Ахмед Саадави. Франкенштейн в Багдаде

• Ахмед Саадави. Франкенштейн в Багдаде / пер. с араб. В. Н. Зарытовской. — М.: Эксмо, 2019. — 320 с.

Ахмед Саадави — иракский писатель и поэт, получивший Интернациональную арабскую книжную премию (IPAF) за роман «Франкенштейн в Багдаде» в 2014 году. Эта книга представляет собой сатирическое переосмысление классического «Франкенштейна» Мэри Шелли; трагикомический портрет тех, кто живет в постоянном страхе почти без надежды на будущее. Здесь старьевщик Хади собирает монстра из останков жителей Багдада, разрываемого войной, чтобы чудовище, порожденное разумом человека, отомстило обидчикам жертв.

 

Махмуд поднялся с деревянного стула, стоящего посреди захламленного двора Хади, посмотрел на небо, которое начало бледнеть перед закатом, сделал глубокий вдох и сказал хозяину, что он не верит его болтовне от начала и до конца, поскольку тот не предоставил никаких материальных доказательств существования Безымяна.

Он вытащил из кармана диктофон, протянул его Хади и попросил записать разговор с этим существом, спросить его, куда ходил, что делал и так далее. Махмуд показал Хади диктофон поближе, объяснил, как его включить и на что нажать, чтобы остановить запись, и дал Хади несколько раз попробовать записать и прослушать собственный голос, чтобы убедиться, что старик все понял.

— Экономь батарейку... Она быстро садится, — дал он последний совет, перед тем как уйти.

Махмуд засомневался — не продаст ли завтра утром Хади его вещь на рынке. Опрометчиво, но, видно, сегодня он утомился и не отдает отчета в своих поступках, либо так увлек его Хади своими вымыслами, что ему требуются доказательства любой ценой. А что, если Хади сделает запись голоса этого существа? Тогда он поверит?.. Махмуд шел по направлению к гостинице «аль-Уруба» и размышлял об ас-Саиди, чертовке Наваль, своих друзьях и отце, умершем десять лет назад.

Перед входом в гостиницу на тротуаре стоял генератор. Наконец-то Абу Анмар притащил его! Этого достаточно, чтобы подключить дополнительные вентиляторы в четырех заселенных комнатах, около стойки регистрации и в личных покоях Абу Анмара.

Махмуд поднялся в номер и провалялся на кровати целый час. От долгой ходьбы болели ноги. Он закрыл глаза и подставил лицо под крутящийся на самой быстрой скорости вентилятор, висевший на потолке. На память пришли воспоминания — отец в широкой галабее сидит в их гостиной, на носу очки, он ставит на колени деревянную доску, кладет на нее тетрадь и, никого не замечая, погружается в записи...

Неизвестно, сколько времени прошло, но, когда Махмуд очнулся, в комнате было уже темно. Он спустился поужинать в соседнее кафе, а вернувшись, застал в холле алжирца Лакмана, еще одного пожилого постояльца, самого Абу Анмара и мальчика-подростка Андро, который пришел помогать матери убираться. Все они сидели, уставившись в телевизор. Снаружи доносился гул генератора. Поприветствовав каждого, Махмуд присел рядом. И каково было его удивление, когда на экране он увидел своего друга Фарида Шаввафа, одетого в серый костюм с красным галстуком и черную рубашку. Никогда он раньше так не модничал!

Абу Анмар махнул рукой, подозвал мальчишку, и тот побежал вприпрыжку на улицу за чаем. Все в холле с бледФранкенштейн в Багдаде ными лицами продолжали смотреть программу. «Самое страшное из всего, что стряслось до сегодняшнего дня», — произнес Абу Анмар. Почти тысяча человек были раздавлены толпой или утонули в реке, и никто не мог назвать виновного. Как всегда улыбающийся спикер правительства объявил, что властям удалось предотвратить взрыв на мосту аль-Аимма, но преступник, собиравшийся привести в действие пояс смертника, скрылся.

— Если бы стражи порядка дали ему взорвать себя, жертвы исчислялись бы тысячами! — подчеркнул спикер. На этих словах с улицы послышался громоподобный автомобильный сигнал, эхом отозвавшийся в стенах гостиницы. Все замерли от неожиданности и тревожно переглянулись — так гудели водители грузовиков, проезжающих по центральной улице квартала, когда боялись задавить выскакивающих под их огромные колеса детей.

После репортажа из здания правительства зрители опять перенеслись в студию, где гости отвечали на вопросы ведущего. Лощеный Фарид Шавваф высказал свою точку зрения: — Как я уже говорил, именно правительство несет ответственность за эту трагедию. Никто не выставил пропускные пункты с обеих сторон моста, чтобы сдерживать людской поток. Фильтр не позволил бы скопиться такому большому количеству людей на мосту одновременно...

