуссий литературного мини-фестиваля: на очереди третий блок обсуждений. В нем приняли участие блогеры и главные редакторы различных медиа: YouTube-блогер Мария Покусаева, Telegram-блогер Елена Трускова, главный редактор онлайн-издания «Прочтение» Полина Бояркина и главный редактор толстого литературного журнала «Аврора» Кира Грозная.

Елена Васильева: Книжные блогеры — самая яркая и обсуждаемая тема в последние два года, поэтому можно обсудить, кто вообще такие книжные блогеры. Заодно мы затронем вопрос о том, что такое толстые литературные журналы и интернет-медиа, чем они между собой отличаются в плане подачи информации, в формате работы с читателем, как в принципе можно говорить о книгах в публичном пространстве. И попробуем предположить, что же ждет нас дальше. На эту дискуссию мы позвали главного редактора толстого литературного журнала «Аврора» и писательницу Киру Грозную, главного редактора журнала «Прочтение» и литературоведа Полину Бояркину, Елену Трускову — блогера, переводчицу, ведущую Telegram-канала «Вычитала» и подкаста «Неидеальные истории» и Марию Покусаеву — филолога, библиотекаря, ведущую YouTube-блога «Теория большого чтива». Попросим спикеров обозначить свои позиции по затронутым вопросам.

Елена Трускова: Начну с шок-контента. Я не читаю толстых журналов, не слежу за литературными медиа и не знакома с литературными критиками. Не читаю книжные блоги, за исключением пары телеграм-каналов подруг, чьи мнения мне интересны: @readwomanread и @greenlampbooks, но если бы Маша и Женя писали не о книгах, а о сериалах, я тоже читала бы. В целом из околокнижного я читаю сами книги. Пишу я о книгах по банальной причине — у меня очень плохая память. Если я не запишу на Livelib, в каком месяце я что прочла и понравилось ли мне, я потом не вспомню. А ведь бывает интересно сравнить, как мне зашел «Степной волк» в семнадцать и после тридцати! Ну и если что-то вызвало у меня много эмоций, почему б не записать, потом может оказаться любопытно перечитать. Дополнительно к этому меня иногда спрашивают знакомые, что почитать, — и мне легче прислать ссылку на уже написанное, чем формулировать снова.

То есть все мои тексты о книгах преследуют личную цель: мне удобно, когда все важное записано. Читают или не читают — вторично. Мне удобно, когда всё под рукой и есть поиск по тексту. Так и начинался мой канал — склад лично для меня. Мой первый блог появился еще до популярности ЖЖ-подобных сервисов. Когда только появился интернет и «домашние странички», я собирала HTML и делала онлайн-дневник вручную. С тех пор я постоянно пишу в интернете про то, что составляет мою жизнь. А до интернета писала в бумажных дневниках и в письмах подругам. В этом году я так же писала, как и все годы до этого — не вижу для себя лично никакого подъема книжных блогов. Кроме того, блог и Telegram-канал у меня не только книжные (хотя книг в моей жизни много, поэтому и в блоге с каналом их много). Да и пишу я довольно давно. Сейчас просто стало гораздо проще публиковать: не надо копаться в коде, открыла Telegram, набрала и отправила.

Если говорить о трендах, для меня 2019 был годом маленьких издательств. Издательств, которые благодаря своей юркости могут тщательно выбирать книги, уделять внимание бережному переводу, делать крутые обложки. Popcorn Books издает такие книжки, что я хоть и не люблю young adult, а не могу оторваться. Плюс книги сначала выходят на Bookmate, только потом в бумаге — мне очень удобно, можно сначала читать, а потом выбирать, что я хочу купить в бумаге, чтобы покормить книжный шкаф. Моя подруга Лена Терещенкова из Нижнего Новгорода издает в крошечном издательстве имени себя полторы книги в год, отправляет почтой и на это живет. Ее книги продаются в магазинах вроде «Подписных», она собирает на первый тираж каждой книги краудфандингом на «Планете», а потом допечатывает в зависимости от спроса. No kidding press выпускает книги по подписке, я оплатила уже второй абонемент. Не все книги из первого абонемента мне зашли (если быть честной, только одна), остальные я раздала подругам — но абсолютно уверена, что это важные книги и готова поддерживать их выпуск. «Бумкнига» появилась не в этом году, но важно, что она продолжает дерзко выпускать множество классных графических романов и комиксов, привозить в Россию авторов, устраивать фестивали, разговаривать с читателями.

 
“
Начну с шок-контента. Я не читаю толстых журналов, не слежу за литературными медиа и не знакома с литературными критиками.
Елена Трускова

Второй субъективный тренд для меня — это ЛГБТ-книги. Вышли «Веселый дом» Элисон Бекдел и «Пируэт» в «Бумкниге». Popcorn Books выпустил «Мы в порядке» и много еще чего, за что им большое спасибо.

