​​​​​​​Салли Руни. Нормальные люди

  • Салли Руни. Нормальные люди / пер. с англ. А. Глебовской. — М.: Синдбад, 2020. — 288 с.

Эту и другие упомянутые в наших публикациях книги можно приобрести с доставкой в независимых магазинах (ищите ближайший к вам на карте) или заказать на сайтах издательств, поддержав тем самым переживающий сейчас трудный момент книжный бизнес.

Салли Руни — ирландская писательница, известная лаконичной манерой изложения и получившая за свой стиль звание «Сэлинджер для поколения снэпчата». «Нормальные люди» — вторая книга романистки, благодаря которой она попала в лонг-лист Букеровской премии и стала обладателем нескольких литературных наград еще до официальной публикации. В скором времени на канале BBC запланирован выход мини-сериала.

Герои романа — одноклассники Коннел и Мэриэнн: сын уборщицы и дочь владелицы шикарного особняка. Наблюдая за взрослением персонажей, автор без лишней рефлексии и прикрас фиксирует связи и разрывы отношений, семейные драмы и кризисы самоопределения, депрессии и финансовые трудности. Объединяет подростков одно — желание понять, как живут «нормальные люди».

 

Через полтора месяца
(СЕНТЯБРЬ 2012 ГОДА)

Он опаздывает на встречу с ней. Автобус застрял в пробке из-за какой-то демонстрации, он уже задержался на восемь минут, а еще и не знает, где это кафе. Он никогда еще не встречался с Марианной «на кофе». Погода теплая, даже слишком — муторная жара, не по сезону. Он находит кафе на Кейпелстрит, идет мимо кассы к дверям в конце зала, смотрит в телефон. Девять минут четвертого. Вот она, Марианна, — сидит снаружи у задней двери, в садике для курения, и уже пьет кофе. Больше здесь никого нет, место тихое. Увидев его, она не поднимается.

Прости, опоздал, говорит он. Там какие-то протесты, автобус застрял.

Садится напротив. Себе он пока ничего не заказал.

Не переживай, говорит она. Что за протесты? Не в защиту абортов?

Ему делается стыдно, что он не обратил внимания. Нет, кажется, говорит он. Против налога на домохозяйства или что-то в этом роде.

Ну, успехов им. И пусть революция будет стремительной и жестокой.

Он не видел ее с июля, когда она приезжала домой на поминальную службу по отцу. Губы у нее стали бледнее и слегка потрескались, под глазами темные круги. Хотя ему нравится, когда она хорошо выглядит, в нем просыпается особая нежность, когда у нее болезненный вид или прыщики на коже — будто смотришь на слабое выступление в принципе сильного спортсмена. В каком-то смысле это делает ее еще милее. На ней очень элегантная черная блузка, запястья кажутся особенно тонкими и белыми, волосы собраны в свободный низкий узел.

Да, говорит он. Честно говоря, если бы протесты были более жестокими, я бы охотнее в них участвовал.

Хочешь, чтобы тебя полицейские избили?

Побои — далеко не самое худшее.

Когда он произносит эти слова, Марианна как раз отпивает кофе; чашка ненадолго замирает у рта. Он сам не может понять, чем эта пауза отличается от естественного движения руки с чашкой, однако замечает ее. Потом она возвращает чашку на блюдце.

Согласна, говорит она.

Ты это о чем?

Я с тобой согласна.

На тебя недавно полицейские набросились или я что-то пропустил? — говорит он.

Она стучит пальцем по пакетику, насыпая в кофе еще немного сахара, размешивает его. В конце концов поднимает глаза, будто бы вспомнив, что он все еще здесь.

Ты кофе-то будешь? — говорит она.

Он кивает. Он все еще не до конца отдышался — быстро шел от автобуса, ему все еще немного жарко. Он встает из-за стола и возвращается в зал. Там прохладно и гораздо темнее. Женщина с красной помадой принимает заказ и говорит, что сейчас принесет.

До апреля Коннелл собирался работать летом в Дублине, а за жилье платить из заработанного, но за неделю до экзаменов хозяин сказал, что урезает ему часы. На жилье все равно бы хватило, но на жизнь почти ничего не оставалось. Он заранее знал, что заведение рано или поздно закроется, и страшно злился на себя за то, что не поискал ничего другого. А ведь думал об этом непрерывно несколько недель. В результате решил, что на лето придется съехать. Найл повел себя благородно, сказал, что комнату за ним до сентября сохранит и все такое. А как там у вас с Марианной? — спросил Найл. Коннелл ответил: А, да. Не знаю. Я ей пока не говорил.

На самом-то деле он все равно почти все время ночевал у Марианны. Собственно, он мог просто рассказать ей, что случилось, и перебраться к ней до сентября. Он знал, что она не станет возражать, сложно было представить, что она в чем-то ему отказывает. Но потом как-то так вышло, что он все время откладывал разговор, отмахивался от расспросов Найла, собирался поднять с ней эту тему, но в последний момент дрейфил. По ощущениям это было все равно что попросить у нее денег. Они с Марианной никогда не говорили о деньгах. Не говорили, например, о том, что ее мать платит его матери за то, чтобы та драила полы и развешивала выстиранное белье, о том, что опосредованным образом деньги эти попадают к Коннеллу, который довольно часто тратит их на Марианну. Думать про такие вещи ему всегда было глубоко противно. Он знал, что Марианна так это не воспринимает. Она то и дело что-то ему покупала: еду, билеты в театр, — платила за какие-то вещи, а потом мгновенно, бесповоротно об этом забывала.