Ведущий поднял руку, прерывая Фарида, и предоставил слово следующему гостю, лысому пожилому мужчине с жидкой седой бородкой, которому был задан тот же самый вопрос: кто будет отвечать за это преступление?

— Нет сомнения, — ответил тот, — что ответственность лежит на ячейках «аль-Каиды». Не меньше виноваты изгнанные из нашей армии военные, приверженцы старого режима. Даже если это не они совершили преступление, косвенная их вина очевидна. На их совести столько злодеяний, что только одно упоминание о них сеет в обществе смуту...

— Есть мнение, — прервал его ведущий, — что наказание должен понести тот, кто пустил слух, что на мост пробрался смертник. Разве не понимал этот человек, к каким последствиям все это приведет?

— Нет, не думаю... Не надо перекладывать всю вину на него... Да и был ли он вообще? Подобные слухи носятся в воздухе всюду... Возможно, наоборот, этот человек хотел предупредить остальных об опасности...

Ведущий обратился к Фариду Шаввафу за комментарием, и тот продолжил:

— Как я вижу ситуацию, мы можем обвинить в случившемся всех и каждого. Все виноваты, прямо или косвенно... Но вот что я скажу: все эти трагедии, у них один источник — страх. Эти несчастные люди на мосту, они погибли, потому что боялись умереть. Каждый день мы умираем от одного только страха перед смертью. Жители тех населенных пунктов, которые допустили к себе «аль-Каиду» и оказали ей молчаливую поддержку, они сделали это из-за страха... Легче дрожать от страха, вместо того чтобы сплотиться, сопротивляться... Машина смерти запущена страхом... И мы увидим еще смерти. Правительство и союзники должны положить конец животному страху и оборвать эту бесконечную вереницу смертей... Полковник Сурур в это время также сидел перед включенным телевизором и следил за интервью. Неизгладимое впечатление на него произвел костюм Фарида Шаввафа — сочетание черной рубашки, красного галстука и пепельно-серой двойки. «Надо послать помощника, — думал он, — достать такой же» — и вместе с тем вздыхал, что его все равно некуда будет надеть, целыми днями он заперт на работе, как в тюрьме.

Франкенштейн в Багдаде Он пролистнул все иракские каналы и обнаружил, что главная тема на них — по-прежнему теракт на мосту аль-Аимма. Со всех сторон звучат обвинения в адрес политиков и спецслужб, но нехорошее предчувствие подсказывало ему, что настоящий преступник улизнул и его нужно как можно скорее поймать. Возможно, он схватит его сегодня ночью.

Полковник сделал глоток чая и услышал, как тихо постучали. Дверь открылась, и вошли двое молодых людей, оба коренастые, с редкими шевелюрами, в розовых рубашках и черных хлопковых штанах. Они отдали честь и вытянулись перед полковником.

Сурур отпил еще из чашки и заговорил с ними властным, полным решимости голосом, ведь сегодняшняя ночь могла стать судьбоносной. Никакой необходимости вызывать их к себе на ковер не было, но полковник хотел лишний раз убедиться, что контролирует ситуацию. Между ними состоялся бессмысленный диалог:

— Готовы?

— Так точно!

— Без всяких проволочек! Работаем, как обычно! Все как по команде! Арестуйте его и мигом сюда! Чтоб сражались как львы у меня! Давайте! С богом!

— Будет сделано!

Парни со всем усердием отдали честь еще раз и поспешно вышли из кабинета. Сурур взялся было за чашку с чаем, но тот оказался уже холодным. Он снова открыл лежавшее перед ним на столе досье и перечитал его. В нем содержалась записка от команды его экстрасенсов и предсказателей, которую принесли только четверть часа назад. Из-за нее полковник и приказал срочно готовиться к аресту Безымени, как лаконично назвал его главный астролог.

Сегодня он проведет ночь у себя в кабинете, ожидая с задания группу захвата. Он очень надеется на то, что сегодня все закончится — вся эта головная боль, нервное напряжение, переживания. Он отличится перед американцами, а также партиями парламентского большинства, которые смотрят на него с подозрением и недоверием. Даст бог, он пойдет на повышение, или, по крайней мере, ему позволят выйти из тени, где он прозябает уже целых два года, и станет публичной фигурой.

«Интересно, как выглядит этот бандит?» — размышлял Сурур, меряя кабинет широкими шагами. Что за чудо-человек, который каждый раз выживает и даже не истекает кровью от всаженных в него пуль? Сможет ли он, изрыгнув огонь, обратить его людей в пепел? Или улетит на крыльях от преследователей? Или исчезнет на их глазах, словно под землю провалится?

Через пару часов он получит ответы на все свои вопросы.