Третий — феминизм. Большие издательства почуяли, куда дует ветер, еще в прошлом году, а в этом тренд окреп. Стало больше книг. «Бомбора» (импринт гиганта «Эксмо») сбивается с ног, торопливо выпуская (и не всегда аккуратно переводя) книги на тему, на которую очень вырос спрос. «Выгорание» сестер Нагоски «МИФ» тоже перевел срочно, через несколько месяцев после выхода книги в оригинале, практически бегом. Раньше книги и мнения о книгах писали в основном белые мужчины, облеченные властью: вспомните, что было в школьной программе (привет Белинскому, который меня еще тогда бесил бесконечными ценными мнениями по любому поводу). В 2019 году для меня было важно читать в основном женщин (спасибо каналу «Женщина пишет» Маши Буровой за эту идею). Сейчас благодаря интернету и отсутствию централизованной повестки каждый наш голос может быть услышан — не нужно одобрения союза литераторов, чтобы завести Instagram. Это значит, что мы можем видеть мнения не только высокообразованных и провалидированных академиями единиц, как было раньше. Сейчас может высказаться любая из нас, если на это у нее достаточно сил. И это очень круто и важно. У многих из нас не было привилегии говорить о чем-то так, чтобы нас не перебивали. Сейчас у нас есть эта возможность — в блоге, в Instagram, в подкасте, в соцсетях, в книге, выпущенной самиздатом. Чем больше наших голосов слышно, тем понятнее, что мы все живые и мы все, каждая из нас, важны.

Мы имеем право чувствовать то, что мы чувствуем, мы имеем право никому ничего не доказывать, а продолжать быть собой — и благодаря тому, что мы берем слово, у нас есть шанс найти среди слушателей единомышленников и окрепнуть, а то и создать вокруг себя поддерживающее сообщество. Мы говорим. Нас слышат. Наши истории важны. Об этом и многом другом я буду продолжать писать в Telegram-канальчике и блоге. Спасибо.

Мария Покусаева: Здравствуйте, меня зовут Мария, и я люблю сторителлинг, поэтому я расскажу историю. В 2014 году я работала в книжном магазине, это был «Буквоед», и я поняла, что мне очень нравится говорить с людьми о книгах. Поэтому я решила завести блог на Youtube, видеоформат показался мне самым интересным, и так появился мой канал. В апреле ему будет уже шесть лет, по сравнению с современным положением буктьюба он довольно маленький, но году в 2013–2014 он считался довольно крупным и влиятельным. Дело в том, что в 2015 году у меня была не очень хорошая ситуация в жизни и любая моя активность стоила мне больших усилий, поэтому с каналом был небольшой провис. Сейчас я к нему возвращаюсь, и получается, будто я снова вернулась в сферу блогов, а она очень сильно поменялась, и я это, как человек, который около двух лет просуществовал где-то у себя внутри головы, поняла.

Я веду блог, потому что это моя рефлексия о книгах, мне хочется рассказывать людям, и когда я анализирую фидбек, который получаю, то понимаю, что людям хочется слушать, как кто-то говорит о книгах, потому что это тоже часть их жизни, существования, мысленного процесса, для них это очень важно. Далеко не каждому зрителю или читателю книжных блогов нужно экспертное мнение. Многие рады форматам, которые помогают чувствовать, будто ты сидишь с чашкой кофе с подругой и общаешься. Я долго не смотрела Youtube вообще, потому что у меня не было времени, а сейчас я плотно подсела на канал Синдии, она живет в Америке, снимает на английском, рассказывает о книгах young adult, довольно язвительно и у нее такой формат, будто ты ощущаешь себя рядом с ней, и она тебе рассказывает, как она читает книгу, какие у нее появляются мысли. Я наткнулась на ее канал после видео, где она чатилась в Tinder с мальчиками, используя цитаты главного темного властелина из young adult фэнтези для девочек, это было очаровательно и мило.

Получается, что Youtube превратился в хобби, которое полезно для меня, он стал площадкой для разговора о том, что меня волнует, и чем больше это меня волнует, тем больший я получаю фидбек. Потому что я говорю искренне, а не думаю, что вдруг я скажу не то, а кто-то подумает, что я не эксперт.

 
“
Многие рады форматам, которые помогают чувствовать, будто ты сидишь с чашкой кофе с подругой и общаешься.
Мария Покусаева

Вторая причина для меня — я не буду скрывать — это доход, потому что Youtube очень легко монетизировать за счет просмотров, за счет рекламы — у меня есть партнерка с Livebook, у меня есть (я забыла, как это называется) сайт, где ты ставишь ссылочки на интернет-магазины и получаешь какой-то доход, и это приятный бонус. Я понимаю, что мой блог полезен зрителям, потому что они получают некую эмоциональную поддержку. Когда мы летом в библиотеке Лермонтова делали школу книжного блогера, а кто-то из присутствующих даже поучаствовал там в качестве спикера, у нас была Ulielie, тоже крупный Youtube-блогер, которая была одной из первых, кто в России начал снимать про книги, и она сказала такую важную вещь, что у читателя (а учитывая, что многие читающие люди — интроверты) есть свои фантомные боли — это невозможность подержать книгу в руках и то, что они не могут обсудить книгу. А когда они смотрят блогеров, они начинают немножечко себе эти фантомные боли лечить. У них есть ощущение обсуждения, особенно учитывая, что многие книжные блогеры общаются в комментариях, и они видят бумажную книгу. Кроме того, это, естественно, вопрос навигации. Когда ты находишь блогера с похожим на твой вкусом, у тебя появляется возможность получить рекомендацию от человека, которому ты доверяешь. В нашем предыдущем блоге возникла такая фраза, что мы верим сарафанному радио больше, чем экспертам. Я с большим удовольствием пойду читать книгу, которую мне посоветовал человек, чей вкус совпадает с моим, чем я пойду читать книгу, о которой на каждом углу говорят, что она такая потрясающая. Потому что я понимаю, она мне может не понравиться.

Так что второй момент — польза читателям. И третий — это ведь способ делать мир немного лучше, способ говорить о том, что мне нравится, я могу доносить что-то интересное, что-то яркое, могу быть проводником между автором и читателем, между книгой и читателем или читателями. Хотела сказать еще одну важную мысль: блоги очень разные, и мой опыт — это мой опыт. Я знаю, что сейчас есть очень много людей, которые говорят о книгах, и они абсолютно разные. Есть те, кто делает более развлекательный контент, чем я, есть те, кто снимает более ламповый контент, чем я, есть люди, которые посвящают блог определенной конкретной теме. И здесь уже вопрос выбора того, о чем ты будешь говорить, и он зависит от человека. Как мне кажется, самый правильной стратегией будет понять — что ты хочешь от того, что ты делаешь, найти эту книжность в своей жизни и каким-то образом интегрировать в свой блог. Мне кажется, что нельзя ставить знак равенства между блогерами и критиками, потому что многие блогеры — начинающие читатели или не интересующиеся критикой читатели, они имеют какое-то свое мнение, которое может очень сильно отличаться от того мнения, которое у нас критикой признается как правильная интерпретация, у многих из них немного не тот уровень начитанности, который может им дать простор для интерпретации, но в любом случае это читательская рефлексия, и мне кажется, что это здорово.

Полина Бояркина: Когда я начинала писать о книгах, мне повезло начать публиковаться в толстом литературном журнале «Звезда», за это спасибо моему покойному уже научному руководителю Борису Валентиновичу Аверину. Это несколько противоречит тому сюжету, что толстые журналы — в высшей степени экспертная инстанция, потому что когда я там начала публиковаться, это были мои первые-вторые-третьи тексты, и что я писала семь лет назад — никому нельзя показывать. Тогда был популярен «Живой Журнал», но я там никогда не была, я сделала, может, один пост в ЖЖ. Я знала, что это была очень большая, очень активная реальность, в том числе в плане обсуждения книг, но лично для меня говорить о книгах и как-то соединять с личным никогда не было актуальным: я не хочу заводить собственный блог не потому, что я плохо к этому отношусь, а потому что для меня это связано с нарушением собственной приватности, и лично я к этому не готова.

Поскольку я занимаю пост главного редактора литературного медиа и слежу за тем, что происходит, могу сказать, что дискуссия о блогерах началась с публикации в толстом журнале «Дружба народов» и с активности моей коллеги Оли Брейнингер. Затем была организована премия для блогеров, а в этом году и вторая, и тоже как-то это все начали обсуждать. Мне кажется, очень хорошо, что, когда впервые в мае мы собрались в издательстве «Лимбус-пресс» поговорить о том, как мы друг с другом взаимодействуем, мы обсуждали взаимные стереотипы — что мы друг о друге думаем, кто хороший, кто плохой, а теперь, спустя полгода, дискурс и тематика поменялись, мы уже по-другому об этом говорим, и мы пытаемся уже с какой-то скорее социологической точки зрения подходить к осмыслению разных явлений, например, блогинга — и мне это нравится.

Когда я пыталась сформулировать ответ на вопрос, чем отличаются толстые журналы, литературные медиа и блоги, то я подумала, что у литературных медиа и толстых журналов много общего. Если я правильно представляю себе этот процесс, то изначально интернет-медиа появились как новая форма бытования бумажных изданий, они просто перешли в интернет. Например, «Прочтение» было бумажным изданием, а потом мы отказались от бумаги. Не то чтобы абсолютно по нашему желанию, но тем не менее, я не уверена, что, даже если бы и была возможность, мы бы вернулись к регулярному выпуску журналов. Скорее, если уж появится такое желание, задумаемся над выпуском альманахов.

Блоги — это та реальность, которая существует уже сразу в интернете, пусть это был ЖЖ, который напоминал дневник или сборник текстов одного автора, но все равно опубликованный именно в интернете. Я говорю от лица онлайн-медиа — да, сейчас они тоже уже очень отличаются от журналов — у нас есть возможность публиковать разные материалы, оперативее реагировать на какую-то ситуацию, но это, конечно, тоже замедленный процесс, потому что та экспертность, о которой сказали, — это лично для меня очень важная вещь, и это та категория, которая в большей степени может быть присуща литературным медиа и толстым журналам за счет какого-то опыта, регулярности, хотя, в общем, блогеры тоже публикуются достаточно регулярно.

На Non/fiction была дискуссия о блогерах и издательствах, на которой моя коллега заметила, что критик — это тот, кто публикуется регулярно. Мне кажется, что это отличает не только критика, но вообще любого человека, который хочет существовать в публичном пространстве — он должен появляться в нем регулярно, вне зависимости от того, где он это делает: в своем блоге или журнале. С другой стороны, критикам и литературным обозревателям может быть важно публиковаться в разных изданиях, это такой показатель статусности. Как мне кажется, человек волен писать в блог все что угодно, дело не в том, пишет он длинные или короткие тексты, только про фикшен или нон-фикшен, мне кажется, что блог — это структура, привязанная к одному человеку. Блог — это очень личная история, это медиа, которое приравнивается к личности одного человека, и он волен делать там все, что ему угодно. Я подумала, что воспринимаю блог как своего рода гипертекст одного человека. Для меня вообще важна и в публицистическом тексте художественная составляющая, это определенная форма творчества, но может это моя форма компенсации за то, что я тоже хочу писать книжки, но не могу, и получается, что блог — это такой очень большой текст одного человека. Так или иначе, все посты блога связаны как минимум тем, что они привязаны одним человеком, созданы его рукой.

 
“
Любой человек, который хочет существовать в публичном пространстве, должен появляться в нем регулярно, вне зависимости от того, где он это делает: в своем блоге или журнале.
Полина Бояркина

Кира Грозная: Здравствуйте, меня зовут Кира Грозная, да, фамилия по паспорту. Я — главный редактор журнала «Аврора». Это журнал, который в 2019 году отметил свое пятидесятилетие, он появился в 1969 году как такое молодежное издание, очень советское, очень правильное. Главных редакторов постоянно выгоняли, снимали с должности за неправильные, идеологически чуждые публикации. Так сняли главного редактора Торопыгина за то, что поэт Нина Королева опубликовала в «Авроре» стихотворение, где упоминалась царская семья, в 1978 году это было что-то немыслимое. Потом Глеб Горышин, который был главным редактором, слетел из-за рассказа Виктора Голявкина, в котором усмотрели намек на 75-летие Брежнева, тогдашнего вождя. Затем поставили идеологически выверенного главного редактора Эдуарда Шевелева, но уже времена начали меняться, и в какой-то момент в «Авроре» стали появляться другие материалы. Например, повесть Кунина «Интердевочка» впервые была напечатана там: о проститутках, которые, конечно, не существовали в Советском союзе. Это было что-то запредельное. Поэтому все, включая вождя и членов политбюро, с огромным интересом журнал читали — было просто не достать выпусков. Потом наступило совсем другое время, журнал перестал быть государственным, появились таинственные учредители, они написаны на обложке, у меня эти номера лежат в архиве. Потом эти учредители начали меняться. Тех, получается, выгнали — на них рассчитывали, а денег они не давали, кому нужны такие учредители. Были одни, другие, третьи. Потом учредителем стала Санкт-Петебургская общественная организация «Культура и Аврора», она существует с 1998 года. Культурная организация — это ничто, это я, например. Еще несколько людей, в отличие от меня, уже сильно пожилых. Они пишущие люди, литературные критики, даже есть у нас доктора наук. То есть это, с одной стороны, фантомное образование, с другой — чем хорошо — в какой-то момент общественным организациям начали выдавать гранты. То есть это деньги на развитие толстых журналов, которые, разумеется, нерентабельны, несамоокупаемы, но считается, что это такая культурная фишка, которая должна существовать. В какой-то период, в нулевые годы, журнал «Аврора» не выходил, потом возобновился выпуск, каким-то мизерным тиражом. Вот с 2013 года мы получаем гранты. Я в журнале «Аврора» присутствую как некая такая пишущая, активная, редактирующая единица уже десять лет, с 2009 года. Ну и в 2014 году, когда скончался мой предшественник, главный редактор, я сама стала главным редактором.

 
“
Толстые журналы — это такая культурная фишка, которая должна существовать.
Кира Грозная

Е. Т.: Опасная работа.

К. Г.: Кстати вот, мой предшественник, Валерий Новичков его звали, это единственный главный редактор, который умер своей смертью, фактически на работе. Его никто не репрессировал, не выгонял, не сажал, да уже в общем-то и время было не то. Надо сказать, что он сместил своего предшественника, еще советского главреда Эдуарда Шмелева, то есть там поменяли замки, устраивали собрания, на которые его не позвали, он через суд очень долго, нудно восстанавливался, потом дело закрыли за истечением срока давности, потому что тянули, тянули, тянули специально, ну кому нужна эта общественная организация, чтобы выяснять, кто ее легитимный руководитель вообще. Это же даже смешно с точки зрения любого судьи. В 2014 году я стала главным редактором. Надо сказать, что у нас есть миленький офис, очень уютный, там очень хорошо пишется, спонсоры его отремонтировали. И главное, я поняла, что у меня появился шанс уйти со своей работы. В общем-то не ненавистной, в общем-то хорошей, но это была работа, на которой надо было приходить к девяти утра… Я сейчас называю это «работа-работа». То есть у меня, безусловно, есть работа, ее очень много, но это уже не работа-работа. И вот этой работой-работой я никогда в своей жизни уже заниматься не буду. Когда становишься в принципе свободным, хотя получаешь обязанности, ответственность, долги за офис — они были громадные, со временем мы их погасили, выплатили, мы не закрылись, получили гранты. Я уже отчиталась по шестнадцати грантовым проектам, то есть это означает, что большие государственные деньги приходили, издавался журнал, создавались публикации разной направленности, и государство признало, что деньги должным образом потрачены, то есть, в принципе, мы молодцы.

Е. В.: Вы в безопасности.

К. Г.: Да. Действительно, это так. Надо сказать, что я очень люблю учиться, и мне пришлось учиться бухгалтерии, ведению финансовой отчетности — это было необыкновенно увлекательно, потому что до этого мне было интересно писать там стихи, прозу, все это тоже публиковалось в журнале «Звезда», только, в отличие от Полины, меня там напечатали через двадцать лет после того, как я впервые пришла со своими стишками к поэту и редактору отдела поэзии Алексею Пурину. После разговора с ним я только через двадцать лет осмелилась к нему еще раз подойти, хотя мы очень хорошо знакомы и даже были на одних и тех же мероприятиях, вместе выпивали. Просто журнал «Звезда» — это такой уровень, такой вес. Когда я это ощутила, пересмотрела свои стишки и, конечно, мне стало очень страшно, не по себе, и я поняла, что действительно нужно очень много работать над собой и становиться тогда уж одной из лучших, развивать свои способности и становиться профессиональным литератором, чтобы позволить себе подойти к такому журналу.

Что касается журнала «Аврора», то мы более молодой последователь журнала «Звезда». В общем-то во многом мы сейчас тоже очень академичны, хотя наши двери открыты и для молодых авторов, и почему я все-таки считаю, что толстые журналы нужны, потому что интернет, безусловно, дает огромную свободу, можно выражать свои мысли как угодно. Но как же тогда отличить профессиональную литературу от непрофессиональной? Только профессиональная редакция, конечно. Литература высокого качества — вот те книги, которые стоят на стеллаже, ближе к нам, книги, написанные петербургскими писателями. Они все в свое время были авторами толстых журналов — ну и остаются ими, конечно, которые живы. А как возможно отличить профессионального литератора, кроме того, что он напечатан под обложкой толстого журнала? Что еще должны делать толстые журналы? Я долго думала, хотя это было очевидно, потом стало неочевидно. Профессиональному литератору надо платить авторский гонорар. Ну действительно, потому что он работает, он пишет критическую статью, прозу, и вот сейчас мы в том числе стараемся платить гонорар. Еще не всем, но мы уже начали несколько лет назад их выплачивать, и авторы очень довольны, некоторые вообще смотрят такими глазами, не понимают, как это не он должен платить, а ему еще и заплатят.

“
А как возможно отличить профессионального литератора, кроме того, что он напечатан под обложкой толстого журнала?
Кира Грозная

В. В.: «Новый мир» никогда не переставал платить гонорары, маленькие, но продолжает.

К. Г.: И журнал «Звезда». Причем они платят десять рублей за строчку, но там у них совершенно особенная история. Вот в этом году речь шла о том, что журнал «Звезда» может закрыться, ему оказали помощь. А когда я встала у руля «Авроры» пять лет назад, у нас вообще все говорили о банкротстве, было просто непонятно, зачем мы делаем вид, что мы здесь собрались и работаем. Надо срочно вызывать вот этого дяденьку, который будет распродавать всю нашу мебель, решать вопросы, пока вообще не пришли с нами люди разговаривать совсем по-другому. В том числе и методами физического воздействия. Потому что там была яма, да. Миллион чужих долгов — это очень тяжело, и журнал, у которого никогда не было спонсора, изначально мы находились на уровне ямы. Поэтому очень хочется прийти к такому состоянию, когда гонорары будут для всех. Но безусловно, кто попало там уже не напечатается — даже не кто попало, а автор, скажем так, не лишенный божьей искры, но еще робкий, несмелый, которому еще неплохо бы где-то подучиться, прежде чем приходить к нам. Вот такую планку все же задают литературные журналы. Можно сказать, что это своего рода снобизм. Можно сказать, что да, это так. А с другой стороны — это академия. Вот есть разные учебные заведения, есть колледж, где учат краснодеревщиков, есть обычная школа, есть школа-гимназия. Литературный журнал должен оставаться академией. У меня все.

Е. Т.: Вы читаете блоги?

К. Г.: Я читаю, допустим, достаточно регулярно Владислава Толстого — вам говорит о чем-нибудь?

Е. Т.: Конечно.

К. Г.: Мне было очень приятно, когда я обнаружила свою последнюю книгу в одном из его последних обзоров. Это моя книга «Кудряшка», и я оказалась в таком соседстве с писателями — Сергеем Носовым и Марией Авериной — действительно отличный стимул. Думаю, я теперь буду чаще читать его, а также других блогеров, в надежде, что там найду отзывы на свои книги. Спасибо.

Е. В.: Мне кажется, это было самое личное обсуждение из всех, которые у нас сегодня были, на этот раз мы не можем претендовать ни на какую объективность и очень хочется, чтобы какая-то активность была и от зрителей. Возможно, у вас есть какие-то вопросы, объективные, необъективные?

М. М.: Спасибо большущее, было безумно интересно просто всех слушать, у меня вопрос такого свойства. Мне кажется, что сосуществование перечисленных литературно-критических форматов напоминает процесс, будто бы открывается какой-то еще один резервуар и из одного сообщающегося сосуда все перетекает в другой. То есть мы говорили про аудио- и текстовый формат, что сначала был текстовый, потом аудио- появился, вот так вот перетекло и установилось и больше не меняется. Как вы чувствуете, во-первых, установился ли какой-то баланс в сфере блогов, книжных медиа и литературных журналов или нет? И, если позволите второй вопрос, он звучит так: мне кажется, что между экспертностью и личным подходом нет противоречия, потому что часто это принято противопоставлять. То есть блогеры — они про личный подход, а книжные медиа и литературные журналы про профессионализм, про какую-то экспертность. При этом то, что сейчас происходит, мне кажется, выглядит следующим образом: блоги становятся чуть более профессиональными, более экспертными, а журналы и книжные медиа — более личными в своем подходе. Получается, читатель не хочет выбирать между одним и другим, а хочет и того, и другого. Согласны ли вы с этим или у вас другое впечатление?

М. П.: Насчет первого, мне кажется, да, у нас какой-то такой сейчас период, алхимическая свадьба произошла и процесс стабилизировался относительно. Я помню, что было много дискуссий на тему того…

М. М.: Убьют ли одни других.

М. П.: Да. По своему личному опыту я хорошо помню здоровенные дискуссии на LiveLib, нужны ли буктьюбы, а зачем они нужны, а вот мы их не любим, а вот вообще как это можно о книжках голосом говорить. О книжках можно только текстом писать, а если говорите голосом — то фу-фу-фу, так нельзя, это ересь какая-то. И мне кажется, что сейчас общество наконец-то приняло тот момент, что формат может быть очень разным. О книжках можно снимать мультики, если у вас есть возможность такая, вы можете делать анимацию, рассказывая о книгах. У меня есть любимый пример — это проект, который делается явно с большими энергетическими и ресурсными затратами, чем делаю я или кто-то из моих знакомых буктьюберов, это Thug Notes — зарубежный канал, я не знаю, существует ли он сейчас, когда я начинала, он уже существовал. Это канал, где такой гангста-нигга из трущоб, парень, притворяющий таким, с золотой цепью, в бандане, лысый, накачанный, рассказывает тезисно о классической литературе: и про Готорна, и про Шекспира, и про Достоевского. И, поскольку проект очень профессиональный, его тезисы показываются анимацией. С мемами, матюками, со всем остальным. Потрясающий проект, на мой взгляд. У нас CarambaTV его пыталась копировать, но, по-моему, они сняли выпусков десять, и это заглохло.

 
“
Мне кажется, сейчас общество наконец-то приняло, что формат может быть очень разным.
Мария Покусаева

Е. Т.: Какой-то подкаст был — «Пацанчики об искусстве» или что-то такое.

М. П.: Есть такое, и вообще у нас очень любят такое…

М. М.: «Латынь по-пацански».

М. П.: «Латынь по-пацански» я обожаю, так же как и «Страдающее Средневековье». У нас есть несколько литературных блогов, которые себя позиционируют как рок-н-ролльные. Но очень часто, к моему величайшему сожалению, рок-н-ролльность проявляется в негативе критики, в попытке «бросать дисы», как на YouTube говорят, в сторону того, что человеку не нравится. И я просто очень не люблю сферу негативных обзоров, но это мое личное. Как бы такое есть, и люди это тоже любят. До Badcomedian они не дотягивают.

Вот. И мне кажется, что мы сейчас пришли к тому, что люди начали воспринимать все форматы и это как-то стабилизировалось, и мне это нравится, меня это очень радует. Второй момент был про экспертность. Мне кажется, что здесь на экспертность нужно посмотреть с двух сторон. Первая сторона — это зрительская. У нас все еще есть такой стереотип, что если человек на большую аудиторию транслирует свои мысли, то он либо претендует на то, чтобы быть экспертом, либо он обязан быть экспертом. Это неправильно, это очень странное мнение, мне кажется, то, что люди от него постепенно избавляются, это хорошо. Если человек транслирует что-то на большую аудиторию, единственное, что он должен — понимать свою ответственность, то, что он говорит. Да, все, больше ничего он не должен. Быть экспертом он не обязан. Он может транслировать свой личный опыт.

Реплика из зала: В чем тогда проявляется ответственность, если он не должен быть экспертом?

М. П.: Как в чем? Если он пытается выдать что-то необоснованное за факт, он отвечает за это.

Реплика из зала: На основе чего он обосновывает? На основе того, что он эксперт, на основе наличия знания.

М. П.: На основе фактов.

Реплика из зала: Факты нужно еще анализировать.

М. П.: Он может быть непризнанным экспертом в своей области, например. Для того, чтобы вести литературный блог, не нужно быть студентом филфака. Вот и все. Вот о чем я говорю.

Е. Т.: Если скажешь что-нибудь, что не соответствует правде, на тебя нападут в комментариях, тебе придется доказывать, что все правильно говоришь.

М. П.: Либо, если ты высказываешь свое мнение и говоришь, что мне это понравилось, мне это не понравилось, ты говоришь: «Это мое мнение». Все.

Реплика из зала: Но это должно быть чем-то фундировано, для того чтобы быть полезным и нужным для большого количества людей.

М. П.: Почему? Люди могут сами выбирать, что им полезно и нужно.

Реплика из зала: У нас не зря существуют традиция и школа, это все не пустые звуки, и я вот…

М. П.: Вы можете с этим не согласиться.

Реплика из зала: Да, я с этим не согласна и как раз осуществляю то, что вам нравится, выражаю свое несогласие с вашим субъективным мнением.

М. П.: Пожалуйста. Вы можете даже завести свой блог и вести его…

Реплика из зала: Пожалуй, он даже есть уже.