Однажды вечером, к концу экзаменов, они пошли на вечеринку к Софи Уилан. Он знал, что настал последний срок сообщить Марианне, что он съезжает от Найла, придется спросить напрямую, может ли он пожить у нее. Почти весь вечер они провели у бассейна, в пленительной невесомости теплой воды. Он смотрел, как Марианна плещется в своем красном купальнике без лямок. Мокрая прядь выбилась из узла на затылке и плоской блестящей полосой прилипла к шее. Все смеялись и пили. Все это было совсем не похоже на его обычную жизнь. Он совсем не знал этих людей, ему не очень верилось в их существование, да и в собственное тоже. Сидя у бортика, он во внезапном порыве поцеловал Марианну в плечо, она улыбнулась в ответ, очень довольная. Никто на них не смотрел. Он решил, что про деньги на квартиру расскажет ей ночью в постели. Ему было очень страшно ее потерять. Когда они легли, ей захотелось любви, а потом она заснула. Он подумал было ее разбудить, но не решился. Дал себе слово, что поговорит с ней о переезде после последнего экзамена.

Через два дня, сразу после доклада о средневековом и ренессансном романе, он пошел к Марианне, они сидели за столом и пили кофе. Он вполуха слушал ее рассказ о сложных отношениях Терезы и Лоркана, ждал, когда она закончит, и в конце концов сказал: эй, послушай. Кстати. Похоже, я летом не смогу платить за квартиру. Марианна подняла глаза от чашки и без всякого выражения спросила: что?

Да, сказал он. Мне придется съехать от Найла.

Когда? — спросила Марианна.

Довольно скоро. Наверное, на следующей неделе.

Лицо ее окаменело, не отражая никаких чувств. А, сказала она. То есть ты поедешь домой.

Он потер грудину, почувствовав, что воздуха не хватает. Похоже на то, да, сказал он.

Она кивнула, на миг приподняла брови, потом снова опустила и уставилась в чашку. Ясно, сказала она. Ну, надеюсь, в сентябре ты вернешься.

Он закрыл глаза, прислушиваясь к собственной боли. Он не мог понять, как это случилось, как он допустил такой поворот разговора. Совершенно ясно, что теперь было поздно признаваться, что он хочет остаться с ней. Но вот когда именно стало поздно? Похоже, это произошло прямо сейчас. Он подумал, не уронить ли лицо на стол и не зареветь ли по-детски. Но вместо этого снова открыл глаза.

Да, сказал он. Учебу я не брошу, не переживай.

То есть тебя не будет три месяца.

Да.

Долгая пауза.

Ну, не знаю, сказал он. Полагаю, ты в это время захочешь встречаться с другими, да?

Помедлив, Марианна сказала голосом, поразившим его своей холодностью: разумеется.

После этого он встал и вылил недопитый кофе в раковину. Выходя из подъезда, он плакал — то ли по своей жалкой мечте пожить в ее квартире, то ли по их сломанным отношениям.

Через пару недель она уже встречалась с другим, со своим приятелем по имени Джейми. Отец Джейми был одним из тех, кто устроил финансовый кризис, — в буквальном смысле, он был напрямую к этому причастен. О том, что они встречаются, Коннеллу сообщил Найл. Коннелл прочитал его сообщение на работе, ему пришлось уйти в заднюю комнату и почти на целую минуту прижаться лбом к холодному шкафу. Он подумал: значит, Марианна все это время хотела встречаться с кем-то другим. Наверное, она даже рада, что я уезжаю из Дублина из-за безденежья. Ей хотелось дружить с парнем, родные которого будут катать ее по горнолыжным курортам. Теперь у нее есть такой парень, и она даже не захочет отвечать на мои электронные письма.

К июлю даже Лоррейн прослышала, что Марианна встречается с другим. Коннелл знал, что в городе об этом судачат, из-за отца Джейми с его общенародной дурной славой, а еще потому, что больше и поговорить не о чем.

И когда вы расстались? — спросила его Лоррейн.

Да мы и не были вместе.

Я думала, вы встречаетесь.

Так, время от времени, ответил он.

Ну и молодежь пошла. Не понимаю я ваших отношений.

Ты вообще-то не старуха.

Когда я училась в школе, сказала она, люди либо встречались, либо нет.

Коннелл сжал челюсти, уставился в телевизор.

А откуда я тогда взялся? — сказал он.

Лоррейн с укором пихнула его локтем, он продолжал смотреть на экран. Показывали передачу про туризм — длинные серебристые пляжи и синее море.

Марианна Шеридан не стала бы встречаться с таким, как я, сказал он.

Это в каком смысле — с таким, как ты?

Мне кажется, ее новый дружок больше ей подходит по общественному положению.

Несколько секунд Лоррейн молчала. Коннелл слышал, как она тихо поскрипывает зубами.

Я не верю, что Марианна на такое способна, сказала Лоррейн. Она просто не такой человек.

Он встал с дивана. Что знаю, я тебе все рассказал, ответил он.

Ну, значит, ты что-то не так понял.

Но Коннелл уже вышел из комнаты.

Дата публикации:
Категория: Отрывки
Теги: Синдбад​​​​​​​Салли РуниНормальные люди
Подборки: Что почить про young adult,
0
0
9762
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь