Фредерик Бакман. Тревожные люди

• Фредерик Бакман. Тревожные люди / пер. со швед. К. Коваленко. — М.: Синдбад, 2020. — 416 с.

В новом романе шведский писатель Фредерик Бакман — автор бестселлера «Вторая жизнь Уве» — напоминает о том, что «у каждого из нас за плечами свой мешочек боли, который мы всюду таскаем за собой и не знаем, куда пристроить».
В центре сюжета — не слишком удачливый грабитель: он просто хотел ограбить банк, но пришлось прятаться в случайной квартире и брать заложников — и понеслось. Восемь заложников, способных довести до ручки, любитель легких денег, решивший, что сдаться властям — в общем-то, неплохая идея, и полицейский, которому этот бардак разгребать, — все они «тревожные люди».

 

Глава 2

Десять лет назад на мосту стоял человек. Впрочем, наша история — не о нем. Так что о нем сейчас постарайтесь не думать. У вас, конечно же, это не получится. Это все равно что сказать «не думайте о печеньках» — тогда вам о печеньках ни за что не забыть. Так что лучше не думайте о печеньках!

Все, что вам нужно знать, — это то, что десять лет назад один человек стоял на мосту. Точнее, на парапете, высоко над водой, в конце своего жизненного пути. Постарайтесь сейчас о нем не думать. Вспомните что-то приятное.

Думайте о печеньках.

 

Глава 3

Дело было в одном маленьком городке накануне Нового года. В комнате для допросов сидели полицейский и женщина-риелтор: полицейскому на вид лет двадцать, хотя на самом деле, возможно, и больше, а риелтору — лет сорок с хвостиком, хотя, возможно, на самом деле моложе. Полицейскому была маловата его форма, риелтору — великоват ее пиджак. Риелтору явно хотелось находиться где-то в другом месте. Через четверть часа полицейскому тоже захотелось, чтобы риелтор находилась где-то еще. Риелтор нервно улыбнулась и раскрыла рот, чтобы что-то сказать. Полицейский вдохнул и выдохнул так, будто не решил для себя, то ли ему не хватает воздуха, то ли он хочет высморкаться.

— Просто ответьте на мой вопрос, — сказал он.

Энергично кивнув, риелтор выпалила:

— Респект!

— Я просил ответить на мой вопрос! — повторил полицейский с выражением лица, какое бывает у человека, разочаровавшегося в жизни еще в самом детстве и пребывающего в таком состоянии по сей день.

— Вы спросили, как называется агентство, в котором я работаю! — неуклонно продолжала риелтор, барабаня пальцами по столу таким образом, который вызывал у полицейского желание запустить в риелтора каким-нибудь предметом с острыми углами.

— Я не спрашивал, как называется ваше агентство. Я задал вопрос о злоумышленнике, который удерживал вас в заложниках вместе с…

— «Респект», понимаете?! Потому что наши клиенты нуждаются в уважении. С этим не поспоришь. Поэтому, когда мне звонят, я всегда отвечаю: «Добрый день, вы позвонили в агентство недвижимости «Респект»! Мы уважаем ваше решение».

Риелтор только что перенесла серьезную психологическую травму, ей угрожали пистолетом и держали в заложниках, от этого кто угодно слетит с катушек и будет нести всякую чушь. Полицейский постарался набраться терпения. Он закрыл глаза и надавил большими пальцами на веки с такой силой, словно это были кнопки, которые надо удерживать в нажатом положении десять секунд, чтобы вернуть действительность к заводским настройкам.

— Хорошо… А теперь я задам несколько вопросов о квартире и злоумышленнике, — простонал полицейский.

У него тоже выдался тяжелый день. Участок у них, конечно, маленький, ресурсы — скромные, но компетенция — на самом высоком уровне. Это он сразу после ситуации с захватом заложников тщетно пытался объяснить по телефону начальнику начальника своего начальника. Начальник намеревался направить следственную группу из Стокгольма, чтобы дело передали ей. Начальник делал ударение не на «следственной группе», а на слове «Стокгольм», будто волшебная суперсила может прибыть только из столицы. Да это, черт побери, диагноз, подумал полицейский. Он сильнее надавил на веки. Это последний шанс доказать начальству, что он способен и сам во всем разобраться, но разве с такими свидетелями что-то докажешь?

— Окидоки, — прощебетала риелтор, словно в шведском языке есть такое слово. Полицейский заглянул в свои записи.

— Странное время вы выбрали для показа. За день до Нового года.

Риелтор усмехнулась, покачав головой:

— Для агентства «Респект» плохих дней не существует.

Полицейский сделал несколько интенсивных вдохов и выдохов.

— Понятно. Продолжим разговор. Какой была ваша первая реакция при виде злоумы…

— Вы же сказали, что сначала будете спрашивать о квартире. Вы так и сказали: «о квартире и злоумышленнике». Вот я и подумала, что сначала…

— Ладно! — прорычал полицейский.

— Ладно! — прощебетала риелтор.

— Поговорим о квартире. Вы хорошо знакомы с ее планировкой?

— Разумеется, я же риелтор! — воскликнула риелтор, поборов желание добавить «…агентства недвижимости «Респект», потому что мы уважаем своих клиентов», поскольку полицейский явно жалел о том, что вычислить по пуле его табельное оружие не составит труда.

— Опишите ее, пожалуйста.

Риелтор просияла:

— Квартира мечты! Уникальная возможность приобрести эксклюзивное жилье в спокойном районе, но вместе с тем неподалеку от самого сердца города. Открытая планировка! Оптимальная освещенность!

На этой фразе полицейский ее перебил:

— Я имею в виду, есть ли в квартире чулан, подсобные помещения, которые не бросаются в глаза, — что-то в этом роде…

— Вам не нравится открытая планировка? Вам нравятся стены? Что ж, в этом нет ничего плохого! — попыталась подбодрить его риелтор, хотя в ее голосе слышалось разочарование: стены любят только крайне ограниченные люди.

— Может быть, в квартире есть гардеробы, которые не…

— А я уже говорила про освещенность?

— Да.

— Исследования подтверждают, что свет делает человека счастливее! Вам это известно?

Полицейскому явно не хотелось, чтобы его счастье зависело от освещенности. Некоторые предпочитают сами определять меру счастья в собственной жизни.

— Давайте по существу.

— Окидоки!

— Есть ли в квартире скрытые помещения, не обозначенные в плане?

— А район просто создан для семьи с ребенком!

— Какое отношение это имеет к делу?

— Я просто хотела добавить штрих к картине. Респект во всем. Это место — просто рай для детей! Впрочем, конечно… если не считать сегодняшнего происшествия. Так вот, не считая этого: район приспособлен для жизни с детьми! А дети, они такие, сами знаете, они обожают полицейские автомобили!

Риелтор задорно взмахнула рукой и изобразила голосом полицейскую сирену.

— Больше похоже на мелодию из фургона с мороженым.

— Ну, вы меня поняли.

— Я бы попросил вас просто отвечать на вопросы.

— Извините. Так о чем это мы?

— Каков точный размер квартиры?

Риелтор растерянно улыбнулась:

— А вы разве не хотите спросить о грабителе? Я думала, мы поговорим про ограбление.

Полицейский напрягся так, словно мог дышать только ногтями на пальцах ног.

— Да-да. Конечно. Расскажите о злоумышленнике. Какова была ваша первая реакция на…

Риелтор рьяно перебила:

— Грабитель? Точно! Он ворвался в квартиру прямо посреди показа и стал целиться в нас пистолетом! Знаете почему?

— Нет.

— Открытая планировка! Иначе он не смог бы целиться во всех одновременно!

 Полицейский помассировал брови.

— Хорошо, давайте попробуем так: есть ли в квартире места, где можно спрятаться?

Риелтор заморгала так медленно, будто только что научилась это делать, и отрабатывала новый навык.

— Места, где можно спрятаться?

Запрокинув голову, полицейский решительно уставился в потолок. Говорила ему мама, что полицейские — это мальчики, которые так и не смогли придумать себе новые мечты. Всех мальчиков в детстве спрашивают: «Кем ты хочешь стать?» — и в какой-то момент почти все отвечают: «Полицейским!» — хотя у большинства из них позднее появляются более интересные планы. На мгновение ему захотелось, чтобы подобные планы в свое время тоже созрели в его голове — возможно, тогда его жизнь стала бы проще, может быть, он даже обзавелся семьей. Надо сказать, мама всегда им гордилась, она никогда не критиковала его выбор. Мама была пастором и понимала, что не все профессии — только способ зарабатывать деньги. А вот папа всегда был против того, чтобы сын носил форму. Похоже, это до сих пор тяжелым грузом лежало на сердце молодого полицейского; он поднял усталый взгляд на риелтора:

— Да. Именно это я и хотел сказать. Мы предполагаем, что злоумышленник остался в квартире.

 

Глава 4

А дело было так. Грабитель согласился отпустить заложников — и риелтора, и покупателей. Когда они выходили, на лестнице стоял полицейский. Дверь за заложниками захлопнулась, и те со спокойной душой двинулись вниз по лестнице и вышли на улицу, где их ждали полицейские автомобили. Дежуривший у двери полицейский дождался, пока наверх поднимутся его коллеги. Переговорщик позвонил грабителю. После чего полицейские взломали дверь и обнаружили, что квартира пуста. Дверь на балкон и все окна оказались закрыты, а других путей к отступлению не было.

И тут, блин, не надо приезжать аж из самого Стокгольма, чтобы сообразить: либо злоумышленнику помог скрыться кто-то из заложников, либо он остался в квартире.

 

Глава 5

Так вот. Человек стоял на мосту.

Теперь вы можете об этом подумать. Он написал письмо и отправил его по почте, отвел детей в школу, забрался на парапет и стоял там, глядя вниз. Спустя десять лет незадачливый грабитель возьмет восьмерых человек в заложники во время показа квартиры.

С парапета был виден балкон той самой квартиры. Все это, понятное дело, не имеет к вам никакого отношения. Но тут такой момент. Ведь вы — обычный, хороший человек. Вот что бы вы сделали, увидев человека, стоящего на парапете? Подобрать нужные слова тут очень трудно, с этим не поспоришь. Но вы бы постарались любой ценой удержать его от прыжка. Пусть вы о нем ничего не знаете, но где-то глубоко, на уровне инстинкта в нас заложено стремление предотвратить попытку самоубийства.

Вы попытались бы заговорить с ним, завоевать его доверие, не позволить ему спрыгнуть. Ведь и у вас в глубине души живет тревога, и у вас случались дни, когда боль поселялась в таком месте, которое не увидишь на рентгене, и у вас не хватало слов объяснить это людям, которые вас любят. Где-то внутри, где хранятся сокровенные воспоминания, в которых мы не решаемся признаться самим себе, мы знаем, что от человека, стоящего на мосту, нас отделяет лишь тонкая грань. У большинства из нас бывали черные дни, и даже по-настоящему счастливые люди, сами понимаете, не каждую минуту своей жизни настолько безумно счастливы. Вот почему вы бы попытались спасти человека, стоящего на мосту. Жизнь может оборваться нечаянно, но прыгнуть с моста — это сознательный выбор. Для этого надо забраться наверх и сделать один шаг вперед.

Вы хороший человек. Вы не пройдете мимо.