Круговорот судьбы

  • Анаит Григорян. Поселок на реке Оредеж. — М.: Эксмо, 2019. — 320 с.

Как утверждает рецептивная эстетика, мы приступаем к чтению текста, имея некоторый заранее очерченный горизонт ожиданий, — и самым интересным оказывается процесс его взаимодействия с собственно содержанием произведения.

В случае с романом Анаит Григорян «Поселок на реке Оредеж», вошедшим в шорт-лист новой премии для молодых авторов ФИКШН35, ожидания были противоречивыми: с одной стороны, неизвестное имя автора (очень, как выяснилось, плодовитого), а с другой — с детства знакомый топоним, вынесенный в название. Не то чтобы очень богатый набор, но во всяком случае — определенно лишенный предубеждений.

«Поселок» — как будто выхваченные камерой, не очень длинные эпизоды из жизни двух сестер-подростков — старшей Комаровой и младшей Ленки. Родители девочек пьют; семья, в которой еще пятеро детей, живет на грани бедности. Текст можно было бы посчитать чернухой, но Григорян не концентрируется на подробном описании быта и нравов речного поселка. Перед нами разворачивается достаточно сухое описание событий, многие из которых проясняются лишь в опубликованных отдельно рассказах. Читатель более-менее представляет себе историю сестер еще до встречи с ними, будущее же скрыто от него, но, в общем, тоже скорее предсказуемо.

Жизнь поселка, расположенного в низине и с четырех сторон окруженного «сильно заболоченным лесом» (то есть уже географически похожего на какое-то сказочное проклятое место) циклична, она подчинена круговороту — отчаяния, страданий, насилия, и вырваться из него не представляется возможным, как бы ни жаждала этого, например, младшая из сестер. Даже проблемы у всех — и те одинаковые:

В церковь в основном ходили женщины. Женщин было много, но историй у них было от силы две-три: или полюбила кого-нибудь — это если молоденькая, или муж пьяница, гулена и бьет, или тяжело одной, без мужа, справляться с хозяйством — это если старуха.

Здесь время течет по-другому (а может, оно и вовсе застыло), здесь верят в русалок и Бога, а город, который на самом деле находится в каких-то нескольких часах езды (даром что и станция совсем рядом), — это тоже скорее фантазм, нежели реальность. Пожалуй, именно этот контраст для человека, мало-мальски знакомого с географией Ленобласти, оказывается самым шокирующим — такое близкое, не единожды преодоленное расстояние — и вдруг для кого-то оно оказывается непреодолимым. Но нужно отдавать себе отчет в том, что мир романа все же художественный, а не реальный и подчиняется определенной мере условности.

Книга отчетливо делится на две части, композиционный слом же здесь в том, что хронологически первая часть на самом деле оказывается второй, — но понимаешь это далеко не сразу. Таким образом тоже будто бы замыкается круг — и становится ясно, что то, на что надеялись сестры во второй части, на самом деле не сбылось. Еще более пунктирно дана их жизнь в цикле рассказов «Долгое лето» — с точки зрения так называемых городских — девочек, чьи родители снимали в поселке дачу на лето.

Удивительно в тексте и изображение жизни батюшки поселковой церкви Сергия и его жены Татьяны. Автор будто бы идет наперекор веками сложившейся традиции нелицеприятного изображения в литературе священнослужителей. Отец Сергий, без преувеличения, — самый положительный герой истории, а одно из самых сильных мест книги — его ночные размышления о жизни, перемежающиеся строками из молитвы. На фоне их благостной, уютной и чистой жизни особенно резко подчеркнут грязный и бедный быт Комаровых. Но и в этой, казалось бы, праведной жизни нет счастья, как будто в художественном мире романа продолжение и развитие могут получать только отрицательные сюжеты.

Учитывая, что две главные героини романа — сестры-подростки, его можно было бы попробовать записать в получающее все большее распространение направление young adult. И по тому же признаку соотнести с «F20» Анны Козловой. Но если янг-эдалт выделяется, в основном, по принципу обращения к проблемам подростков (хотя хронологические рамки аудитории размыты лет на десять), то роман Григорян совсем, как говорится, не о том. Мир «Поселка» таков, что быть в нем ребенком — непозволительная роскошь, и даже вера в какие-то потусторонние силы — результат не богатства юного воображения, но невежества. Дети у Григорян — это дети какого-нибудь Средневековья, в котором жизнь была так сложна, что взрослеть приходилось как можно быстрее — буквально бежать во взрослую жизнь, сверкая грязными пятками.

В книге Григорян будто нет начала и конца, нет в ней и сюжета в классическом понимании: сюжет здесь — само течение жизни по кругу. «Поселок» — это не роман о настоящем времени (действие происходит в 1990-е, хотя, думается, в таком условном поселке мало что изменилось за прошедшие годы), не манифест, не крик, не эксплуатация больной темы, но хладнокровная фиксация происходящего — для ощущения полной достоверности читатель получает возможность проследить за мыслями почти всех ключевых героев. Все детали же — по той же причине — выписаны подробно и ощутимо, подчас даже любовно — от спутанных волос и босых промокших ног до свежеиспеченных пирожков и бисеринок на картинах Татьяны.

Мать Татьяны учила дочку, что главное в искусстве вышивки — чтобы нити на обратной стороне выглядели столь же аккуратно, как и бусины на лицевой, — удивительно красивая метафора того, как в идеальном мире внутреннее должно бы равняться внешнему. Но что нам делать с миром реальным, где узелки оказываются и на внутренней, и на внешней стороне? На этот вопрос Григорян не дает ответа — обманывая, таким образом, уже сполна наши читательские ожидания.

Дата публикации:
Категория: Рецензии
Теги: Анаит ГригорянЭксмоФикшн35
Подборки:
0
0
8774
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь