Вполпалки

Владимир Козлов. Рассекающий поле. М.: Время, 2018. — 448 с.

«Сева сложно устроен», — так начинается роман Владимира Козлова «Рассекающий поле». И это единственно необходимая характеристика главного героя.

Следующие четыреста страниц Козлов будет убеждать нас в том, что Сева, главный герой романа, он же Всеволод Калабухов, он же немного Персеваль Кретьена-де-Труа... в общем, что Сева действительно сложно устроен. Что накручено в нем многое, особенно — культурное. Сева любит литературу, Сева сочиняет, играет и поет песни, он живет традицией русского рока, Цой для него — отнюдь не просто фамилия исполнителя. Сева уважает историю и учится на историческом факультете. А главным учителем для Севы стала женщина — не конкретная, а женщина вообще. Этот образ, по словам рассказчика, стал для него «средством познания мира».

Еще нашему герою 19 лет, он живет в 1999 году и едет автостопом из Ростова-на-Дону в Петербург, путешествовать, смотреть на культурную столицу. И первую половину книги мы вместе с Севой знакомимся с разными его попутчиками: молчаливой семьей, бывшим музыкантом и его сходящим с ума братом-ученым, с человеком, который говорит, что он «хозяин мира». Во второй половине книги Сева успевает погулять по Петербургу: за те пару-тройку дней, что ему выдались, герой умудряется и в музей сходить, и в пригород съездить, и в заливе искупаться, и в театр попасть — и все это не единожды. Это еще не считая того, что по ночам он бродит по городу в своих фантазиях! Затем он возвращается в Ростов, через некоторое время оказывается в родном Волгодонске, едет на Брянщину, откуда родом его отец, и немного живет в лесу, потому что ему так захотелось.

Многое говорится и о Севином детстве и отрочестве — об учебе в школе, о тренировках в секции бега, особенно хороши описания ловли раков голыми руками. Все эти рассказы — что о путешествиях, что о детских переживаниях, — преследуют одну цель: показать, какой Сева особенный и как он отличается от других. У Севы нет ни одного плохого качества, и это рано или поздно начинает беспокоить. Если бы в книге было сказано, что он разбрасывает грязные носки по комнате, и то стало бы легче. А он — рыцарь, честный, без страха и упрека, одним словом, Персеваль, которым Сева занимается в университете. Сева настолько хорош, что даже осуждает Данилу Багрова — тот, мол, плохо ведет себя с женщинами — а ведь покуситься на такую фигуру способен не каждый. Молодой супермен из девяностых, одним словом.

Я первое существо, полностью сформированное условиями, которые для всех предыдущих поколений останутся новыми до конца их жизни. А меня уже не убила гиперинфляция и нищета. Я уже никогда не смогу так полюбить еду, чтобы быть способным сожалеть о ее отсутствии. Я уже умею терпеть. Я умею терпеть и при этом долго и тяжело работать. Мне уже не на что жаловаться. Мне ни от кого не надо никаких услуг, советов, помощи и одолжений. Более того, я расту и с каждым днем становлюсь сильнее.

При этом в книге много и других героев — друзей, одноклассников Севы, его девушек, случайно знакомых женщин, посетителей концертов, на которых он выступает — ведь он настоящий поэт-песенник, о его голосе, как и о его любви к женщинам, автор сообщает нам бесчисленное количество раз. Среди второстепенных персонажей есть более неоднозначные, сложно скроенные и интересные фигуры. Одноклассник Саша, вместе с которым они поступали в университет, был грозой всех абитуриенток, а спустя буквально пару лет осел в Москве с женой и нежно любимой дочерью — вроде бы обычный сюжет, но как Саша говорит! Как живо, по-пацански, без нравоучений о том, как нужно вести себя с женщинами и с культурой! Вот, например, переспал он однажды с девушкой, которая за день до этого провела ночь с одним его знакомым. И эта девушка, видимо, чтобы доставить Саше еще больше удовольствия, сказала ему: «он занимался со мной любовью вполпалки». Саша доводит образ до предела:

Да, я трахнул ее пятьсот раз, она испытала восемьсот оргазмов, проскочила пара детей, но ты знаешь, я всегда хотел большего. Я настоящей палки хотел, а не вот эти полпалки. И такому человеку — и себе тоже — можно сказать только одно: как ты не поймешь, что тебя уже трахнули! Какие полпалки?

А есть в книге еще странный знакомый из Петербурга Валера, нашедший Севе ночлег, а впоследствии бесстыдно показывавший фотоальбомы с секс-вечеринок — с намеком, конечно. Но подобных героев Сева оставляет. Он вообще все время с кем-то прощается, куда-то уходит, стремится отмежеваться от общества, в которое попал.

Вы чем, мать вашу, все тут занимаетесь? Чем таким, сука, важным? Ну-ка, покажите мне, какие вы счастливые и успешные! На кого ни глянь — униженные инвалиды с ампутированными частями мозга, сердца, целыми родами чувств и ощущений, безнадежные и не верящие ни во что. Гребаные калеки, вы хотели и меня таким сделать?! Нет, сограждане, я — себе на уме. И у меня там, на уме — любовь. Я закончу вместе с вами школу, поразгружаю с вами фуры, половлю раков, попью пива, выучу мировую историю, поживу в общаге, потрахаюсь с вами, — как без этого? — но не дай бог мне хоть на мгновенье забыть, зачем я все это делаю.

И всю книгу рассказчик вместе с Севой пытаются объяснить, зачем же он все это делает. Остается неясным, для чего эту историю нужно было растягивать на четыреста страниц, ведь сразу было понятно: Сева мечтает только петь и любить женщину, а остальное ему не нужно. В финале книги к этой мысли, наконец, приходит и автор.

Вязкость рассуждений главного героя не могла не отразиться на стиле книги. Козлову время от времени отказывает вкус: то он напишет про «рыцаря, облаченного в благородные волосы», то про то, что люди «пребывали в состоянии общения». Автора иногда кусает блоха канцелярита, и он выдает фразы вроде «на текущий момент я могу сказать следующее» и «в том же ряду Петербург, святость которого куплена смертями в болотах и постоянным оттоком населения вследствие перманентного мора...». Можно, конечно, было бы списать все на какой-нибудь прием, но на какой и каков тогда его смысл, если вся книга написана с оглядкой на разговорный стиль и рок-культуру.

Друзья Севы, как и положено настоящим друзьям, выручают главного героя и позволяют забыть о чувстве усталости от основательного погружения в его характер — который, надо сказать, не так уж и глубок. Ведь, как как показывает чтение «Рассекающего поле», непродолжительные знакомства удаются Владимиру Козлову намного лучше длительных отношений.