М. П.: Класс. Как я говорила, сколько в Петербурге населения сейчас? По-моему, семь было, сейчас, наверное, уже больше. И эти больше чем семь миллионов человек — классная аудитория. Среди них найдется потребитель для любого контента. Это было к вопросу об экспертности. Второй вариант экспертности — это то, как ты сам оцениваешь свою экспертность, и моя позиция здесь проста: единственная твоя экспертность — это что ты должен уметь обосновать свое мнение и понимать, что если ты называешь кого-то идиотом, то он придет и спросит. Или тебя спросит кто-то другой. Один маленький момент — почему мне хочется разделять блог, как правильно Полина сказала, это гипертекст одного человека, и этим он отличается от медиа и толстых журналов. У медиа и толстых журналов есть некая личность, редактор, тот, кто выбирает стратегию, по которой будет работать конкретное медиа или толстый журнал. У блога тоже есть такой навигатор — это сам блогер. Он решает, что делать. Он может что-то менять, может не менять. Редактор же отбирает разные мнения исходя из того, какая у него аудитория и специфика издания, согласен он с этим мнением или нет — не так важно. Это тоже отличие, потому что как раз-таки редакторы обычно обладают тем опытом, который дает им чуть больше взгляда над, не изнутри всего этого дела, а именно над.

 
“
Блог, как правильно Полина сказала, это гипертекст одного человека, и этим он отличается от медиа и толстых журналов.
Мария Покусаева

Е. Т.: Первый вопрос был про аудиокниги. Мне кажется, аудиокниги не новы, потому что родители читают детям на ночь всегда и это тоже вариант аудиокниг для человека, который неграмотен или, скажем, устал, чтобы читать самостоятельно. Мне кажется, сейчас подъем аудиокниг связан с тем, что есть сервисы, люди, которые это поддерживают, но еще и с тем, как изменилась наша жизнь, ну и подкастный подъем тоже с этим связан. Не у всех есть время сидеть и смотреть в экран или в книгу, а, например, в машине многие слушают аудиокниги, на беговой дорожке, в автобусе, когда все трясет, кого-то мутит, когда они читают, я им сочувствую.

М. М.: Хочу спросить про баланс между форматами: установился ли он или нет?

Е. Т.: А я не знаю, я не слушаю аудиокниги, но у меня есть знакомый, который не читает бумажные…

Е. В.: Нет, это не только про формат книги, но и про формат блога в том числе, про формат самого высказывания.

Е. Т.: Я не смотрю YouTube, у меня плохо с видео, и я почти не слушаю аудио, поэтому я в бумажном мире живу, я, честно говоря, не знаю. Про экспертность я хотела сказать, что здесь есть много классизма, довольно часто знатоки, много обучающиеся, говорят на таком птичьем языке, который непонятен людям. И эти люди чувствуют стыд, они чувствуют, что они как будто бы не имеют права не знать. Но проблема не в них, проблема в том, что знание ограничивают, для того чтобы показать, что знающие — крутые. Не у всех есть высшее образование, не у всех была возможность получить высшее образование, не все могут понимать тяжелые какие-то высказывания с длинными словами. Это не значит, что эти люди не должны понимать, о чем говорят другие. Есть такое мнение, что если человек не может объяснить пятилетнему ребенку, чем он занимается, он сам не очень понимает. Я его поддерживаю.

П. Б.: Я, во-первых, хочу сказать про экспертность, потому что я недоартикулировала этот момент в своем высказывании. Я думаю, что это важно для каждого конкретного человека в рамках его конкретной деятельности. Потому что понятно, когда мы начинаем что-то делать, условно говоря, даже обосновывать свое мнение, когда ты первый раз пишешь текст про книжки, где бы ты его не публиковал, не факт, что у тебя получится это сделать так, чтобы другой человек тебя понял. Я знаю сама, когда я только начинала писать, люди, которые меня читали, мне говорили: «Вот ты в своей голове это понимаешь, но, если ты хочешь выйти на какую-то коммуникацию с тем, кто будет тебя читать, тебе нужно это хорошо объяснить, чтобы другой человек тебя понял». А не так, что ты про себя что-то подумала и решила, что другой тебя понял, это вообще очень опасная история. Вопрос аудитории — тоже момент, про который я забыла сказать. Это действительно факт, что научная аудитория в том числе отличается тем, что она говорит на каком-то профессиональном языке, и я думаю, что это скорее плохо для самой же системы, потому что это делает ее закрытой, а в комнате без воздуха очень просто задохнуться. Поэтому мне кажется, что высшее искусство — это уметь говорить о каких-то сложных вещах очень просто. Я как раз думаю, что люди, которые им владеют, они и получают наибольшие популярность, признание и так далее. И я не думаю, что ситуация устаканилась, я вообще не думаю, что она когда-нибудь устаканится, пока мы в ней находимся, потому что все меняется — я вот это обозначила даже в вопросе. Я думаю, что, оглядываясь назад, можно будет как-то говорить об этом, а сейчас — да, все изменяется, и вполне возможно, что-нибудь будет по-другому, по-другому будет работать интернет и в связи с этим придется меняться.

М. М.: Заимствует ли «Прочтение» в этом ключе у блогеров какую-то близость к людям?

П. Б.: Это, кстати, важный вопрос, который мы еще в первой дискуссии обозначили. Для меня это еще вопрос взаимодействия с аудиторией, потому что мне очень грустно, что мы как литературное медиа не очень хорошо понимаем, что за аудитория нас читает, и подчас не имеем возможности с ней взаимодействовать. И да, мы планируем в ближайшем будущем этот вопрос решать, и я чуть позже об этом расскажу в наших планах.

