Confirm humanity

• Том Поллок. HEARTSTREAM. Поток эмоций / пер. с англ. А. Голиковой — СПб: Поляндрия NoAge, 2020. — 352 с.

Эмоции всегда настоящие, какова бы ни была причина, вызвавшая их. Том Поллок в своем новом young adult романе рисует ситуацию условного будущего, где эмоции можно стримить через специальное приложение. «HEARTSTREAM. Поток эмоций» никак не детектив и не триллер (и уж тем более не антиутопия, как можно бы было подумать) — это удачная попытка замаскировать учебник новой этики, и в этом весь Поллок как автор. Его фэнтезийный цикл «Небоскребный Трон» — совершенно геймановский, романтизированно-урбанистичный как мрачная поэтика многоэтажек и супермаркетов в бывших дворцах культуры — проигрывает в плане сюжетности и мотивации героев. Потому как Том Поллок — писатель идеи, атмосферы, а «Поток эмоций» — название, подходящее не только новой, но и любой его книге.

И русскоязычная, и зарубежная проза для читателей старше четырнадцати чаще всего грешит одним и тем же (и это спародировал Патрик Несс в «Остальные здесь просто живут»): отрицанием того, что мир за последние пару десятков лет изменился столь же глобально, как если б минуло столетие. Частотная схема «подростки, оставшиеся вдруг без вай-фая и айфонов, сразу же познают настоящую жизнь» искусственен потому, что проводить параллель между интернетом и жизнью уже невозможно.

Даты, места, люди, с которыми мы общаемся чаще всего и реже всего, друзья, которых мы ценим больше всего и меньше всего. Вещи, в которых мы не признаемся сами себе или которых просто не можем вспомнить. Взлом телефона расскажет о его владельце больше, чем чтение мыслей.

Индивидуальное «не помню — значит, не было» сменяется памятью всеобщей, вечной. Зафиксировано — значит, прожито, даже если запечатлеть ложь. Никто никого не дурит на лакированных снимках инстаграма, это другая оптика: ну фотошоп и фотошоп, к чему эти разоблачения. Важно другое: интернет, который виделся кошмарным монстром, отдаляющим людей друг от друга, возвратился — у Поллока, по крайней мере, — к исходной задаче объединения.

«В жизни каждого должен пролиться дождь, — любила говорить мама, — а иногда даже ливень».

И теперь интернет может донести каждую каплю до твоей комнаты, пока мы не почувствуем, что тонем в нем. И какой в этом смысл, если время от времени чужие проблемы не становятся нашими?

Разделено с кем-то — значит, прочувствовано. Том Поллок лишь делает буквальной метафору «делиться эмоциями (в «Сыне города», например, совершенно обратный процесс: привычное обрастает фантазиями настолько, что воспринимается как миф, вместо фонарей — танцующие девы электрического света). Две параллельные линии романа — как водится, слившиеся после в одну, — показывают разные грани публичности и приватности, механизма сближения и подчинения.

Линия Кэт — история школьницы, ставшей девушкой популярнейшего певца Райана. Фандом заворожен вымышленными отношениями между участниками группы Райаном и Ником. Отнять у них веру в то, что парни влюблены друг в друга, — значит разрушить основу сообщества. Кэт — единственная, кто знает правду, но при этом она — одна из ревностных защитниц этой легенды. Как и в случае Ханны Монтаны (или, если уж ближе такой архетип, барышни-крестьянки), жизнь девушки расщепляется надвое: в одной она тайно встречается с Райаном, в другой — под ником Белая Лошадь — подогревает интерес к несуществующей гомосексуальной паре, делая это с изворотливостью секретного агента. Фандом — храм, атакуемый еретиками, поле вечных военных действий: когда Кэт слышит в свой адрес: «Интернет любит тебя. Катастрофы удалось избежать», — остается лишь заменить «интернет» на «Родина» или «Иисус», чтобы понять всю глобальность происходящего.

В центре второй сюжетной линии Эми, ровесница Кэт, которая недавно потеряла мать. У Эми толпа собственных фанатов: она популярная стримерша. Приложение, позволяющее тысячам твоих подписчиков чувствовать то же, что и ты, не нацелено на трансляцию исключительно положительных эмоций. В изменившемся мире, где никто никогда не один, люди хотят чувствовать что угодно, главное — полнота ощущений. Стрим в условиях личной трагедии — попытка нащупать границы личного в ментальном пространстве, где требуют делиться тем, что невозможно скорректировать и отфотошопить. И когда Эми оказывается один на один с террористкой, именно неподдельность эмоций становится ключом к спасению, социальным аналогом капчи: докажите, что вы не робот.

То, как именно линии сольются воедино, понимаешь не сразу — непонятно, идут ли они параллельно или разведены во времени — и потому даже стереотипно-мелодраматичный ход с объединением семьи не ощущается таковым. Весь роман Тома Поллока — как продолжительный стрим в придуманном им приложении: причины, вызвавшие отклик, могут быть и надуманными — но эмоции всегда настоящие.