К. Г.: Хотелось бы заметить, что то, о чем вы говорили: сочетаемость, взаимопроникновение и сообщающиеся сосуды — все это есть, и мне кажется, что сейчас эти сосуды сообщаются как раз-таки очень хорошо. Потому что пять лет назад довольно многие говорили, и достаточно уверено говорили, что бумажная книга вот-вот прекратит свое существование. Это происходило, наверное, во все времена у людей с изобретением чего-то нового.

Появился кинематограф, говорили — все, театр вот-вот отомрет. На самом деле год театра показал — театры в Санкт-Петербурге не просто живы, они были переполнены, причем заполнены молодежью. Я сама сколько раз видела. И, кстати, сейчас в театре Ленсовета запускается интересный проект, уже прошло несколько мероприятий таких: артисты читают произведения классиков, читают современного петербургского писателя. И мой рассказ будут читать первого февраля в рамках того же проекта. Это очень востребовано, потому что это не спектакль, это чтение. Вот вам и аудиокнига. Там, правда, и видео, потому что видно артиста с его характерными ужимками, он читает хорошо поставленным голосом… Но это не спектакль, это именно чтение книги. Иногда — в лицах, по ролям, несколькими актерами. Значит, театр приспосабливается таким образом к нуждам людей. Но тем не менее ничего не исчезает без следа, и бумажная книга остается, и даже литературный журнал, ведь все условия были созданы для того, чтобы литературные журналы закончили свое существование. Их перестало поддерживать государство, но они издаются до сих пор. И несмотря на то, что любой журнал сейчас представлен в интернете целиком, можно полностью прочитать, то есть даже не купить и скачать, а прочитать бесплатно. Вот эти небольшие тиражи, которые выходят, они раскупаются. То есть у нас в офисе не остается бумаги. Кто-то покупает, чтобы подарить своим друзьям, чтобы поставить на полку. Чтобы прочитать в электричке, может быть, и потом на сиденье забыть. Значит, все-таки, нужно и это, и нужен безусловно интернет. Это очень большая аудитория и огромные возможности. И нужна бумажная книга. Потому что когда я болею и плохо себя чувствую, я не могу смотреть телевизор, я не могу даже лежать перед ноутбуком, я беру бумажную книжку себе под бочок, ее читаю, с ней же засыпаю. В этом есть что-то такое приятное, уютное. И, значит, кому-то это по-прежнему интересно и дорого. Какие возможности выйдут на первый план в ближайшем будущем, наверное, кто-то из вас, из молодых, может себе представить и вообразить. Я не могу и даже не пытаюсь. Просто очень интересно увидеть, что же такое это будет.


Фото на обложке Анны Комаровой

 
Дата публикации:
Категория: Ремарки
Теги: Елена Васильева  Полина Бояркина  Мария Покусаева  Елена Трускова  Кира Грозная  Литфест 
Подборки:
0
0
6978
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь
Итоги года: издательства и книжный рынок
В минувшую субботу, 21 декабря, журнал «Прочтение» отмечал свой день рождения и подводил итоги года в новом формате литературного мини-фестиваля. Были запланированы три дискуссии: о темах и трендах, издательствах и книжном рынке и толстых журналах, интернет-медиа и блогах. Публикуем расшифровку второй дискуссии — с участием представителей различных издательств: Николая Родосского, Вадима Левенталя, Павла Крусанова и Александра Етоева.
Итоги года: Темы и тренды
В минувшую субботу, 21 декабря, журнал «Прочтение» отмечал свой день рождения и подводил итоги года в новом формате литературного мини-фестиваля. Были запланированы три дискуссии — о темах и трендах, издательствах и книжном рынке и толстых журналах, интернет-медиа и блогах. Публикуем расшифровку первой дискуссии — с участием критиков и обозревателей Василия Владимирского, Максима Мамлыги, Елены Васильевой и Владимира Панкратова.
Момент хрупкого равновесия: по следам «Литературной инклюзивности»
В субботу в московском Центре Вознесенского прошла первая конференция «Литературная инклюзивность» — совместный проект журналов «Дружба народов» и «Вопросы литературы», премии «Блог-пост» и Центра, посвященный взаимоотношениям современных литературных институций. В материале «Прочтения» — впечатления и размышления организаторов, участников, слушателей и даже тех, кто наблюдал за трансляцией с экрана компьютера.
Объявлен шорт-лист премии «Блог-пост»
Финалисты были выбраны в шести номинациях, от одной — в Facebook — жюри приняло решение отказаться, поскольку не получило заявок, соответствующих всем требованиями блога, который мог бы претендовать на получение премии. Также количество финалистов на площадке Instagram было увеличено до семи.
Блогер — друг, критик — судья
Спорить о том, заняли ли блогеры прочное место на литературной арене, довольно бессмысленно, ибо это факт уже свершившийся. Скорее стоит переходить к следующему этапу — осмыслению блогерства как феномена (чем занимаются в основном зарубежные коллеги и с некоторых пор писатель и критик Ольга Брейнингер на страницах журнала «Дружба народов») и, чем черт не шутит, попыткам пойти на контакт с инопланетянами. И в России уже появилась премия (даже не одна!) для блогеров, а дискуссии об этом постепенно переходят из интернет-пространства в реальную жизнь. Так, в прошлые выходные издательство «Лимбус-пресс» организовало дискуссию, в которой приняли участие блогеры, критики, редакторы и даже переводчики. Почти три часа не умолкало живое обсуждение, по следам которого и родился этот текст.